Глава 13 (2)

– Безусловно, – кивнул Октябрь.

– Тогда они поймут, что Калинин был расстрелян за то, что передавал Сент-Клеру важные секреты. Таким образом, все полученные от него сведения обесценятся. Американцы решат, что, коль скоро нам известно, к каким материалам имел доступ Калинин, мы начнем в срочном порядке перестраивать и изменять стратегическую расстановку наших сил. Все усилия, потраченные нами на подготовку и проведение операции “Панама”, пойдут псу под хвост.

– Продолжай, – кивнул ему Октябрь.

– Но у нас есть выбор. Мы можем судить Калинина как шпиона, приговорить и бросить в тюрьму. Результат будет тот же самый. Можем восстановить его на работе в прежней должности, но тогда ЦРУ начнет подозревать, где зарыта собака. Сент-Клер не...

– Гримальди, – поправил его Октябрь.

– Да, Гримальди. Он не забудет нашей последней с ним встречи в аэропорту, не забудет, как ему едва удалось скрыться. Он не поверит в то, что это была ложная тревога.

– Что же ты предлагаешь?

– Предоставим им теряться в догадках. Пусть строят предположения, что могло с ним случиться. Калинина надо отправить в такое место, где никто не сможет опознать его – на Байконур, в Казань или в Ташкент. У нас там есть свои закрытые учреждения. Но ему надо обязательно сохранить жизнь. Он еще может нам понадобиться.

– Для чего?

– Гримальди, – объяснил Дмитрий. – Его уже дважды использовали в качестве приманки для Гримальди. Может получиться и в третий раз.

Октябрь довольно долго молчал. Где-то в темноте, в глубине старинной усадьбы девять раз пробили часы. Наконец он наклонился вперед, так что его хищный профиль тоже оказался в свете лампы. Глаза Октября тускло блестели, превратившись в узкие щелочки.

– Хорошо, – сказал он. – Очень хорошо, Дмитрий.

Дмитрий поднялся.

– Погоди, – остановил его Октябрь. – Есть еще одно дело, которое я хотел с тобой обсудить.

Раздался осторожный стук в дверь, и на пороге появилась секретарша Октября, полная женщина средних лет по имени Тамара.

– Срочный вызов по телефону для товарища Морозова, – сказала она. – Из Парижа.

Дмитрий вышел из кабинета и прикрыл за собой дверь. Телефонная трубка, снятая с рычагов, лежала на Тамарином столе на толстой стопке бумаг.

– Морозов слушает, – сказал Дмитрий. Он сразу узнал голос своего заместителя Никиты Сереброва. Тот казался расстроенным.

– Это по поводу Татьяны Романовой, товарищ Морозов.

– Что с ней?

– Она съехала с вашей квартиры, – сказал Серебров и замолчал.

– Куда она переехала?! – заорал Дмитрий так громко, что Тамара от неожиданности подпрыгнула на стуле. Дмитрий замахал ей рукой, затем прикрыл трубку телефона ладонью. – Вон отсюда! – прошипел он, и секретарша пулей вылетела из приемной. Ее лицо вытянулось и побледнело.

– Куда она девалась? – снова прокричал Дмитрий в трубку. – Не молчи же, докладывай.

– Мы проследили за ней до квартиры известного вам Алекса Гордона. Там она провела несколько ночей.

Эти слова поразила его сильнее, чем поразил бы удар кулаком в лицо. Дмитрий покачнулся. Сука! Ярость вспыхнула у него в груди, и руки сами собой сжались в кулаки. Татьяна обманула его! И с кем – с его собственным братом, американским еврейчиком. “Я доверял ему, а он украл мою женщину, – подумал Дмитрий. – Ох, братец, если бы я только мог до тебя добраться, если бы я только мог схватить тебя руками за горло...”

– Я вылетаю немедленно, – сказал он в трубку. – Поставь всех в известность, что я вылетаю из Москвы завтра после обеда и что вечером буду на месте.

– Слушаюсь, товарищ Морозов.

– И проследите за ней, куда бы она ни направлялась. Мне необходим будет полный отчет.

– Хорошо, я понял.

Дмитрий с треском опустил трубку на аппарат.

– Тамара! – рявкнул он.

Секретарша немедленно появилась в приемной, должно быть, она подслушивала за дверью.

– Я срочно вылетаю в Париж, сегодня же. Найдите мне подходящий рейс, неважно, сколько понадобится сделать пересадок...

– Мне послышалось, что вы собираетесь лететь завтра.

– Назавтра зарезервируете место на рейс Аэрофлота и внесете меня в список пассажиров. Пусть все знают об этом. Сам я потихоньку отправлюсь первым же сегодняшним рейсом. Если надо, воспользуйтесь моим рабочим псевдонимом или вымышленным именем. Мне срочно нужно вернуться.

“Обман, – думал он. – Всюду коварство и обман. У Татьяны были в Торгпредстве две приятельницы, через них она узнает, что он возвращается завтрашним вечером. Пусть думает, что у нее есть еще один день”.

С этими мыслями он вернулся в кабинет Октября.

Октябрь стоял возле окна; он смотрел на темный парк и курил свою вонючую сигарету.

– Я возвращаюсь в Париж, – небрежно сказал Дмитрий. – Там возникли кое-какие мелкие осложнения.

Октябрь кивнул.

– Хорошо. Но я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал.

– Конечно.

– Ты нужен мне здесь, – сказал Октябрь, не оборачиваясь. – Настали тяжелые времена, и мне нужен помощник. Я хочу, чтобы ты остался со мной в качестве моего заместителя. В Париже ты и так пробыл слишком долго.

Так вот для чего Октябрь отозвал его в Москву! Не только для того, чтобы рассказать ему об операции “Панама”, но и для того, чтобы в последний раз проверить его, подготовить к возвращению домой.

В другое время Дмитрий непременно обрадовался бы тому, что Октябрь решил сделать его своей правой рукой. Подобное перемещение означало, что через несколько лет Дмитрий сможет возглавить отдел. Ему было отчего радоваться.

Однако теперь Дмитрий чувствовал себя так, словно слова Октября относились не к нему, а к кому-нибудь другому. Мысль о том, что Татьяна и Алекс вместе там, в Париже, сводила его с ума, полностью овладев всем его существом. Он отчетливо представлял их в постели, видел, как Татьяна целует и гладит тело Алекса, как задыхается и вскрикивает в минуты наивысшего наслаждения. Ему хотелось убить ее, убить брата, увидеть ужас в их глазах, когда он своими руками вытряхнет из них их жалкие жизни! Сейчас ему было безразлично новое назначение. Его собственный брат украл у него единственную женщину, которую он любил в своей жизни, и он рвался в Париж всей душой. Неужто Алексу было мало американских женщин, и он позарился на его Татьяну?

– Я постараюсь закончить свои дела в Париже как можно скорее, – услышал он свой собственный голос.
[1] [2] [3] [4]