БАБУШКА ХОЛМОВ

Ее судьба похожа на мою. Возможно, впрочем, и на вашу…
Так локомотив, разогнавшись, дает свободный ход, и рельсы стоны, и свист в ушах:
Быстрей, так-так, смелей, так-так!.. Хорошо умываться ветром.
Друзья. перед вами никогда не махал косой призрак одинокой старости?..

Пенсионерка Шуламит Ливнат была заводной девчонкой, смелой и чувствительной. С молодых лет прическа сплошной волной. Кудри кольцами и сама такая. Людей из окружения Бен-Гуриона она знала по кличкам. «Кумзицы», сионистские посиделки у костра. И «слики» тайники с винтовками, где-то там, на ближних холмах.

По своей взрывной натуре она любила и умела петь. На стрельбище целилась метко, а на продуваемой горными ветрами вечеринке, с горелой картошкой у костра, звонко пела.

За это Шуламит получила прозвище «Зомерет махтерот», подпольная певица. Это были времена борьбы за независимость. Евреи готовились к жарким схваткам, арабские банды тоже были наготове. Да, это были песни с огоньком. «Мир зайнен «до», шлягер Варшавского гетто, конечно был среди первых.

«Мы здесь, мы будем здесь!» Этот припев высвечивал очень много в нашей общей еврейской судьбе…
Ну вот вам Израиль, вот алия, волны которой закрывали и обнажали общие еврейские проблемы. Беженцы из Алжира не хотели жить в мокрых от дождя палатках. «Русим», «академаим» олим из СССР, требовали работу по специальности.
«Савланут!», терпение! кричали им работники Сохнута.

«Другие времена!» кричали на дружеских сходках товарищи Ливнат вспоминая былые победы. Коллеги помогали им находить приличные места в кулуарах юной еврейской страны. И дела ведь шли совсем неплохо, с точки зрения тех, кто эти места получил.

А ВРЕМЯ ШЛО.

Не раз, и не два, Шуламит ощущала тяжелые призывы времени. Ни приказы, а именно призывы.
Ее внучка Ора увлеклась религией. Она не заказывала билеты в Индию, не жгла тибетские свечи. Она просто соблюдала Шабат, повесив на кухне ключи от автомобиля. Совсем как наши предки в «штетле».
В молодежных кругах, откуда Шуламит когда-то была родом, это слово звучало как насмешка.
– А одиночество? – спросила подруга, которая пришла ее навестить. – Куда ты денешь этих досов?

— Хочешь, я запишу тебя в клуб любителей покера?
Госпожа Ливнат ушла от ответа. На нее накатила тоска. Она просила у Всевышнего защиту от одиночества. И помощь пришла.
Гордеев узел разрубила внучка.
Она пришла и объявила:
— Савтуш, бабуля, мы переезжаем!
Давид, мой муж, считает, что ты должна жить с нами. Так нам будет легче за тобой ухаживать. И внуки будут рядом, прикинь!
Вслед за Орой появился Давид и предложил посмотреть ее новое жилище. Белый цвет, кафель, все подобрано строго и точно. А потом большая семья Оры выплеснулась в комнату «савты», и стала гладить бабушке руки, голову, что придется…
Для справки: внучка с мужем живут в небольшом поселении в горах Шомрона.
Знаете, Шуламит привыкла. Она разрешает внукам петь для госпожи Ливнат, не сравнивая их мастерство с Ла-Скалой. А когда взгрустнется, «Подпольная певица» может крикнуть:
«Сара, я хочу хибук!» «Мне нужно срочно обнять кого-то из наших!» И водопад внуков и внучек прыгает на ее ложе со всех сторон…. Тот кто сделает бабушке больно будет наказан. Но пока никто на них не жаловался…

*штетл местечко
*савта бабушка
*хибук объятие

СЛЕД ЧЕЛОВЕКА

Про таких, как мой товарищ Ашер, здесь, в Израиле говорят: «Он ушел…» То есть: покинул этот мир, но в памяти многих остался. Особенно, если есть дети, сохранившие родительскую память, теплую, как дыхание.
В еврействе есть заповедь «Нихум авелим», утешение скорбящих. Тот, кто потерял близкого человека, «садится в «шиву»: большую часть дня сидит на небольшой скамейке, горюет, вспоминает… Его навещают соседи и друзья, чтобы, уходя, унести с собой частицу чужого горя.
Меня занесло в этот тоннель, когда, узнав о его кончине, мы с товарищем завели мотор и , отправившись по африканской жаре в Бейт-Шемеш, город-спутник, недалеко от Иерусалима,
где родные Ашера сидели «шиву».
Мы мчались сквозь ряд симпатичных новостроек, которые, обгоняя горы, которые тянулись к облакам. Вдруг судьбе было угодно, что какая-то железяка рванула нам покрышку. Сразу кадр стал замедленным, а поток машин ринулся дальше. Грузовые фуры и автобусы, сочувственным гудком просили освободить проход. Мой сосед вырулил на обочину. В его руках был цилиндр японского происхождения, который лечит резиновые раны. Белая масса оттуда исправно текла, но покрышка в себя не приходила.
И вновь надежда: мой спутник вспомнил, напомнил, что в Израиле действует
добровольное общество «Едидим» (Друзья-приятели»). Эти самые друзья спасают горемык, которые застряли на раскаленных дорогах. Наш водитель сразу задействовал этот ресурс, и получил ответ: «Придется подождать, терпение!»
Наверно, у меня был бледный вид.
— Ну, как ты? – спросил сосед за рулем.

— Я сейчас позвоню зятю Ашера, а вдруг он на колесах, а вдруг подвезет тебя в нужном направлении…»
Я был «за», руками и ногами. Зять Ашера откликнулся на наш звонок. Он обещал подмогу: довезти меня до дома скорби.
Как все быстро в Израиле: через десять минут мы свернули в район новостроек, где живут религиозные семьи со всех концов земли. В то самое время, когда с трибуны Кнесета раздаются призывы запретить еврейское образование, говорить с людьми о Всевышнем, здесь, в Бейт-Шемеше, ребенок с трех лет учится читать квадратную мощь еврейских букв, и они пойдут с ним по жизни до конца.
Что ж, траур был, но он не казался мрачным. Двое юношей, сыновья Ашера, приветствовали меня, вводя в курс своих планов и забот. Одна деталь поразила. Фраза : «Отец сказал»,« Отец учил», звучала постоянно. Иногда гадаешь, но не стоит и гадать. Секрет своей педагогики мой товарищ унес в лучший мир. Но результат был виден налицо. Один сын заканчивал курсы программистов, другой готовился к экзамену на «смиху», право быть раввином. И чем чаще раздавались мои удивленные возгласы, тем чаще я слышал»: фразы «Папа сказал», « Так он нас учил..»
Ну, что ж… Мой ушедший друг не был педагогом. Однако тихо и незаметно ему удалось нарисовать проект их совместной еврейской работы: вдали от посторонних глаз и результаты удивляли.
Ребенок Маргалит, дочери «ушедшего», занялась изучением моего портфеля. Женщина, одетая скромно и красиво, подняла дочурку и протянула обеденную бутылочку.
И это тоже след человека, которому, несмотря на многие невзгоды, удалось построить для своих близких теплый дом.
Художник Алекс Левин
http://artlevin.com/

СВОЯ НЕПРАВДА

Уж никак не думал, что чучело Сталина вновь взовьется над спящим мавзолеем. Но… В телепередаче «Своя правда», которую ведет приятный и толковый Роман Бабаян, приглашенным был задан вопрос ребром: кто же он,- милый папа всех народов, или враг рода человеческого?

Обитатели низких трибун телестудии понимали, что по любому хрень получится. Скажут «мудрый вождь», так ему припомнят безвестные могильники, которыми «симпатичный грузин» покрыл всю Россию. Скажут «собиратель русских земель», опять не та ария. Хотел Финляндию захватить, обвал, финны думали иначе. Хотел оттяпать Польшу, вместе с Гитлером, чтоб подстраховаться, а прыткий фюрер первым реку переплыл, и напал на своего кремлевского собрата. Играя в две руки. они превратили простую захватническую войну во вторую мировую…

Вопрос: Нужно ли о Сталине вести споры-разговоры?

Ответ: Да, то есть увы! У людей короткая память, и когда власть утонула в беспределе, как хорек в курятнике, они шлют приветы чучелу вождя, в надеясь, что уж он-то бы не потерпел, он бы украсил бюст секретарши военного министра новой медалью…

Известный балетмейстер Цискаридзе сидел во время передачи в первых рядах. Он взял слово и рассказал: «Когда раздавался шум автомобиля под нашими окнами, мама вздрагивала и пугалась. Я начал допытываться и узнал: когда к нашим подъездам приезжап черный воронок, забирать очередного врага народа, она, школьница, пугалась до дрожи» А если к нам?..
Идиш – сочный язык. Поминая великого вождя. старики в синагоге говорили:»Эр гепаргет зих…», Издох.,собака…

ГОРСТЬ ИЗЮМА Рассказ из моей книги «Сказки дедушки Менаше»

Друзья, эту историю будет полезно узнать всем — и людям, которые катят на базар тележку с фруктами, и машинистам поездов, что будят нас своими гудками ночью. В Хайфе жил один состоятельный еврей. В приданое за женой ему достался большой двухэтажный дом с плоской крышей, и, вдобавок к этому, она еще родила ему десяток детей.

В будние дни мальчики ходили в Талмуд Тора, а девочки в свою школу, где они тоже учили Тору. А в Шабат, после утреннего Кидуша, хозяин и его жена поднимались на крышу, (там, как у евреев принято, были перила) и, любуясь своей детворой, присматривались, во что играют дети, и какие свойства характера обнаруживает каждый из них.

Где-то через час или больше, Джавад, араб-садовник, как было заранее условлено, выходил во двор с мешком и давал каждому ребенку пригоршню чего-то вкусного. Один раз это был изюм, другой раз рахат-лукум или карамельки.

Все знали, что большая, как лопата, смуглая ладонь садовника является такой же точной мерой, как жестяной совок в лавке бакалейщика. Но все равно большинство детей начинало клянчить: «Джавад, подсыпь еще, ты дал мне слишком мало!» На что араб отвечал, пряча улыбку в седой бороде: «Хватит, хабиби! Хозяин больше не велел!»

Но был один мальчик, по имени Биньянмин, который, получив свою долю, больше никогда ничего не просил.

— Может, он стесняется? – подумала вслух жена.

— Нет, просто по природе своей он привык обходиться малым, — ответил муж. – Учитель говорит, что и в классе, когда раздают призы за хорошую учебу, он не просит добавки и не ноет, если вообще не попал в число лучших.

Супруги посоветовались и решили, что в следующий Шабат Биньямин получит двойную порцию изюма, в награду за свою скромность и терпение.

Через неделю, стоя на крыше, они следили за ходом событий. Биньямин услышал от араба о приказе отца, но не запрыгал от радости, а, взглянув на вторую пригоршню сладких ягод, сказал строго:

— Что-то маловато. Прибавь еще!

Садовник зачерпнул побольше. Мальчик покачал головой:

— Видно, ты перегрелся вчера, чиня ограду. Прибавь еще немного!

Сердито тряся бородой, Джавад зачерпнул еще несколько ягод, пробурчав:

— Хоть режь меня на части, больше не получишь!

Биньямин, взглянул, прищурив глаз, на ягоды в ладони, и промолвил:

— А вот сейчас в самый раз!..

Хозяин, сдвинув брови, следил за происходящим. Повернувшись к супруге, он спросил озабоченно:

— Что стало с нашим мальчиком? Неужели, получив нежданное «богатство», он позволил жадности поселиться в своей душе?

Она покачала головой:

— Нет, не похоже. Смотри, он положил в карман совсем немного, а большую часть изюма отдал остальным детям. Позови его, и все узнаем.

Хозяин окликнул сына. Биньямн поднялся на крышу, по краям которой росли в кадках кусты роз, и услышал вопрос:

— Двух пригоршен изюма тебе мало? Но ведь это вдвое больше, чем у других!..

Биньямин кивнул:

— Все верно. Просто вчера в классе учитель рассказывал о заповеди почитания родителей. Один из путей оказать уважение отцу — это в точности исполнить его приказ. Ты сказал: «Две пригоршни». Когда я увидел, что во второй раз садовник зачерпнул изюма меньше, чем в первый, то попросил добавить. Он зачерпнул, но мало. Тогда я попросил добавить снова, но вовсе не потому, что так уж люблю изюм…

Мать поцеловала сына в голову и шепнула: «Иди в гостиную и возьми в буфете дюжину карамелек. Угости сестер и братьев, и себе возьми одну!»

Когда мальчик ушел, хозяин дома задумчиво сказал:

— Чему учит нас этот случай?

— Тому, что нельзя выносить решение быстро и судить о человеке сразу, — ответила жена. – У каждого поступка могут быть десятки причин.

А вы как думаете?
Художник Елена Флерова

ВДВОЕМ СО СКАЗКОЙ

Эту книгу, «Сказки дедушке Менаше», открыть легко, а закрыть ее трудно. Рассказчик, рабби Менаше Хаба, глава общины Иракских евреев, приехал из сказочного Багдада в Сказочный Иерусалим. Железных дорог еще не было. передвигались на ослах. По пути на них напали разбойники. Отбивались всем, что под рукой, но отбились.

Вот впереди показались высокие стены Святого города, Иерусалима.Сюда они шли, здесь бросили якорь. Рав Менаше открыл магазин, где торговал кофе, пряностями, и другими полезными для бодрости вещами.

Соседи предостерегали его: «Смотри, не выкладывай перед собой весь товар! А то проторгуешься!.» Но у нашего рабби был один секрет, точнее, много секретов. Покупателям он рассказывал истории, которые знал видимо-невидимо. Люди старались навестить его, с одним вопросом на устах:

- Рабби, есть для нас что-то новенькое?..

Они зря волновались. Новая история всегда их дожидалась.
Рассказы рабби взяли в плен меня, бывшего сотрудника «Труда» и «Крокодила». С разрешения его родных я перевел-пересказал их на русский язык. Много теплой любви ждет вас на страницах этой книги, которая подходит и родителям, и вашим умным детям.
Кстати: в гостях у дедушки не бывает скучно…

Счастливцы, живущие в Израиле, могут позвонить по тел. 5860-247, 0524-626-577 и условиться о недорогой покупке.
Жители других земель могут послать мейл и договориться о способах отправки.
ezrahovkin@gmail.com
geulahovkin@gmail.com

СВЕТЛЫМ ВЕЧЕРОМ

В Израиле много заповедных мест. Их как увидел, так потом тебя тянет к ним, как на канате. Одно место я облюбовал уже давно, и даже нашел для свидания подходящий повод, сугубо функциональный. Дело в том, что я с детства практикую бег трусцой, по асфальту, или по гравию, как повезет.

Но тут не везде асфальт. Если в районе Шмуэль а- Нави вас понесет в гору, а по дороге пришельца ждут гнилые корневища, рев бедунского осла, а военный патруль проверит, есть ли у вас антивирусная маска.

К счастью (да?) у меня все карманы набиты этим товаром. Однако на фоне бесконечных проверок атлета тянет на волю. Я мечтал о твердой тропе, которая уносит тебя вдаль, без оглядки. И вот судьба дает сигнал: «Пардон, просились вдаль? Получайте!..»

Короче, мы женой, гуляючи, нашли надежную, выложенную твердой плиткой тропу, которая тянулась над живописным вади (горная долина с ручьем), недалеко в трех шагах от дома, и никаких вам светофоров с перекрестками.
Вдобавок, слева тянулся район вилл, залог мирный нрав их обитателей.

Я возгордился. Мне захотелось из той кастрюли и еще. То есть: узнать, как далеко тянется эта удобная тропа из плитки. И спокойно по ней бежать, бежать…
Альпинисты, покорители вершин, не вам слово!.. Да, по плитке, да стопой по камню. Так ведь не ваша стопа!..
Для этой экспедиции я пригласил своего главного следопыта – жену. Геула умеет сходу находить затерянные детские сады, автостоянки, и утопающий в зелени нужный поворот, который она сканирует шестым или другим чувством.

В тот день мы совпали по времени и поиск состоялся. И виллы, и не виллы находились, как весь Рамот, горном склоне, где хватало деревьев и камней. Кстати:
Спуски, подъемы, лесенки, мини-гаражи, все это навевало сказочный флер на неказистый антураж, об который взгляд невольно спотыкался. В ту пору наша любимица, тропа, дала вбок и книзу. «Решай – идем?» спросила Геула лаконично. Я кивнул и мы скрылись за поворотом.

Выглядело это так: наша тропа позволила себе уцепиться за рейсововый автобус и тю-тю, он скрылся среди высоток. Мы же шагнули вправо и пошли по склону вниз. Точнее, наша тропа туда скакнула.

Этот район был попроще, но тоже со вторым этажом и автостоянками. Применив дедуктивный метод, я понял почему израильскому подрядчику понадобилось строить в таком неудобном месте. Говоря фигурально, он просто надломился, залез в долги и сказал родне и приятелям: «Все, я делаю отбой, меня тут не стояло…»

Но его умная жена прикрикнула, тряся бигудями: «Сема, ты об чем?! Шошана наша уже помолвлена, Шломка вот-вот закончит армию!..

И этот решительный человек решил строить атрактивные, ласкающие взор жилища на лесистом, каменистом, совершенно не готовом для жилья горном склоне. Иначе Шломка не пройдет психотесты, а Шошана будет в истерике по поводу приданого.

Бульдозеры он в гору затащил, родив район дешевого жилья, утеху новоселов.
- Мы еще придем сюда? – спросил я у жены.
- Ну конечно, спокойно кивнула она. – Взгляни, какая даль видна, какой сосновый воздух…

ПРОСТАЯ ИСТОРИЯ

Фото Роман Вишняк.

Послевоенная Европа была полна загадками. Поляки убивали евреев и забирали себе симпатичных младенцев. Или, когда состав давал тихий ход, родители, в кровь разодрав руки, сами совали людям на перроне своего дорогого малютку. А вдруг спасется…
К слову: послевоенная Европа была полна потерянных детей.
И напуганных евреев, которых нацисты убедили, что зло вечно. Эти люди не спешили заводить семьи.
Героиню нашего рассказа зовут Циля Коэн. Дочь рава Мордехая Эпштейна, основавшего знаменитую ешиву Хеврон, жена рава Аарона Коэна, близкого ученика отца.

Она дала название фирменному свитеру, который носили студенты. Когда их число умножилось (Ах, харедим!) Циля отправилась в муниципалитет, хлопотать, чтоб за свои деньги дали еще один этаж достроить.

Тогдашние чиновники, как самка динозавра, рожали долго. Ей сказали:

- Мадам, вам придется ждать долго…

- Она кивнула: — Не беспокойтесь, я подожду. Я буду пока свитер вязать!

Села на стул, достала клубок, и замелькали спицы.

- Чиновник зашатался, как камыш на ветру:

- Мадам, вас, наверно, ждут дети…

Она вздохнула:

- Я не удостоилась иметь своих детей…

Эта история со слезами. У Цили были двое племянников в Бельгии. Когда начались депортации, родители отдали детей соседу, прошептав сквозь слезы: «ну, скажите, что они ваши…»

Как только фашизм издох, тетя Циля, получив согласие мужа, купила билет на корабль, и отправилась в Европу, забирать племянников. Но «спаситель» говорил с ней через цепочку: детей он считает своими, они зовут его «папой».

У Цили были все нужные документы. Она обратилась в бельгийский суд и, в конце концов добилась своего: нееврейский суд признал ее право увезти племянников на Святую Землю. Препятствие в другом: дети не помнили настоящего отца. Сосед-бельгиец, вот он, отец…

Эта поездка заняла полтора года. Муж, конечно, нашел слова утешения. Но дом без детских голосов оглушал пустотой.
Спицы мелькали. Чиновник приоткрыл дверь:
- Мадам, ответ готов! Одну минутку!
Циля Коэн связала кучу свитеров для учеников мужа. Студенты придумали прозвище: «Свитер одна минутка!»
Это было невесть как давно. Циля шла по одной из иерусалимских улиц. Стайка учеников вышла из ворот католической миссии. Одна девочка отстала. Она глотала слезы.

Циля:- Кто тебя обидел?

Ребенок: — Никто. Я просто не хочу здесь быть.

- Почему?

- Потому что я еврейка! И больше нипочему!

Так Циля Коэн нашла свою приемную дочь. Первую. Потом были еще дочки и сыновья.

Не все радовали ее спокойными манерами. Но дети умеют ценить душевное тепло…

Ее старость прошла среди многих-многих родных лиц.

О, эта «одна минутка» среди долгих непонятных, текущих вспять часов! Но тот, кто научился держать ее в руках, — побеждает…