Г. Коммунистическая оппозиция в СССР (1923-1927) (Том 3) (3)

рынок не берет, но за который он может получить выгодную цену с синдиката. Производство отрывается от рынка, и притом так, что как раз на нормированные товары массового потребления голод Обостряется, а ненормированные товары для состоятельного покупателя оказываются в избытке.

Так дело обстоит не только в Продсиликате. "Чем вызывается несоответствие производственного ассортимента требованиям рынка? - задает вопрос Василевский в цитированной выше статье "Проблемы ассортимента и качество в текстильной промышленности. -- С одной стороны, стремлением производственных объединений обойти "указные" убыточные цены, прекращая производство тканей с нормированными ценами и заменяя их производством тканей, цены на которые не нормированы. С другой, - выработкой тканей по указанным ценам, но с ухудшением их качества". Последний способ есть тоже переход на неходовые сорта, но только в более замаскированной форме.

Я уже приводил выше из этой же статьи данные о колоссальном ухудшении качества шерстяных изделий, когда процент искусственной шерсти увеличивался с 6% до 44%. "В результате, - дополняет Василевский, -клиентура избегает брать камвольные полушерстяные ткани, потому что они даже по внешнему виду уступают сходным сортам хлопчатобумажных тканей". Трест производит здесь "тот же самый" сорт, но не делает его, во-первых, прибыльным, во-вторых, превращает из ходового в неходовой.

Та же статья делает и еще одно любопытное замечание: "При данной степени ухудшения качества тканей дешевых и дорогих, - говорит Василевский, - в носке первые в большей степени теряют в своей прочности, чем вторые. Отсюда погоня потребителя за добротным товаром". Иначе говоря, именно дешевые массовые сорта становятся неходовыми, и массовому потребителю --рабочему и крестьянину - приходится волей-неволей проявлять "разборчивость" и переходить на "лучшие" сорта, которые сплошь и рядом являются не лучшими, а только более дорогими. В этом вторая причина усиленного спроса на дорогие товары, которая не имеет ничего общего с разборчивостью потребителя.

И здесь наша политика цен приводит к результатам, совершенно противоположным тем, которые она ставила своей целью. Стремясь, при недостаточном количестве товаров, сделать их доступными для массового потребителя по цене, она приводит лишь к еще большему сокращению нужного для этого потребителя товара. Он вынужден при этих условиях или переплачивать за него из-за конкуренции втридорога, или, вместо него, за абсолютно негодным его качеством, переходить на более дорогие сорта товара. Желая помочь массовому потребителю негодными методами, наша политика на деле бьет прежде всего как раз по нему.

Что же касается общей конъюнктуры, которая якобы грозит нам кризисом сбыта, то на нее только слава: она остается примерно такой же, какой была и в прошлом году. Но наша политика цен, оторвав производство от рынка, привела к новому парадоксу: при хорошей конъюнктуре, мы получили затруднения в сбыте.

При этих условиях, разумеется, все те конкретные выводы, которые я делал в отношении политики цен в прошлом году, остаются в полной силе и для настоящего года.

6. Розничные накидки и "незаслуженные доходы торгового капитала"

Когда я писал свою прошлогоднюю статью, я имел только данные оптового индекса Госплана, дающего уровень оптовых цен, и не имел индекса отпускных цен ВСНХ. Мне приходилось, поэтому, при исчислении "незаслуженных доходов торгового капитала", исходить из того, насколько розничные накидки превышают накидки октября 1923 года. Я пришел тогда к выводу, что эта дополнительная накидка за 1923-24 год составляла 14,2%, за 1924-25 год - 20,4% и за первую половину 1925-26 года

- 25,7% оптовой цены. Исходя из этого и из предположенного на 1925-

26 год количества продукции широкого потребления в 3.100, я приходил

к выводу, что в годовом масштабе потери нашей промышленности в поль

зу торговли составят около 800 млн. руб.

Теперь мы имеем данные об отпускных ценах ВСНХ. Как я и предполагал, сопоставление движения розничных цен с отпускными дает еще более неблагоприятную динамику: за 1923-24 год накидка, по сравнению с октябрем 1923 года, увеличилась не на 14,2%, а на 17,8%, за 1924-25 год не на 20,4%, а на 32,7%, за первую половину 1925-26 года не на 25,7%, а на 43,6%, за вторую половину того же года -- на 51,9%, а за 1925-26 год в целом - на 47,7%. Общая же сумма продукции промышленности широкого потребления определилась в сумме свыше 3.500 млн. руб.

Если мы примем подсчеты кооперативов, что через частную торговлю проходит только около 1/3 товарооброта,* то и тогда дополнительная накидка для товаров, проходящих через частную торговлю составит: 1.166 м. х 47,7

= свыше 550 млн. руб.

100

Что же касается кооперации, то теперь даже тов. Марецкий не может утверждать, как это он делал в полемике с тов. Майзлиным,** будто бы кооперация не сможет снизить своих накидок, не сдавши рынка частному капиталу: сейчас уже официально признано, что кооперация без труда

Что весьма сомнительно, так как 1/3 товаров доходит до потребителя через частную торговлю даже в таких крупных центрах, как Ленинград. Что касается провинции, то обследование рабочих бюджетов на Северном Кавказе и Украине показало, что рабочий производит свои расходы через частную торговлю - на Украине в размере 48,2%, а на Северном Кавказе

- 46,6%. См. 'Труд", 17 февраля, No 39, "Грозные выводы" и 15 марта,

No 60, "Наш кооперативный актив".

** Кстати, по поводу тов. Майзлина. Тов. Бухарин неоднократно и письменно и устно заявлял, будто бы эта статья написана мной. Я не вижу в этом, столь рекламируемом тов. Бухариным сенсационном открытии, никакого другого смысла, кроме стремления с его стороны возложить на

могла бы снизить в прошлом году свои накидки на 10%. А ведь если верно, что через нее доходит потребителю 2 с лишком миллиарда промтоваров широкого потребления, то это составит свыше 200 млн. руб. На самом же деле, при наличии огромных прибылей кооперации, которые теперь являются уже установленным фактом, не говоря уже о раздутости кооперативного аппарата, сверхнакидки кооперации, конечно, составили несравненно большую сумму: недаром же снижение цен на 10% намечено как минимальное. Таким образом, при этом колоссально преуменьшенном подсчете, все же выходит, что мы зря, без всякой выгоды для потребителя и в ущерб промышленности перекачали в сферу торговли за прошлый год 750 мил. руб., которые частью пошли на накопление частного капитала, частью были, растрачены на потребление частника и на раздутый торговый аппарат... Эта цифра является бесспорной: на самом же деле, если учесть все те преуменьшения, которые сделаны при ее подсчете, она, без всякого сомнения, вырастет до суммы порядка миллиарда рублей.

Какое значение этот расчет имеет для текущего года, сообразить нетрудно: общая сумма продукции предметов широкого потребления вырастает в этом году на 17%, а начали мы этот год при накидках частной торговли, превышающих накидки начала прошлого года на 12% отпускной цены.*

Таким образом подтверждается и мой последний вывод. В то время как продукция промышленности развивается недостаточно, и с точки зрения изживания товарного голода и с точки зрения поглощения свободной рабочей силы; ** в то время как даже для этого недостаточного темпа развития, мы вынуждены форсировать бюджетное и эмиссионное напряжение, понижать тем покупательную силу рубля и сводить icm на нет небольшое повышение номинальной зарплаты рабочего, в то иремя как капитальные работы в промышленности настолько недостаточны,*** что

меня политическую ответственность за эту статью. Но здесь тов Бухарин ломится в открытую дверь: со всеми основными выводами юн. Майзлина я целиком согласен и политической ответственности за его статью с себя не слагал и слагать не намерен.

* На 1 октября 1925 года вся накидка на отпускные цены но подсчетам ВСНХ составляла 51%, На 1 октября 1926 года, по тем же подсчетам она составляет 63%.
[1] [2] [3] [4]