Глава 6 (4)

[1] [2]

32 Там же. С. 399-400.

[115/116]

Елизавета явилась в Преображенский полк, напомнила гренадерам, чья она дочь и получила их полную поддержку. Заговорщики арестовали Миниха, Остермана, Левенвольда, канцлера Головкина. К фельдмаршалу Ласси Елизавета отправила посланца с вопросом: к какой партии вы принадлежите? «К ныне царствующей», - ответил старый полководец, не зная точно, кто же именно царствует Мудрый ответ, модель осторожности, спас его. Миних и Остерман, лояльно служившие свергнутой правительнице, были осуждены на жестокую кару: Остермана - колесовать, Миниха - четвертовать. На эшафоте было зачитано помилование. Государыня заменила смертную казнь ссылкой в Сибирь. Были не только наказания - восшествие на престол новой императрицы сопровождалось многочисленными помилованиями жертв предшествующих правителей. Меньшикова, Петра II, двух Анн.

Начинается двадцатилетнее царствование Елизаветы. Историки дают различную оценку деятельности императрицы. Н. Карамзин в 1811 г. пишет без снисхождения: «Лекарь француз33 и несколько пьяных гренадеров возвели дочь Петрову на престол величайшей империи в мире с восклицаниями: «Гибель иноземцам! Честь россиянам», - и подводит суровый итог: «…царствование Елизаветы не прославилось никакими блестящими деяниями ума государственного»34. Сто лет спустя В. Ключевский, который мог быть очень язвительным в своих оценках, считал: «Царствование Елизаветы было не без славы, даже не без пользы»35. Карамзин пишет о Елизавете: «праздная, сластолюбивая». Ключевский находит, что императрица была «умная и добрая, но беспорядочная и своенравная русская барыня XVIII в.», добавляя: «…по русскому обычаю многие бранили ее при жизни и тоже по русскому обычаю все оплакали после смерти»36.

Все историки пишут о любви дочери Петра к веселью, танцам, маскарадам. Ключевский считает даже, что «с правления царевны Софии никогда на Руси не жилось так легко и ни одно царствование до 1762 г. не оставляло по себе такого приятного воспоминания»37.

«Легкость жизни», «приятные воспоминания», о которых говорит историк, относятся исключительно к жизни при дворе и касаются чрезвычайно узкого круга шляхетства. Поэт А.К. Толстой

33 «Французом» Н. Карамзин называет лейб-врача Елизаветы - Лестока.

34 Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России в ее политических и гражданских отношениях. М., 1991. С. 39, 40.

35 Ключевский В. Указ. соч. Т. 4. С. 450.

36 Там же. С. 434.

37 Там же. С. 398.

[116/117]

(1817-1875) в иронической поэме «История государства Российского» сжато выразил главное противоречие эпохи: «Веселая царица была Елисавета: поет и веселится, порядка только нет». Впрочем, рефрен: «порядка только нет» касается русской истории в целом, как ее видит поэт. Раскол между двором и тонким слоем просвещенных дворян, который начал возникать при Петре и продолжал расти несмотря на трудности, был особенно заметен при Елизавете именно благодаря ее веселию, безудержному поиску наслаждений.

«Горючий материал негодования, обильно копившийся 10 лет», - как выражается Ключевский, говоря о недовольстве властью иноземцев, окружавших Анну, вспыхнул переворотом, приведшим на трон «истинно русскую» дочь Петра Великого. Ее главным советником на первых порах (до 1748 г.) оставался Лесток, получивший в награду титул графа, заметную роль начал играть французский посол маркиз де ля Шетарди. Но главным фаворитом императрицы был Алексей Разумовский («малороссийский певчий», как пренебрежительно говорит о нем Карамзин), ставший в 1742 г. ее мужем. Тайный брак с императрицей принес красавцу, обладавшему чудесным голосом, графский титул, звание генерал-фельдмаршала, колоссальное богатство. Граф Разумовский в государственные дела не вмешивался, но его влияние было очень велико в области церковного управления. 19-летний брат мужа Елизаветы Кирилл Разумовский был назначен президентом Академии, а затем - гетманом Малороссии. В 1747 г. «вошел в случай», как выражались в эпоху императриц, стал фаворитом Елизаветы Иван Шувалов, принадлежавший - в отличие от выходца из народа Алексея Разумовского - к родовитому дворянству. Вместе с фаворитом поднялась к трону большая семья Шуваловых, активно влиявшая на государственную политику. Петр Шувалов постепенно прибрал к рукам внутренние дела, его брат Александр возглавил Тайную канцелярию. Александр Шувалов, «оставивший по себе самую ненавистную память», как пишет биографа Елизаветы, превзошел своей жестокостью страшного предшественника генерала Ушакова и воспитал в своей канцелярии очередного начальника Тайной канцелярии еще более ненавистного Степана Шешковского.

Одним из первых государственных актов Елизаветы было «восстановление порядка государственного управления», нарушенного, по мнению императрицы, после смерти Петра I. Дочь Петра Великого ликвидировала «изобретенный происками некоторых лиц» верховный тайный совет, «сочиненный кабинет министров», и передала всю власть Сенату. Ни до, ни после Сенат такой силы не имел. Ему была передана законодательная власть. По требованию Елизаветы Сенат пересмотрел все указы, принятые после 1725

[117/118]

г. и отменил те, которые были сочтены противными государственной пользе. Сенат получил и высшую судебную власть: без его утверждения никто не мог быть приговорен к смерти по обвинению в политическом преступлении (им могло быть, например, оскорбление Разумовских).

Исчезновение кабинета министров ликвидировало инстанцию, которая соединяла Сенат и императрицу. Связь стала прямой и непосредственной: Елизавета - Сенат. Такая система власти могла существовать только в теории. На практике Елизавету всегда окружали близкие люди, которые имели постоянный доступ к ней, а в связи с этим оказывали влияние на политику. По мере того, как императрица теряла интерес к государственным делам (в первые годы царствования она регулярно посещала Сенат), власть близких ей людей возрастала.

Польский историк Владислав Конопчинский написал книгу, озаглавленную «Когда нами управляли женщины». На польском троне всегда восседали только мужчины, но их жены и (или) любовницы оказывали серьезное, нередко решающее влияние на государственные дела. В России в XVIII в. пять женщин правили государством: их фавориты оказывали на них и на государственные дела значительное влияние. Фридрих II сжато, но выразительно, представил ситуацию: «В Польше разум попал в зависимость от женщин, они интригуют и все решают, а в это время их мужья пьянствуют». В этом наблюдении выражена, может быть, присущая прусскому королю нелюбовь к женскому полу. (Пили в России, в том числе и при дворе, не меньше, чем в Польше). В результате Польша в конце XVIII в. переживает первый раздел, Россия выходит в первый ряд европейских держав. Историкам предстоит еще разобраться в значении прямой и косвенной власти женщин и мужчин. Выяснить, какое влияние оказывает, - если оказывает - пол на характер государственной власти.

Легитимность Елизаветы Петровны, дочери великого императора не могла, казалось, вызывать сомнений. Легкая тень омрачала, однако, престол Елизаветы. Накануне смерти Анна Ивановна, в полном согласии с русским законом о престолонаследии, объявила наследником короны сына Анны Леопольдовны - Ивана. После смерти Анны Ивановны Иван (род. 12 августа 1740) был провозглашен императором. Сын герцога Брауншвейгского Антона-Ульриха, Иван - по матери - был правнуком брата Петра Ивана, что давало ему права на престол. В первом, коротком, манифесте о вступлении на престол Елизаветы (25 ноября 1741) об Иване Антоновиче не говорится ни слова. Во втором манифесте - три дня спустя - категорически утверждается право Елизаветы на трон, который, якобы, полагался ей после смерти Петра II.

[118/119]

Хрупкость закона о престолонаследии, дававшего право государю назначать себе преемника, открывала путь интригам, заговорам, самозванцам. Елизавета приняла меры для устранения опасности ее трону, казавшиеся серьезными. Анна Леопольдовна с семьей (Брауншвейгская семья, как их называли) была заключена в Холмогорске до смерти свергнутой правительницы в 1746 г. 16-летний Иван Антонович был перевезен в Шлиссельбургскую крепость и содержался там под обозначением «известный арестант» до убийства стражником в 1764 г. во время безумной попытки освобождения. Не ограничившись заключением Брауншвейгской семьи, императрица выбрала себе наследника, «чтобы успокоить умы», как писал современник. Естественный выбор Елизаветы пал на сына покойной любимой сестры Анны Петровны и герцога Голштинского Карла-Ульриха. По воле династических союзов наследника русского престола приходилось выбирать либо в Брауншвейгской, либо в Голштинской семье.

Вызнанный ко двору Елизаветы 14-летний Карл-Ульрих перешел в православие и был наречен великим князем Петром Федоровичем. Наследник был внуком Петра I, но по отцовской линии он был родственником Карла XII. Будущий император Петр III не скрывал, что ему дорог только знаменитый шведский предок. Очень быстро была найдена и невеста для наследника - принцесса София-Августа-Фредерика Ангальт-Цербстская. Ее рекомендовал прусский король Фридрих II, в армии которого служил отец принцессы, владелец одного из бесчисленных малюсеньких немецких княжеств. Кандидатуру поддержал влиятельный Лесток. Приехав в Россию, принцесса перешла в православие и получила имя Екатерины.

Свадьба наследника престола состоялась в 1745 г. Голштинская ветвь дома Романовых одержала победу над Брауншвейгской.
[1] [2]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.