Часть вторая. ИУДАИЗМ (2)

[1] [2] [3] [4]

Древняя еврейская история носит в высшей степени божественный и гуманистический характер. Творит историю Бог, действуя либо непосредственно, либо через человека. Евреев не особенно интересовали безликие силы, они в них попросту не верили. Физикой творения они интересовались, пожалуй, меньше, чем любой другой культурный народ древности. Они игнорировали природу и ее проявления – за исключением случаев, когда они отражали драму богочеловеческих отношений. Столь же решительно они игнорировали и влияние на историю мощных географических и экономических факторов. В Библии присутствует много описаний природы, зачастую удивительной красоты; однако это всего лишь декорация исторической пьесы, фон, на котором действуют персонажи. Библия полна трепетной страсти, поскольку полностью посвящена живым существам; поскольку Бога, хотя он и живой, нельзя ни описать, ни даже представить, все внимание посвящено мужчине и женщине.

Отсюда вторая уникальная особенность древнееврейской литературы: словесное изображение человеческой личности во всей ее глубине и сложности. Евреи оказались первым народом, который сумел найти слова, чтобы выразить глубочайшие человеческие эмоции, особенно чувства, вызванные телесными или душевными страданиями, тревогу, отчаяние, одиночество, средства, которые противопоставляет этим бедам человеческая изобретательность – надежду, решимость, веру в помощь свыше, сознание невиновности или правоты, раскаяние, грусть и смирение. К этой категории относятся прежде всего 44 из 150 коротких поэм, которые входят в состав канонической Книги Псалмов. Некоторые из них – просто шедевры, которые находят свой отклик в сердцах людей во все эпохи и по всей земле: псалом 22, взывающий о помощи; псалом 23 с его простой доверчивостью; 39 – миниатюра о скромной гордости; 51 – взывающий о жалости; 91 – великая поэма об уверенности в себе и покое; 90 103 и 104 – прославляющие мощь и величие Создателя и связь между Богом и человеком; 130 137 и 139 – вскрывающие глубину человеческого горя и несущие надежду.

Эти страстные поэмы – лишь одно из выражений проникновения евреев в человеческую душу. Кроме того, оно отразилось и в народной, если так можно выразиться, философии, которая пробилась в Канон. Здесь евреи оказались не столь уникальны, поскольку пословицы и другие образчики народной мудрости записывались на древнем Ближнем Востоке, особенно в Месопотамии и Египте, еще с III тысячелетия до н.э., причем часть их обрела международный статус. Нет сомнения, что евреи были знакомы с классическим египетским произведением «Мудрость Аменопа», поскольку часть его прямо заимствована в Книге Притчей. Однако мудрые изречения, рожденные евреями, превосходят по своему уровню своих предшественников; они точнее отражают человеческую натуру и этически более последовательны. Екклезиаст, блестящая работа Кохелета («созывателя») не имеет равных в Древнем Мире. Его холодный скептический тон, граничащий временами с цинизмом, резко контрастирует со страстной честностью псалмов и демонстрирует широту диапазона еврейской литературы, состязаться с которой под силу лишь грекам.

Однако даже грекам не удалось создать документа столь загадочного и душераздирающего, что даже непонятно, к какой категории отнести его – я имею в виду Книгу Иова. Это великое произведение, посвященное теодицее и проблеме зла, вдохновляло и ставило в тупик и богословов и простых людей на протяжении двух с лишним тысячелетий. Карлейль называл ее «едва ли не величайшим из того, что написано пером»; из всех книг Библии эта повлияла на литераторов более всего. Однако никто не знает, что она представляет собой, откуда происходит и когда была написана. В ней имеется свыше сотни слов, которые не встречаются более нигде, и она представляла несомненную трудность для древних переводчиков и книжников. Некоторые ученые считают, что она происходит из Эдома, однако нам слишком мало известно об эдомском языке. Другие считают ее родиной Харан, близ Дамаска. Некоторые параллели просматриваются в вавилонской литературе. В IV веке н.э. христианский теолог Теодор Мопсуэтский утверждал, что она происходит от греческой драмы. Ее пытались также представить переводом с арабского. Весь этот букет первоисточников и предположительных влияний свидетельствует, как это ни парадоксально, об универсальности книги. Потому что Иов в конце концов формулирует тот основополагающий вопрос, что мучил всех, и в первую очередь тех, чья вера особенно сильна: почему Бог совершает с нами столь ужасные вещи? Книга Иова – произведение античное и современное, особенно для такого избранного и гонимого народа, как евреи; по сути, это произведение о Холокосте.

Книга Иова – выдающееся произведение еврейской литературы. За исключением Книги Исайи, ни одна часть Библии не написана таким могучим языком, который так хорошо соответствует теме – божественной справедливости. С позиций моральной теологии, книга является неудачной, поскольку автор (как, впрочем, и любой другой человек) становится в тупик перед проблемой теодиции. Но и сама эта неудача позволяет шире подойти к проблеме и поставить вопросы, касающиеся вселенной и того, как следует воспринимать ее человеку. Книга Иова буквально насыщена естественной историей в поэтической форме. Это впечатляющий перечень явлений органического, космического и метеорологического характера. Так, в главе 28 имеется незаурядное описание горного дела в древнем мире. Этот образ используется для того, чтобы охарактеризовать почти неограниченный научнотехнический потенциал человечества и противопоставить его непростительно низкому уровню человеческой морали. Тем самым автор Книги Иова говорит о том, что существуют два направления в творении – физическое и моральное. Чтобы понять суть вещей, недостаточно понимания физической сущности мира: человек должен понять моральную сущность и принять ее, а для этого он должен приобщиться к тайной мудрости, которая существенно отличается от, скажем, техники добычи полезных ископаемых. Мудрость приходит к человеку, как удалось осознать Иову, не через попытки уяснить, зачем Богу требуется причинять людям страдания, а лишь через повиновение, которое является истинным фундаментом морального порядка: «И сказал человеку: «вот, страх Господень есть истинная премудрость, и удаление от зла – разум».

К этому вопросу вновь обращается в 24 главе своей поэмы о мудрости Екклезиаст, Бен-Сира, когда говорит, что после Падения Бог составил новый план и поделился этим секретом с неким селением в Израиле. Евреям следовало обрести мудрость через повиновение Богу и научить этому же все человечество. Они должны были низвергнуть существующий, физический мировой порядок и заменить его моральным. И вновь этому призыву мощно и парадоксально вторит еврейский еретик, Святой Павел, в начале своего драматичного Первого послания к Коринфянам, когда он цитирует Господа: «Погублю мудрость мудрецов, и разум разумных отвергну» и добавляет: «Потому что немудрое божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков…» Но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное. И вновь, как и сквозь туманность и запутанность Иова, мы видим указание на божественное предназначение евреев свергнуть существующий порядок вещей и общепринятое его видение.

Таким образом, оказывается, что Иов находился в главном русле еврейской философии, которая теперь превратилась в мощный поток. Для превращения иудаизма в первую «религию Библии» потребовалось два столетия. До 400 г. до н.э. не было никаких намеков на канон. К 200 г. до н.э. он уже существовал. Разумеется, канон не был еще полным и окончательным. Но он уже начинал «схватываться», причем довольно быстро. У этого было несколько последствий. Во-первых, не поощрялись дополнения. Пророчества и пророки впали в немилость. В Первой Книге Маккавеев есть упоминание о «дне, когда перестали появляться пророки». Тех же, кто пытался пророчествовать, объявляли лжепророками. Когда вождем стал Симон Маккавей, то было провозглашено, что он будет таковым до тех пор, «пока не появится подлинный пророк». В Книге Захарии имеется следующая тирада, направленная против пророков: «Если кто будет прорицать, то отец его и мать его, родившие его, скажут ему: «тебе не должно жить, потому что ты ложь говоришь во имя Господа». Про прорицателей говорится, что они были «взращены в похоти». Еврейский философ Бен-Сира, писавший вскоре после 200 г. до н.э., похвалялся: «Я отолью заново доктрину прорицания и передам ее грядущим поколениям». Однако евреи не включили его в канон; не попал туда и Даниил, писавший немного позднее (ок. 168—165 гг. до н.э.). Канонизация отбила также охоту к писанию истории. Правда, она не убила полностью этой еврейской страсти. Впереди были еще крупные взлеты – например, Книги Маккавеев, работа Иосифа. Но напор спадал, и, когда в начале христианской эры канон был окончательно освящен, еврейская история, одна из славных страниц древности, остановилась на полтора тысячелетия.
[1] [2] [3] [4]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.