Глава 13 (2)

Пока Алекс разговаривал с Парижем, Гримальди потягивал горький кофе-эспрессо буквально в сотне шагов от него, в элегантном “Кафе дез Англез”. Он не знал, что Алекс так близко, однако именно он занимал все мысли Гримальди, а мысли эти были не очень-то приятными. Иными словами, Гримальди пребывал в самом дурном расположении духа.

Его планы относительно Алекса Гордона совершенно расстроились. До сих пор все шло хорошо, просто отлично: сначала подвернулся подходящий момент для того, чтобы ознакомить Алекса с чудовищными преступлениями брата, затем они весьма своевременно эвакуировали Алекса и его девчонку в Бельгию. Теперь у Алекса были все основания поступить на работу в ЦРУ и начать поединок с братом, однако тут-то и вышла заминка. Проклятый ублюдок отказался. Несмотря ни на что, он продолжал любить Дмитрия и не хотел причинять ему вред. И в жизни Алекс, как выяснилось, не искал приключений и бурных переживаний. Его прельщало серенькое существование среднего человека в его маленьком домике, с маленькой женушкой, в окружении маленьких сопляков, с его маленькой посмертной страховкой. Каждые два года он будет покупать новый автомобиль, радоваться кружевным салфеточкам на телевизоре, а по воскресеньям – с глупой улыбкой на лице и в дурацком фартуке, расшитом розовыми поросятами, – станет готовить шашлык в мангале на заднем дворе.

Вся операция провалилась. Гордон не поступит в ЦРУ и не станет сражаться против своего брата. Этот человек, так хорошо изучивший Советский Союз, которому знаком образ мыслей Морозова, вдруг отказался от роли, предназначенной ему с самого начала. Теперь-то Гримальди понимал, что неверно оценил Алекса. Парень оказался гораздо слабее, чем он рассчитывал. Он станет противником Морозова только в том случае, если будет чувствовать к нему страшную ненависть, если все его остальные чувства и моральные принципы будут отодвинуты на второй план ослепляющей жаждой мести.

“Мести... – подумал Гримальди. – Но за что Алекс станет мстить Дмитрию? Он ничего ему не сделал, скорее это у Морозова есть причины ненавидеть брата. Через пару дней Алекс улетит в Штаты и станет жить спокойной и сытой жизнью со своей Татьяной. Ничто не помешает ему строить свой собственный рай, если только... если только не случится так, что он навсегда потеряет свою Татьяну. Потеряет ее из-за Дмитрия...”

Гримальди отставил свою чашку. Промелькнувшая в его голове мысль была омерзительной, отталкивающей, просто ужасной, однако в ней была своя внутренняя логика. Если бы он только знал, как все правильно обставить! Если бы это сработало, Алекс бы умолял Гримальди помочь ему отомстить брату за потерю любимой.

Гримальди поднялся и вышел в дождь, двигаясь медленно, словно во сне. На углу он взял такси и поехал на главный почтамт Брюсселя. Огромный зал кишел людьми, и Гримальди порадовался благоприятному стечению обстоятельств. Войдя в телефонную будку, он обернул трубку своим носовым платком и набрал номер в Париже. Линия оказалась занята, Гримальди выждал немного и снова набрал номер.

– Торгпредство, – отозвался женский голос.

– Дмитрия Морозова, – прохрипел Гримальди. Через мгновение он услышал голос Дмитрия, который показался ему озабоченным.

– Татьяна Романова, – проскрипел он по-французски, стараясь говорить низким, натужным басом. – Завтра в девять утра. Брюссель, Рю Гаспар, 37, квартира 17.

– Алло? Алло? Кто это? – загромыхал в трубке голос Дмитрия, но Гримальди уже дал отбой и вышел из телефонной будки, вытирая платком покрывшийся испариной лоб.

“И нет никаких причин раскаиваться в содеянном, – сказал он себе. – Собеседования с девчонкой закончились, и больше она ни на что не пригодится”.

* * *

Сидя во взятом напрокат “таурусе”, припаркованном на углу, Дмитрий смотрел, как Алекс выходит из подъезда и усаживается в черный “пежо”. Никита Серебров, бывший в машине вместе с Дмитрием, видел этот автомобиль раньше. Он стоял перед подъездом, и водитель не покидал его. На мгновение Дмитрий подумал о ловушке, но тут же отмел эту мысль. Если кому-то хотелось убить или похитить его, то удобнее всего это было бы сделать в Париже, где нетрудно было узнать его адрес и распорядок дня. Совсем не обязательно было заманивать его для этого в Брюссель.

Он понятия не имел, кто мог ему позвонить, однако посчитал, что сообщение стоит проверить. Теперь же при виде Алекса его сердце подпрыгнуло от злобной радости.

Тем временем водитель “пежо” запустил двигатель и машина умчалась.

– Жди меня здесь, – приказал Дмитрий Сереброву. Перейдя улицу, он вошел в подъезд дома номер 37.

Подъезд был мрачным и холодным. Дмитрий не стал пользоваться лифтом – лифт мог легко превратиться в ловушку. Вместо этого он крадучись поднялся наверх. На каждой лестничной площадке было по четыре двери, и семнадцатая квартира оказалась на пятом этаже.

Двигаясь в темноте почти на ощупь, Дмитрий слышал стук собственного сердца. Через мгновение он увидит Татьяну. Что он ей скажет? Что любил ее больше всего на свете? Что никогда и никого не любил, кроме нее, и что теперь она его предала? Он догадывался, что Татьяна не любит его, однако это не имело никакого значения. Она была его женщиной, ей он верил и о ней заботился, а она ткнула его ножом в спину.

Вот и пятый этаж. Семнадцатая квартира была с правой стороны, и пальцы Дмитрия ласково ощупали дверной замок. Бесшумно открыть его было для такого специалиста, как он, парой пустяков. Дмитрий выудил из кармана крошечный набор инструментов. Чтобы справиться с замком, ему потребовалось меньше минуты. Он вошел и аккуратно прикрыл за собой дверь.

– Алекс? – раздался голос Татьяны.

Тяжело дыша, Дмитрий остановился посередине гостиной. Сердце в груди билось болезненными, резкими толчками. Невероятно, но он не мог сделать больше ни шага.

– Алекс?

Татьяна появилась в дверях, умопомрачительно красивая, эльфоподобная дева в белой юбке и свободной белой рубашке. На губах цвела счастливая улыбка.

Дмитрий застыл на месте, но в силах пошевелиться. Сейчас она могла бы пройти мимо него, и он не в силах был бы ее остановить. Она могла направить на него пистолет, и он не сделал бы ни единого движения, чтобы защититься. Она могла заговорить с ним, и он готов был ответить ей, готов был сделать все, что только было в его силах, лишь бы вернуть ее. Но она в ужасе закричала и, беспомощно прихрамывая, ринулась обратно в спальню. Это вывело Дмитрия из оцепенения, и он бросился следом. При виде смятой постели кровь его вскипела в жилах. Здесь эта сучка трахалась с его братом, быть может, несколько минут назад. Она впустила его в свое лоно, она царапала его спину и шептала слова любви, задыхаясь от страсти.

И он повернулся к ней, пальцы его рук сами собой скрючились наподобие когтей.

Татьяна, дрожа, остановилась возле кровати. По ее искаженному страхом лицу текли слезы. Она попалась, ей некуда было бежать и некуда было спрятаться. Она даже не подняла рук, чтобы защищаться, видя, что Дмитрий подходит к ней, просто смотрела на него потухшим взглядом, в котором Дмитрий прочел отчаяние и покорность судьбе. Татьяна понимала, что все кончено и надежды нет. Она ждала смерти.

Дмитрий сделал еще один шаг. Татьяна не пошевелилась. Она лишь продолжала горько плакать, кусая губу. Повинуясь внезапному импульсу, Дмитрий потянулся к ней и обнял, изо всей силы прижимая к себе. Лицо его уткнулось в ее волосы, и он вдохнул свежий аромат ее тела. Она дрожала в его объятьях, и Дмитрий приподнял ей голову, заглядывая в лицо. Татьяна закрыла глаза.

Неожиданно зазвонил телефон. Пронзительный дребезжащий звук разнесся по квартире, и Татьяна слабо рванулась, но Дмитрий крепко держал ее. Телефон позвонил еще несколько раз, смолк ненадолго и тут же зазвонил снова. С лестничной площадки донесся шум торопливых шагов, и Дмитрий почувствовал, как тело в его руках напряглось в надежде на спасение. Это мог быть и Алекс, спешащий, чтобы спасти ее.

Однако телефонные звонки смолкли, а шаги затихли вдалеке. Дмитрий наклонился к ее лицу, такому беззащитному сейчас, и крепко поцеловал в дрожащие губы. Его собственные глаза защипало от слез.
[1] [2] [3] [4]