Призыв голосовать (не политика)

А вот сейчас вы все немедленно знаете что делаете? Нет? Вы идете на сайт ньюзру и голосуете там за замечательного Олега Куваева, ака samoleg, аффтара Масяни, магазинчика Бо и вообще. Идти сюда:
http://newsru.co.il/israel/24dec2012/ch_goda_2012.html
Там, в начале текста есть ссылка на собсно опрос. За Самолега голосуем в разделе «Культура». Во всех остальных пунктах я голосовал против всех, кроме «Науки и Технологий», где я искренне проголосовал за создателей «Железного Купола».

Засим и прочее…

Призыв голосовать (не политика)

А вот сейчас вы все немедленно знаете что делаете? Нет? Вы идете на сайт ньюзру и голосуете там за замечательного Олега Куваева, ака samoleg, аффтара Масяни, магазинчика Бо и вообще. Идти сюда:
http://newsru.co.il/israel/24dec2012/ch_goda_2012.html
Там, в начале текста есть ссылка на собсно опрос. За Самолега голосуем в разделе «Культура». Во всех остальных пунктах я голосовал против всех, кроме «Науки и Технологий», где я искренне проголосовал за создателей «Железного Купола».

Засим и прочее…

Недельная глава «Ваехи»

Недельная глава «Ваехи»

«Но младший брат его будет больше, чем он…»
Перед тем, как покинуть этот мир, Яаков решил благословить детей Йосефа, своих внуков, причем ему захотелось сделать это одновременно. Йосеф подвел к его ложу сыновей – Менаше, первенца, под правую руку, и Эфраима – под левую. Но наш праотец изменил положение рук и «благословение правой руки» досталось младшему. Йосеф пробовал возразить: «Не так, отец мой, ибо этот – первенец…» И услышал, что «младший брат будет больше», и главное благословение положено ему.

У цадиков, особенно таких, как наши праотцы, исключена возможность ошибки. Яаков не оспаривает первородство Менаше. Но он считает, что задача, выпавшая на долю Эфраима, является более важной, и поэтому главное благословение должно достаться ему.
При этом наш праотец благословляет внуков вместе. Тора намекает нам, что их служение Всевышнему в галуте, куда спустились евреи, дополняет друг друга.

Цели, стоящие перед внуками обозначены в их именах. «Менаше» указывает на связь с домом Яакова, откуда Йосеф был уведен много лет назад. «Эфраим» говорит о том, что «расплодил меня Всевышний в земле страдания моего…» Иными словами, Менаше
отвечает за связь с истоками еврейства, а Эфраим следит, чтобы свет еврейской святости осветил тьму галута.

Драгоценный недостаток
Можно сделать вывод: оба, отец и сын, согласны, что дети Йосефа нуждаются в особом благословении, и что работа одного из них дополняет то, что делает другой. Но Йосеф считает, что «благословение правой руки» положено Менаше, а Яаков уверен, что оно должно достаться Эфраиму. Можно спросить еще: а почему именно детям Йосефа досталась особая браха от деда?

Наш праотец раскрывает этот секрет, когда говорит: «два сына твоих, рожденные в Египте до прибытия моего…» То обстоятельство, что мальчики не сидели на коленях у деда, не слышали Тору из уст величайшего праведника, а родились и выросли среди идолопоклонников, наделяет их, выходит, каким-то особым преимуществом. Каким?

Душа нашего предка происходила из Ацилут, высшего из миров, а его главным качеством была «эмет», истина. Говорится также в Зоар, что Яакова можно уподобить засову, скрепляющему мироздание от наивысшей точки до самого низа. Самым низом считался Египет, который называли «срамным местом земли». Конечная цель мироздания в том, чтобы построить Всевышнему «жилище среди нижних, т.е. исправить и очистить даже то, что всего ниже и грубее. Свойство правды, светившее в душе Яакова, требовало, чтобы засов дошел до конца, чтобы величайший цадик оказался в самой нижней точке бытия.

Но, даже спустившись со всей семьей в Египет, Яаков не мог быть там знакомым и своим. Величайший праведник и страна, «утонувшая в разврате» не имели общих точек пересечения. Засов застыл на полпути к нижнему краю. Душа Яакова была слишком высока, чтобы двигаться дальше. Требовался помощник.

ГЛАВНЫЙ КОЗЫРЬ

Рон Шлейфер преподает в университетском центре Ариэля. То, чем он занимается конкретно много лет, звучит таинственно и грозно: психологическая война, бой с нашими недругами за сердца людей.

– Рон, вы успешно делали академическую карьеру. Как в круг ваших интересов попал Арафат, Хамас, и прочая зловещая публика?
– Спокойно и буднично. В студенческие годы я для приработка водил экскурсии по местам, описанным в Танахе. В том же агентстве работали арабы. Какая бы тема ни была, – странствия Авраама, восстание Хашмонаев и пр., они неизменно переводили разговор на «еврейских оккупантов» и свою «справедливую борьбу». А туристы, гости из разных европейских стран, были готовы поверить им на слово…

– Что вам дал этот опыт?

– Я понял, что на весах массового сознания правдивый, но сырой факт великолепно бьется хорошо приготовленное ложью. Ученый напишет большую статью об истоках арабского национализма, а палестинец выложит в интернете фото арабского малыша, истекающего кровью, как это было недавно. Потом выяснилось, что ребенок на снимке был ранен в Ираке много лет назад. Но у кого-то уже сформировался стереотип еврея, убийцы детей. А люди не очень легко расстаются со стереотипами…

– Как получилось, что палестинцы гораздо раньше нас «вырыли томагавк» психологической войны?

– После Шестидневной войны Арафат, стоявший во главе «Организации освобождения Палестины», окончательно убедился, что на поле боя им нас не одолеть. Тогда он перестроился: стал вести войну на дипломатическом поприще. Здесь у него дела пошли гораздо лучше – он встречался с президентами и послами, обличал нас на международных конференциях и т.д. Но у него в рукаве была припрятана еще более крупная карта: он начал создавать журналистский корпус ООП. Мастера пропаганды из КГБ и восточногерманской «Штази» обучали палестинцев, как писать, говорить и снимать, чтобы любители утренних газет и вечернего телевизора тебе поверили. Так родилась напористая и лживая палестинская журналистика. Им было легко придумывать про нас всякие небылицы, потому что никто особо не старался разоблачить их ложь.

– Как это никто? А мы, жители Святой Земли?!

– Сказано слишком общо. Давайте сузим круг: чтобы раскрутить пращу контрпропаганды, требовалось решение правительства. А наши министрырассуждали примерно так: поскольку правда на нашей стороне, не стоит вступать в полемику с лжецами. Рано или поздно, народы мира сами все поймут.

– Вы думаете иначе?

– Я думаю, что за этим скрывалась большая лень. Израильская элита воспитана на формулах 20-го века, где нужно нажать на нужную кнопку, на которой написано «демократия», «диктатура пролетариата», и тогда все наладится само собой. Ничего подобного не происходит, но люди в высоких креслах готовы сколько угодно ждать, лишь бы не потерять бразды правления. Конечно, им выгодно думать, что противник не способен предпринять что-то серьезное. Примерно так вели себя генералы 60-х годов, которые в 70-х стали парламентариями и министрами. Наших врагов они именовали «арабушами» и любили в кулуарах перекинуться парой фраз об их примитивизме. Пока министры шутили, палестинцы открыли около 100 представительств по всему земному шару, где террористы в галстуках с улыбкой встречали гостей. Они рассказывали о муках палестинского народа в сионистском аду, и дарили собеседнику буклеты, фото, аудиокассеты, по большей части лживые, но кто будет в этом копаться?..

– Рон, Арафат открыл «второй фронт» против Израиля в сфере дипломатии и массовых коммуникаций. Когда наши политики поняли, что большая клевета может причинить большой ущерб?

– Нескоро. Я начал писать диссертацию о том, как палестинцыпромывают людям мозги, и оказалось, что в Израиле (в Израиле!) это никого не интересует, – исследования не ведутся, базы данных нет. Мне пришлось ехать в Англию, чтобы завершить эту работу. С той поры я читаю курс «психологическая война» два десятка лет, у меня тысячи учеников, многие из них служат в армии, и пытаются применить свои знания на практике. Но они делают это в порядке личной инициативы.
Обобщая накопленный материал, я написал книгу «Психологическая война». Она довольно неплохо расходилась, но министерство обороны не купило ни одного (!) экземпляра.

– Но сейчас генералы стали видеть проблему?

– Да, потому что она навалилась на нас со всей тяжестью. Долгое время израильтяне пребывали в иллюзии, что мировое общественное мнение почти полностью на их стороне. Ну, как же: мы перенесли Катастрофу, нам нужна своя страна с надежными границами, а арабские государства с диктаторскими режимами собираются стереть нас с лица земли. Мы были Давидом, а они, обладатели нефтяных богатств и огромных территорий – Голиафом. И вдруг роли поменялись. Арафатовская пропаганда долго и успешно формировала другой образ: евреи – колонизаторы, они эксплуатируют коренных жителей, палестинских арабов. Они (мы!) даже фашисты, которые бросают в тюрьмы борцов за свободу. То, что эти «борцы» врывались с автоматами в наши школы, как было в Маалот, или взрывали бомбы на улицах и рынках, не сообщалось…

– Рон, почему палестинскому вранью верили?

– Мастера психологической войны из Восточной Европы давали палестинцам неглупые советы. Например: когда у тебя мало аргументов, выкладывай фотографии. Большинство потребителей массовой информации глазам своим верят и подпись к снимку принимают безоговорочно. Если на фото юноша с булыжником в руке собирается швырнуть его израильский танк, люди вздыхают: герой, смельчак. Им невдомек, что у этого араба надежная страховка: большие чины запретили нашим солдатам стрелять в нарушителей порядка. Наставники палестинцев дали им еще один совет: избегайте обобщений, чтоб вас не поймали на лжи. Рассказывайте «личную историю»

– как Икс или Игрек был арестован израильской полицией, как к нему не пускали на свидание невесту или мать. Вопрос сколько не пускали, год или неделю, не освещается, за что схватили парня, – тоже. Да его и не задавали. В ту пору была в большом ходу философия постмодернизма. Один из ее неписаных канонов гласил, что слабый всегда прав. Даже если это террорист…

– А этот «слабый» мог вечером взять автомат и начать охоту за еврейскими машинами.

– Да, так бывало. «На войне, как на войне», – рассказ о борце за «Фалястын», убивавшего безоружных евреев, должен был появиться, с нашей помощью, во всех международных СМИ. Но тогда полным ходом шел «мирный процесс», подобные факты замалчивались.

– И что же теперь?

– Во-первых, нужно признать, что психологическая война совсем не требует от нас упражняться в большой лжи, как это делают палестинцы. Наоборот, чем больше правды мы расскажем миру о своем народе и своей стране, тем больше у нас шансов победить в заочном поединке наследников Арафата. В последнее время у нас появился еще один сильный козырь. По просьбе Любавичского Ребе его хасиды стали знакомить народы мира с Семью заповедями сыновей Ноаха, обязательных для всех жителей Земли. Если начать рассказывать об этих заповедях на всех языках, включая арабский, то палестинский шарм сильно поубавится. Террористы уже не смогут хвастаться убийствами и грабежом, даже самая банальная ложь в рамках этих заповедей находится под запретом. На уровне нашего университетского центра в Ариэле это ясно, как дважды два. Если в верхних эшелонах власти это тоже поймут, тогда в психологической войне Семь заповедей могут стать нашим главным козырем…

ГЛАВНЫЙ КОЗЫРЬ

Рон Шлейфер преподает в университетском центре Ариэля. То, чем он занимается конкретно много лет, звучит таинственно и грозно: психологическая война, бой с нашими недругами за сердца людей.

– Рон, вы успешно делали академическую карьеру. Как в круг ваших интересов попал Арафат, Хамас, и прочая зловещая публика?
– Спокойно и буднично. В студенческие годы я для приработка водил экскурсии по местам, описанным в Танахе. В том же агентстве работали арабы. Какая бы тема ни была, – странствия Авраама, восстание Хашмонаев и пр., они неизменно переводили разговор на «еврейских оккупантов» и свою «справедливую борьбу». А туристы, гости из разных европейских стран, были готовы поверить им на слово…

– Что вам дал этот опыт?

– Я понял, что на весах массового сознания правдивый, но сырой факт великолепно бьется хорошо приготовленное ложью. Ученый напишет большую статью об истоках арабского национализма, а палестинец выложит в интернете фото арабского малыша, истекающего кровью, как это было недавно. Потом выяснилось, что ребенок на снимке был ранен в Ираке много лет назад. Но у кого-то уже сформировался стереотип еврея, убийцы детей. А люди не очень легко расстаются со стереотипами…

– Как получилось, что палестинцы гораздо раньше нас «вырыли томагавк» психологической войны?

– После Шестидневной войны Арафат, стоявший во главе «Организации освобождения Палестины», окончательно убедился, что на поле боя им нас не одолеть. Тогда он перестроился: стал вести войну на дипломатическом поприще. Здесь у него дела пошли гораздо лучше – он встречался с президентами и послами, обличал нас на международных конференциях и т.д. Но у него в рукаве была припрятана еще более крупная карта: он начал создавать журналистский корпус ООП. Мастера пропаганды из КГБ и восточногерманской «Штази» обучали палестинцев, как писать, говорить и снимать, чтобы любители утренних газет и вечернего телевизора тебе поверили. Так родилась напористая и лживая палестинская журналистика. Им было легко придумывать про нас всякие небылицы, потому что никто особо не старался разоблачить их ложь.

– Как это никто? А мы, жители Святой Земли?!

– Сказано слишком общо. Давайте сузим круг: чтобы раскрутить пращу контрпропаганды, требовалось решение правительства. А наши министрырассуждали примерно так: поскольку правда на нашей стороне, не стоит вступать в полемику с лжецами. Рано или поздно, народы мира сами все поймут.

– Вы думаете иначе?

– Я думаю, что за этим скрывалась большая лень. Израильская элита воспитана на формулах 20-го века, где нужно нажать на нужную кнопку, на которой написано «демократия», «диктатура пролетариата», и тогда все наладится само собой. Ничего подобного не происходит, но люди в высоких креслах готовы сколько угодно ждать, лишь бы не потерять бразды правления. Конечно, им выгодно думать, что противник не способен предпринять что-то серьезное. Примерно так вели себя генералы 60-х годов, которые в 70-х стали парламентариями и министрами. Наших врагов они именовали «арабушами» и любили в кулуарах перекинуться парой фраз об их примитивизме. Пока министры шутили, палестинцы открыли около 100 представительств по всему земному шару, где террористы в галстуках с улыбкой встречали гостей. Они рассказывали о муках палестинского народа в сионистском аду, и дарили собеседнику буклеты, фото, аудиокассеты, по большей части лживые, но кто будет в этом копаться?..

– Рон, Арафат открыл «второй фронт» против Израиля в сфере дипломатии и массовых коммуникаций. Когда наши политики поняли, что большая клевета может причинить большой ущерб?

– Нескоро. Я начал писать диссертацию о том, как палестинцыпромывают людям мозги, и оказалось, что в Израиле (в Израиле!) это никого не интересует, – исследования не ведутся, базы данных нет. Мне пришлось ехать в Англию, чтобы завершить эту работу. С той поры я читаю курс «психологическая война» два десятка лет, у меня тысячи учеников, многие из них служат в армии, и пытаются применить свои знания на практике. Но они делают это в порядке личной инициативы.
Обобщая накопленный материал, я написал книгу «Психологическая война». Она довольно неплохо расходилась, но министерство обороны не купило ни одного (!) экземпляра.

– Но сейчас генералы стали видеть проблему?

– Да, потому что она навалилась на нас со всей тяжестью. Долгое время израильтяне пребывали в иллюзии, что мировое общественное мнение почти полностью на их стороне. Ну, как же: мы перенесли Катастрофу, нам нужна своя страна с надежными границами, а арабские государства с диктаторскими режимами собираются стереть нас с лица земли. Мы были Давидом, а они, обладатели нефтяных богатств и огромных территорий – Голиафом. И вдруг роли поменялись. Арафатовская пропаганда долго и успешно формировала другой образ: евреи – колонизаторы, они эксплуатируют коренных жителей, палестинских арабов. Они (мы!) даже фашисты, которые бросают в тюрьмы борцов за свободу. То, что эти «борцы» врывались с автоматами в наши школы, как было в Маалот, или взрывали бомбы на улицах и рынках, не сообщалось…

– Рон, почему палестинскому вранью верили?

– Мастера психологической войны из Восточной Европы давали палестинцам неглупые советы. Например: когда у тебя мало аргументов, выкладывай фотографии. Большинство потребителей массовой информации глазам своим верят и подпись к снимку принимают безоговорочно. Если на фото юноша с булыжником в руке собирается швырнуть его израильский танк, люди вздыхают: герой, смельчак. Им невдомек, что у этого араба надежная страховка: большие чины запретили нашим солдатам стрелять в нарушителей порядка. Наставники палестинцев дали им еще один совет: избегайте обобщений, чтоб вас не поймали на лжи. Рассказывайте «личную историю»

– как Икс или Игрек был арестован израильской полицией, как к нему не пускали на свидание невесту или мать. Вопрос сколько не пускали, год или неделю, не освещается, за что схватили парня, – тоже. Да его и не задавали. В ту пору была в большом ходу философия постмодернизма. Один из ее неписаных канонов гласил, что слабый всегда прав. Даже если это террорист…

– А этот «слабый» мог вечером взять автомат и начать охоту за еврейскими машинами.

– Да, так бывало. «На войне, как на войне», – рассказ о борце за «Фалястын», убивавшего безоружных евреев, должен был появиться, с нашей помощью, во всех международных СМИ. Но тогда полным ходом шел «мирный процесс», подобные факты замалчивались.

– И что же теперь?

– Во-первых, нужно признать, что психологическая война совсем не требует от нас упражняться в большой лжи, как это делают палестинцы. Наоборот, чем больше правды мы расскажем миру о своем народе и своей стране, тем больше у нас шансов победить в заочном поединке наследников Арафата. В последнее время у нас появился еще один сильный козырь. По просьбе Любавичского Ребе его хасиды стали знакомить народы мира с Семью заповедями сыновей Ноаха, обязательных для всех жителей Земли. Если начать рассказывать об этих заповедях на всех языках, включая арабский, то палестинский шарм сильно поубавится. Террористы уже не смогут хвастаться убийствами и грабежом, даже самая банальная ложь в рамках этих заповедей находится под запретом. На уровне нашего университетского центра в Ариэле это ясно, как дважды два. Если в верхних эшелонах власти это тоже поймут, тогда в психологической войне Семь заповедей могут стать нашим главным козырем…

СВЯТОЕ ДЕЛО

Художник Алекс Левин

Я не видел своего приятеля изрядное число лет, а тут он гостевал неподалеку на Шабат, и решил заглянуть к нам на чашку чая. Приятель, назовем его Алекс, держался уверенно, был не прочь пошутить. В плане религии он подавал себя как человека соблюдающего, но лишь то, что доступно разуму, и без перегибов.

В число перегибов попала привычка покупать мезузы только у софера, известному своим страхом перед Небом, или обычай, по которому отец первый раз несет сына в хедер, завернув его в талит, и немало других примеров подобного рода. Незаданный вопрос звучал так: что соблюдать? Только заповеди, за нарушение которых положено наказание, или в полном объеме?.. Наш гость отстаивал первую точку зрения, предлагая использовать время, которое высвобождается, для занятия наукой и другими полезными вещами.

Мечтателем его не назовешь, но и реалистом тоже. Мне вспомнилась история юноши, обладателя больших способностей, который, поступив на престижный факультет, был убит в общежитии, в пьяной русской драке. Копилка памяти хранит и другие истории, с разным уровнем трагизма. Но у всех есть общий знаменатель – отсутствие святости.

В этом понятии много диалектики. Святость невозможна без земного бытия, – ведь должен быть антипод, от которого отталкиваются. Например, будничная жизнь, с ее заботами. Не оставить ее, но приподняться над нею, понять внутренний смыл обычных вещей, осветить их заповедями Б-га, вот что ждет от нас Тора, где говорится о «святом народе» и «стране священников». Святость предполагает отделенность, иначе голова уйдет в плечи и станет продолжением желудка. Одна из граней отделенности – это близость к Творцу. Есть и другие: исправление своего животного начала, тяга к добрым делам, желание постичь мудрость Б-га.

Тот, кто свят, умеет смотреть в будущее. Находясь в галуте, «на реках вавилонских», евреи научились товарно-денежным отношениям, – купля, продажа, долговые расписки, оптовая торговля и пр. Вернувшись из изгнания, немало людей занялись торговлей, и даже в Шабат. Немного фантазии, и я вижу, как Алекс, опершись на прилавок, авторитетно объясняет, что ни одну из работ, запрещенных в субботу, он не нарушил. Ведь не сеял, не пахал, а только продает зерно, и вся забота, – бросить несколько монет в кувшин.

Но были евреи, которые ясно видели, что если убрать из седьмого дня недели субботний покой, и наполнить его будничными делами, то исчезнет весь свет и вся тайна еврейской субботы. Этих людей традиция зовет «Мужами великого собрания». Они ввели в наш обиход «запреты мудрецов». Один из них – не заниматься в Шабат будничными делами, включая даже разговоры о них. (Например, не договариваться в субботу с рабочими, чтобы они пришли чинить твою ограду в будни).

Эти мудрецы послали вперед, в далекое будущее, несколько советов. Один из них звучит так: «Ставьте много учеников». Не все ученики идут вслед за учителем, некоторые бросают его в середине пути. Поэтому Мужи великого собрания употребили глагол «ставить», то есть, научить их, несмотря на все трудности, идти по пути святости, не в пустыне.

Я таких евреев знаю. Один из них, закончив утреннюю молитву, прямо, как был, в черной шляпе и сюртуке, отправляется на работу. Там он меняет свой наряд на пыльную спецовку, и поднимается по лесам, строить дом. Когда, на закате, он ступает на свой порог, дети знают, что отец занимался святым делом: прожил еще один день в этом мире, как еврей, не распыляя душу, серьезно.

СВЯТОЕ ДЕЛО

Художник Алекс Левин

Я не видел своего приятеля изрядное число лет, а тут он гостевал неподалеку на Шабат, и решил заглянуть к нам на чашку чая. Приятель, назовем его Алекс, держался уверенно, был не прочь пошутить. В плане религии он подавал себя как человека соблюдающего, но лишь то, что доступно разуму, и без перегибов.

В число перегибов попала привычка покупать мезузы только у софера, известному своим страхом перед Небом, или обычай, по которому отец первый раз несет сына в хедер, завернув его в талит, и немало других примеров подобного рода. Незаданный вопрос звучал так: что соблюдать? Только заповеди, за нарушение которых положено наказание, или в полном объеме?.. Наш гость отстаивал первую точку зрения, предлагая использовать время, которое высвобождается, для занятия наукой и другими полезными вещами.

Мечтателем его не назовешь, но и реалистом тоже. Мне вспомнилась история юноши, обладателя больших способностей, который, поступив на престижный факультет, был убит в общежитии, в пьяной русской драке. Копилка памяти хранит и другие истории, с разным уровнем трагизма. Но у всех есть общий знаменатель – отсутствие святости.

В этом понятии много диалектики. Святость невозможна без земного бытия, – ведь должен быть антипод, от которого отталкиваются. Например, будничная жизнь, с ее заботами. Не оставить ее, но приподняться над нею, понять внутренний смыл обычных вещей, осветить их заповедями Б-га, вот что ждет от нас Тора, где говорится о «святом народе» и «стране священников». Святость предполагает отделенность, иначе голова уйдет в плечи и станет продолжением желудка. Одна из граней отделенности – это близость к Творцу. Есть и другие: исправление своего животного начала, тяга к добрым делам, желание постичь мудрость Б-га.

Тот, кто свят, умеет смотреть в будущее. Находясь в галуте, «на реках вавилонских», евреи научились товарно-денежным отношениям, – купля, продажа, долговые расписки, оптовая торговля и пр. Вернувшись из изгнания, немало людей занялись торговлей, и даже в Шабат. Немного фантазии, и я вижу, как Алекс, опершись на прилавок, авторитетно объясняет, что ни одну из работ, запрещенных в субботу, он не нарушил. Ведь не сеял, не пахал, а только продает зерно, и вся забота, – бросить несколько монет в кувшин.

Но были евреи, которые ясно видели, что если убрать из седьмого дня недели субботний покой, и наполнить его будничными делами, то исчезнет весь свет и вся тайна еврейской субботы. Этих людей традиция зовет «Мужами великого собрания». Они ввели в наш обиход «запреты мудрецов». Один из них – не заниматься в Шабат будничными делами, включая даже разговоры о них. (Например, не договариваться в субботу с рабочими, чтобы они пришли чинить твою ограду в будни).

Эти мудрецы послали вперед, в далекое будущее, несколько советов. Один из них звучит так: «Ставьте много учеников». Не все ученики идут вслед за учителем, некоторые бросают его в середине пути. Поэтому Мужи великого собрания употребили глагол «ставить», то есть, научить их, несмотря на все трудности, идти по пути святости, не в пустыне.

Я таких евреев знаю. Один из них, закончив утреннюю молитву, прямо, как был, в черной шляпе и сюртуке, отправляется на работу. Там он меняет свой наряд на пыльную спецовку, и поднимается по лесам, строить дом. Когда, на закате, он ступает на свой порог, дети знают, что отец занимался святым делом: прожил еще один день в этом мире, как еврей, не распыляя душу, серьезно.

Недельная глава «Ваигаш»

Недельная глава «Ваигаш»

«Я Йосеф, жив ли еще отец мой?!»
Это первые слова, которые произносит Иосеф, открывая братьям, кто скрывается за обличьем наместника фараона. В короткой фразе – два сообщения. Сыновья Яакова узнают, что перед ними пропавший брат, а Йосефу важно узнать, жив ли его отец.
Но ведь он и так это знает! Все предшествующие события – поездка за зерном в Египет, требование привезти сюда его брата по матери Биньямина, согласие Яакова – все это говорит о том, что отец двенадцати колен находится в добром здравии.

Дальнейшее поведение Йосефа говорит о том же. Не успели его братья справиться с удивлением и вымолвить хотя бы слово, как заместитель фараона продолжает:

«Поспешите, поднимитесь к отцу моему и скажите… сойди ко мне, не медли!..»
Еще одно предположение: да, Йосеф знает, что отец жив. Но он очень удивляется этому. А собственно, почему? Ицхаку, отцу его, исполнилось 180, когда его душа покинула наш мир. А Яакову перед спуском в Египет было всего 130 лет…

Отцы и дети
Разгадка таится в той самой фразе, которую мы сейчас обсуждаем. В ней упомянуты два человека. Яаков и Йосеф. Исчезновение одного из них создало постоянный, не преходящий источник горя для другого. Одно из проявлений милости Всевышнего в том, что после кончины человека и похорон к его родным приходит утешение. Но к Яакову утешение не приходило – из чего окольным путем следовало, что пропавший сын еще находится в живых. В этом страшном состоянии, «тревога плюс надежда», наш предок прожил ровно 22 года. И Йосеф удивляется: как он смог? Как Яаков нашел в себе силы пережить столь долгое испытание? «Жив ли еще отец мой?»

В его словах звучит тревога и горечь. Он переживает за отца, и в то же время восхищается его мужеством. Йосефу был открыт внутренний смысл происходящего: дом Яакова должен спуститься в Египет и здесь породить большой и сильный народ, пережить свой первый галут и начать путь к дарованию Торы. Но даже в столь непростых обстоятельствах Йосеф печется о том, чтобы его отец не мучился ни одной лишней минуты.

Настал миг, когда Всевышний разрешил ему открыться своим братьям. И тогда первая фраза Йосефа – об отце, а вторая – о том, как ускорить их встречу. «Сойди ко мне, не медли!..»

Какой урок мы, евреи Торы, можем извлечь для себя из этой истории? Их два:
1. Дом Яакова устроен так, что родители постоянно беспокоятся о своих детях. Такова природа еврейских сердец, с этим ничего нельзя поделать. Поэтому мы должны постоянно напоминать себе, что если в наших силах устранить хотя бы один повод для их тревоги – мы обязаны это сделать. Тем самым мы сберегаем часы, месяцы и годы жизни своим близким.

2. Воспитывая молодое поколение, нам нередко нужно проявить «гвуру», строгость, и назначать наказание. Однако пример Йосефа учит нас, что нельзя затягивать наказание ни одной лишней минуты. Сердце должно подсказать нам: время строгости прошло, сейчас настал черед милосердия. Цитируя «Песнь песней», наши мудрецы говорят: «Да, левая рука отталкивает, но потом правая обнимает…»

ГЛАВНЫЙ ДОМ

ГЛАВНЫЙ ДОМ

Художник Алекс Левин

Молодой отец по имени Шимон пришел в Шабат в нашу синагогу и стал катать детскую колясочку между рядами. Один из старост сказал недовольно: «Твоему ребенку и года нет. Он не молится, зачем ему здесь быть?»

В отличие от витязей советской эпохи, которые при такой беседе начинают тут же греметь железом, Шимон отреагировал спокойно, даже безоблачно: «Я прихожу с сынишкой, чтоб он здесь воздухом дышал. Он должен чувствовать, прямо с пеленок, что здесь его главный дом». И юный папа привел слова рава Гуревича из Мигдаль Эмек: ребенку в синагоге должно быть знакомо и приятно. Он может ползать под столами или не в лад подтягивать молитве, и никто ему слова не скажет, разве что дадут конфету.

Можно добавить, что при этом дитя получает воспитание невербальное, но очень важное. Трактат Авот прославляет маму рабби Еошуа бен-Хананья, которая ставила колыбель с младенцем в коридорах синагог и ешив, чтобы он дышал воздухом святости и мудрости. Награда, которую получила эта женщина, достается немногим: ее сын вырос именно таким, каким она мечтала его видеть.

Мои размышления прервала ватага ребятишек от пяти и выше, затеявших игру в салочки совсем недалеко от того места, где «шалиах цибур» вел молитву. На них шикали, а они, мельком оглядываясь, продолжали скакать, крича от восторга. Тут вспомнился мне телефонный монолог одной многодетной мамы, которую зовут Эстер:

– Синагога – это место, где почти сразу становится видно, кто есть кто. Есть родители, которые считают, что они выполнили долг, доведя малыша до входной двери и впустив его в общий зал. Это ошибка. Если ребенку меньше трех лет, дайте ему кулек со сладостями, и пусть гуляет во дворе синагоги под надзором старшей сестры. Если больше – мы вправе потребовать, чтобы дома его научили, как вести себя в этом святом месте. Как правило, если отец не болтает с друзьями на молитве, то и сыновья, кто раньше, кто позже, усвоят это правило…

Во время той беседы по телефону Эстер еще больше углубила тему:
– «Наверху», в женском отделении синагоги, тоже хватает проблем. Рядом со мной одна дама недавно прикрикнула на дочь: «Как можно есть яблоко без брахи? Ты что, полная гойка?!» Я ей шепчу: «Может, помягче?» Она: «Хочу, чтобы дети выросли настоящими евреями!» Я: «Так тем более! Говорят, что заниматься воспитанием может тот, кто несет «образ любви». Вот нам с тобой обеим домашнее задание…»

Формат нашей газеты невелик, поэтому редактор нередко, по формуле «один, два, три» предлагает читателю готовые выводы. А вот сейчас не так, сейчас немного образов. Нет красивой ноты, скажем, «ля», нет красивого цвета, допустим, синего. Гармония рождается в умном сочетании непохожих элементов. Несмотря на то, что эта мысль не нуждается в особых доказательствах, Алтер Ребе приводит ее в одной из своих книг. Возможно, здесь намек, что это правило относится не только к молекулам или к узору платья, но и к евреям. Друзья, синагога это место встречи, где собралось много семей, много разных возрастов и характеров. Здесь бездна точек зрения, но общий знаменатель один: это наш главный дом, здесь мы беседуем со Всевышним, учась исправлять себя и мир вокруг. Даже наш спор, это узор.

А кто-то заледенел у телевизора. Но и он очнется.

Еврейские сельскохояйственные колонии

Еврейские сельскохояйственные колонии

JewishGen начал проект перевода архивных документов еврейский сельскохозяйственных колоний херсонской губернии.

Подробности тут: http://www.jewishgen.org/JewishGen-erosity/projectdesc/DB_Novopoltavka.html

Собирают деньги на покупку документов и перевод

Синий Вечер 2012-12-14 13:56:49

«И сказал им Реувен… ведь я говорил вам: «не грешите, не причиняйте зло ребенку…»
Сыновья Яакова спустились в Египет за хлебом, когда Йосеф, их брат, уже стал наместником фараона и властителем всей земли. Он подверг их всевозможным испытаниям, например, взял под стражу одного из них. Не зная, перед кем стоят, братья стали говорить между собой, что получили по заслугам: нужно было пожалеть Йосефа, и не отдавать его в рабы.

Здесь происходит нечто странное. Несмотря на их искреннее раскаяние, которое, вдобавок, сопровождалось тревогой за свои судьбы, Реувен, вдруг начинает наставлять их: «Ведь я говорил вам, не грешите…»

Казалось, его слова не очень к месту. Люди попали в беду, они раскаиваются и просят Творца о помощи. Простая гуманность требует, чтобы их утешали, не словом не обмолвившись о былых проступках. А Реувен невольно поддерживает обвинение: оказывается, он предупреждал, что они совершают преступление, но никто не послушался его. Если грех проник так глубоко, то и раскаяние должно быть очень глубоким. На это намекает Реувен, читая наставление своим братьям.

Два пути
Почему же их тшува, желание исправить грех, не кажется ему полным?
У Рамбама в его труде «Мишнэ Тора» есть большой раздел, посвященный тшуве, т.е. исправлению проступков и возвращению к Творцу. Там, в пятой главе, есть такие строки: «У каждого еврея есть право выбрать тот путь, который он пожелает. Если захочет он встать на хороший путь и называться человеком праведным, это в его власти. Если свернет он на плохой путь, чтобы заслужить прозвище злодея, такое тоже возможно»…

Рамбам подводит черту: «Всевышний не решает за человека, кем он будет, хорошим или плохим. Грешник сам совершил тот грех, от которого сейчас страдает. И должен он стенать и оплакивать свои проступки и ущерб, причиненный собственной душе…
Но также должен он воспрянуть и сказать: Всевышний дал мне право выбора и я сознательно, по своей воле, воспользовался им во вред себе и другим. Если так, я могу направить свой разум и волю на то, чтобы оставить грех и зло, и вернуться к Б-гу…»

Мы могли бы спросить: почему размышления о свободе выбора Рамбам поместил в разделе, посвященному тшуве? Первую цепочку причинных связей легко заметить: когда человек получает свободу выбора, тогда он способен принять следующий дар Творца, – Его заповеди. И только когда он обязался исполнять их, можно говорить о награде за этот нелегкий труд, или о наказании за их нарушение. Однако в этой теме есть и более глубокий аспект.

Когда люди ищут ответ на «вечные» вопросы, (например, как увидеть волю Б-га в бесконечном хаосе событий и вещей, как узнать, с какой целью моя душа спустилась в этот мир), самой надежной мерой является ощущение правды. Для того чтобы твердо стоять на земле и не терять связи с Небом, каждую вещь нужно «проверять на правду». К такому важному понятию, как тшува, тоже относится этот критерий.

Упрекая братьев, Реувен вложил в свои слова скрытый намек: ваше раскаяние связано с внешними обстоятельствами. «Виноваты мы из-за брата нашего… за то и пришла к нам эта беда». Если б единственная цель братьев Йосефа заключалась в том, чтобы отвести от себя суровое наказание, то, возможно, такого раскаяния было бы довольно. Но слово «тшува» на святом языке означает возвращение к Творцу, обретение новой духовной чистоты и силы. Внешнее, это лишь толчок, чтобы еврей родил в душе тягу к возвращению. Здесь не принуждения, это его личный свободный выбор.
Если человек повернулся ко Всевышнему спиной, то свои проступки ему кажутся маленькими, а отдаление от Б-га незаметным. Когда душа проснулась, все меняется. В памяти оживают и с невероятной силой звучат слова кого-то из близких людей: «Ведь я говорил, не грешите»…

Размышление и поиск
«Глубокая тшува» является преградой на пути тех нарушений, которые этот еврей мог бы совершить в будущем. Он вдруг понимает, что былой проступок, это следствие его свободного выбора между грехом и не-грехом. Даже закоренелые преступники не отрицают, что сделали нечто плохое, но переносят большую часть ответственности на друзей, тяжелые условия, руку судьбы и пр. Если человек встал на путь тшувы, все подобные отговорки исчезают одна за другой.

Приближаясь к всемогущему Творцу, еврей чувствует свободу от внешних обстоятельств, и одновременно – все большую ответственность за тот участок мироздания, куда Всевышний поместил его. По мнению Рамбама, настоящая тшува включает в себя размышление и поиск. Думая о будущем, человек кидает взгляд в прошлое и приходит к выводу: «я сам выбрал этот грех»…
Говоря о корне всех проступков, грехе дерева познания, Тора приводит слова Всевышнего, что Адам, отведав его плод, в чем-то уподобился Творцу. Это связано с тем, что у каждого еврея есть «нефеш элокит», Б-жественная душа. Ее обладатель не может, конечно сравняться с Всевышним, но Он, Благословенный, дал носителю «нефеш элокит» свободу выбирать между хорошим и плохим и никакие преграды не помешают ему осуществить свой выбор.

Естественно, выбрав не-добро, еврей все дальше удаляется от источника жизни и, рано или поздно, удивительные силы, данные ему Творцом, покинут его. Но если он, свободный в своем выборе, избрал возвращение, то это свершится, несмотря на многочисленные преграды.

Тяжелый ущерб, причиненный всему мирозданию и собственной душе, нельзя исправить простыми, «домашними» средствами. Чтобы тшува состоялась, еврей должен раскрыть «пнимиют», самые внутренние, сокровенные силы, заложенные Всевышним в его природу. Если это произошло, обычные жизненные обстоятельства теряют над ним власть. Во времена Хашмонаев грекам и их пособникам удалось отменить почти все заповеди, включая служение в Храме. Горстка священников, подняв восстание, должна была сражаться с большим, обученным войском. Но, идя во имя Б-га на страшный риск, они нашили путь к сокровищам своей еврейской души, и оказалось, что они безграничны, как безгранична сила Творца…

Вот о какой тшуве думал Реувен, читая наставление своим братьям, вот какие сокровища он мечтал найти.

Синий Вечер 2012-12-14 13:56:49

«И сказал им Реувен… ведь я говорил вам: «не грешите, не причиняйте зло ребенку…»
Сыновья Яакова спустились в Египет за хлебом, когда Йосеф, их брат, уже стал наместником фараона и властителем всей земли. Он подверг их всевозможным испытаниям, например, взял под стражу одного из них. Не зная, перед кем стоят, братья стали говорить между собой, что получили по заслугам: нужно было пожалеть Йосефа, и не отдавать его в рабы.

Здесь происходит нечто странное. Несмотря на их искреннее раскаяние, которое, вдобавок, сопровождалось тревогой за свои судьбы, Реувен, вдруг начинает наставлять их: «Ведь я говорил вам, не грешите…»

Казалось, его слова не очень к месту. Люди попали в беду, они раскаиваются и просят Творца о помощи. Простая гуманность требует, чтобы их утешали, не словом не обмолвившись о былых проступках. А Реувен невольно поддерживает обвинение: оказывается, он предупреждал, что они совершают преступление, но никто не послушался его. Если грех проник так глубоко, то и раскаяние должно быть очень глубоким. На это намекает Реувен, читая наставление своим братьям.

Два пути
Почему же их тшува, желание исправить грех, не кажется ему полным?
У Рамбама в его труде «Мишнэ Тора» есть большой раздел, посвященный тшуве, т.е. исправлению проступков и возвращению к Творцу. Там, в пятой главе, есть такие строки: «У каждого еврея есть право выбрать тот путь, который он пожелает. Если захочет он встать на хороший путь и называться человеком праведным, это в его власти. Если свернет он на плохой путь, чтобы заслужить прозвище злодея, такое тоже возможно»…

Рамбам подводит черту: «Всевышний не решает за человека, кем он будет, хорошим или плохим. Грешник сам совершил тот грех, от которого сейчас страдает. И должен он стенать и оплакивать свои проступки и ущерб, причиненный собственной душе…
Но также должен он воспрянуть и сказать: Всевышний дал мне право выбора и я сознательно, по своей воле, воспользовался им во вред себе и другим. Если так, я могу направить свой разум и волю на то, чтобы оставить грех и зло, и вернуться к Б-гу…»

Мы могли бы спросить: почему размышления о свободе выбора Рамбам поместил в разделе, посвященному тшуве? Первую цепочку причинных связей легко заметить: когда человек получает свободу выбора, тогда он способен принять следующий дар Творца, – Его заповеди. И только когда он обязался исполнять их, можно говорить о награде за этот нелегкий труд, или о наказании за их нарушение. Однако в этой теме есть и более глубокий аспект.

Когда люди ищут ответ на «вечные» вопросы, (например, как увидеть волю Б-га в бесконечном хаосе событий и вещей, как узнать, с какой целью моя душа спустилась в этот мир), самой надежной мерой является ощущение правды. Для того чтобы твердо стоять на земле и не терять связи с Небом, каждую вещь нужно «проверять на правду». К такому важному понятию, как тшува, тоже относится этот критерий.

Упрекая братьев, Реувен вложил в свои слова скрытый намек: ваше раскаяние связано с внешними обстоятельствами. «Виноваты мы из-за брата нашего… за то и пришла к нам эта беда». Если б единственная цель братьев Йосефа заключалась в том, чтобы отвести от себя суровое наказание, то, возможно, такого раскаяния было бы довольно. Но слово «тшува» на святом языке означает возвращение к Творцу, обретение новой духовной чистоты и силы. Внешнее, это лишь толчок, чтобы еврей родил в душе тягу к возвращению. Здесь не принуждения, это его личный свободный выбор.
Если человек повернулся ко Всевышнему спиной, то свои проступки ему кажутся маленькими, а отдаление от Б-га незаметным. Когда душа проснулась, все меняется. В памяти оживают и с невероятной силой звучат слова кого-то из близких людей: «Ведь я говорил, не грешите»…

Размышление и поиск
«Глубокая тшува» является преградой на пути тех нарушений, которые этот еврей мог бы совершить в будущем. Он вдруг понимает, что былой проступок, это следствие его свободного выбора между грехом и не-грехом. Даже закоренелые преступники не отрицают, что сделали нечто плохое, но переносят большую часть ответственности на друзей, тяжелые условия, руку судьбы и пр. Если человек встал на путь тшувы, все подобные отговорки исчезают одна за другой.

Приближаясь к всемогущему Творцу, еврей чувствует свободу от внешних обстоятельств, и одновременно – все большую ответственность за тот участок мироздания, куда Всевышний поместил его. По мнению Рамбама, настоящая тшува включает в себя размышление и поиск. Думая о будущем, человек кидает взгляд в прошлое и приходит к выводу: «я сам выбрал этот грех»…
Говоря о корне всех проступков, грехе дерева познания, Тора приводит слова Всевышнего, что Адам, отведав его плод, в чем-то уподобился Творцу. Это связано с тем, что у каждого еврея есть «нефеш элокит», Б-жественная душа. Ее обладатель не может, конечно сравняться с Всевышним, но Он, Благословенный, дал носителю «нефеш элокит» свободу выбирать между хорошим и плохим и никакие преграды не помешают ему осуществить свой выбор.

Естественно, выбрав не-добро, еврей все дальше удаляется от источника жизни и, рано или поздно, удивительные силы, данные ему Творцом, покинут его. Но если он, свободный в своем выборе, избрал возвращение, то это свершится, несмотря на многочисленные преграды.

Тяжелый ущерб, причиненный всему мирозданию и собственной душе, нельзя исправить простыми, «домашними» средствами. Чтобы тшува состоялась, еврей должен раскрыть «пнимиют», самые внутренние, сокровенные силы, заложенные Всевышним в его природу. Если это произошло, обычные жизненные обстоятельства теряют над ним власть. Во времена Хашмонаев грекам и их пособникам удалось отменить почти все заповеди, включая служение в Храме. Горстка священников, подняв восстание, должна была сражаться с большим, обученным войском. Но, идя во имя Б-га на страшный риск, они нашили путь к сокровищам своей еврейской души, и оказалось, что они безграничны, как безгранична сила Творца…

Вот о какой тшуве думал Реувен, читая наставление своим братьям, вот какие сокровища он мечтал найти.

УЛИЧНЫЕ БОИ

УЛИЧНЫЕ БОИ

Эту фразу от разных людей приходится слышать довольно часто. Звучит она примерно так: «Да, там, в Тель-Авиве (Нью-Йорке, Париже, Дамаске) творится неизвестно что. Но мы-то живем в Иерусалиме. В Иерусалиме!..» Выходит, невидимые стены Святого Города надежно хранят нас от духовной нечистоты. Можно жить, не думая о том, что происходит в разных концах Эрец Исраэль или во всем мире, который Всевышний тоже отдал под нашу опеку. («И благословятся тобою все семейства земли…»)

Но… В одной из бесед Ребе сказано, что стены города без охраны оставаться не могут, – иначе враг войдет в пустые ворота, или злодеи, живущие среди нас, взбунтуются. Поэтому стражи, что на стенах, должны смотреть в обе стороны: что делается за пределами Иерусалима, и что – в самом городе.

Такое уже было. Во времена Хашмонаев Иудея считалась частью империи Селевкидов, где тон задавали греки. Их военное присутствие в Эрец было незначительно, но война все-таки велась, на культурном поле. У нас, как и у других народов, есть люди, которых привлекает внешняя, витринная сторона вещей. С точки зрения витрин у греков дело было лучше: медные доспехи воинов, запечатленные в мраморе божества Олимпа, пиры с флейтистками и пр. Заметная часть евреев на это «повелась». Когда люди Торы спохватились и «бросились к стенам», оказалось, что их горстка. Их просто вытеснили за ворота.

Это уже не метафора. Люди, желавшие жить по Галахе, а не по греческому канону, искали убежища в пустыне и среди скал. Да. Иерусалим оставался еврейским, но слова и поступки стали греческими. Нарушали Шабат, кашрут, святость Храма, отказывались от обрезания, – список, увы, большой получался. И тут, Хашмонаи, числом полсотни человек, подняли восстание. У социологов есть понятие «креативный слой», т.е. наиболее активная группа общества, способная к творчеству и риску. Раньше эту роль играли «митъявним», «огречившиеся». Но их обогнали Хашмонаи, хасиды Б-га.

У них было несколько секретов. Во-первых, они шли в бой твердо, готовые и жизнь отдать. Во-вторых, им нужна была только победа. – победа Торы, победа Творца. И ради этой высокой цели они ожидали и получали Его помощь. Но трудней всего было, отложив копья в сторону, вести бои на еврейской улице, убеждать людей, привыкших нарушать, вернуться к соблюдению. Еще секрет: Хашмонаи знали, что в душе еврея, среди оскверненных сосудов, таится кувшинчик с маслом – неистребимая, незамутненная, простая вера в Творца. Звучал примерно такой диалог: «Ты еврей?» «Да». «Хочешь соблюдать заповеди Б-га?.. Не думай, говори сразу «да»!..

Примерно такой диалог вели в отказные годы мой товарищ Арье Кацин и его мама Лора с любым евреем, который встречался им на советских перекрестках. Тогда мы подшучивали над ними, но теперь я вижу, что эта прямота – наиболее прямой путь к сердцам наших братьев. Она позволяет миновать колючий серпантин словесных выпадов и надолбы предвзятых мнений.

Хочу вернуться к началу статьи, к разговору о стенах города. Мы привели слова Ребе, что их нельзя оставлять без присмотра, стражи должны находиться там день и ночь. Вот еще один его совет: за крепостными стенами нельзя отсидеться. Они хороши в обычное время. но когда идет современная война, тем более на духовном уровне, нужно атаковать как можно скорее, потому что решимость – сестра победы.
Из горстки вырастают армии. Но мы уже привыкли к чудесам.

ПОКЛОННИКИ ВРАЖДЫ

ПОКЛОННИКИ ВРАЖДЫ

Был такой человек – Наполеон. Он любил воевать, умел воевать, а критерием победы считал тот час, когда враг капитулировал, признавая его, Бонапарта, верховную власть. Ни на что подобное арабы, засевшие в Газе, не рассчитывают. Им бы только прокричать на весь мир, что разрушено несколько еврейских домов, что пролилась кровь их хозяев. Эти люди посвятили свою жизнь ненависти, причем ее главным объектом являемся мы. Получается, они живут для нас.

Кто-то думает, что арабы хотят чего-то конкретного: возделывать поля, добиваться демократии, и т.д. На наш взгляд, гораздо глубже разобрался в теме Ребе Шолом-Довбер, пятый глава Хабад, в своем маамаре «Эхелоцу». Там описывается ситуация, чем-то схожая с нашей: Во время странствий в пустыне Всевышний приказал евреям выйти на войну с племенем мидианцев, которым, без всякой причины, захотелось на нас напасть. Читаем:

«Имя «мидьян» созвучно слову «мадон», вражда. Главное свойство мидианцев – беспричинная, чистая вражда к другим людям. Иногда вражду вызывает ущерб, который один человек причинил другому, или противодействие, которое тот оказал. Но мидианцы испытывают вражду к другим людям не потому, что близко знакомы с ними, не потому, что их интересы пересекаются. Они ненавидят другого человека только за то,что он существует… Правда, иногда мидианцы объясняют, что они испытывают вражду к таким-то людям по такой-то причине. Но и в этом случае причину находят потом, чтобы оправдать свою изначальную ненависть…»

Здесь мы подходим к точке, где орбиты различных народов и племен пересекаются, и нет разницы между «праздником скальпов» у индейцев и прыжками палестинцев, когда их ракета все-таки вонзилась в еврейский дом.

Итак, снова маамар:
«Истинный корень их вражды в том, что каждый мидианец очень важен и значителен в собственных глазах. Это свойство называется «ешут», «Я ЕСТЬ»…

«Поскольку обитатель большого «Я» переполнен собой, он не в силах вынести никого другого. Ведь этот другой вольно или невольно уменьшает его «Я», а с этим носитель клипы мидианцев никак не может примириться».
Но почему же объектом ненависти таких людей чаще всего становятся евреи? Да потому что каждый из нас, несмотря на проступки и грехи, неразрывно связан с Единым Б-гом, со святостью.

«В сфере святости преобладает другое свойство. Оно называется «битуль», – умаление себя, устранение, что приводит к состоянию «иткалелут», – объединению с другими, созданию новой, общей сущности».
Еврей – существо особое, он видит единство Б-га в каждом уголке бытия, и поэтому легко сопрягает даже вещи полярные, отстоящие друг от друга на всю длину земного шара.

В Эрец Исраэль сейчас немало поселков и городов, где люди, устав от ночных сирен, ночуют с детьми прямо на улицах, чтобы не накрыло обломками крыши, куда попал «град», чтобы за минуту добежать до надежного убежища. Они скажут устало: «Интересно. Но к чему нам это философия?»

А вот к чему: в такую пору, как эта, народы земли давят всей своей тяжестью на крепкий орешек, еврейский народ. Давят, а раздавить не могут и не смогут. Ведь сказано в том маамаре о наших врагах: «объединение с другим человеком для них просто невозможно». Здесь причина их вражды ко всем, и здесь их ахиллесова пята: они, вечно разделенные, никогда не смогут одолеть нас. Шепните это на ушко своему малышу, который прикорнул у вас на руках в подвале.