Чистая лирика (1)

— Еще бы! — воскликнул Ваксино. Он и в самом деле помнил какую-то абракадабру в этом роде.

Эйб остался доволен такой живой реакцией.

— Вместе с ней прибыл ее ассистент, очень многообещающий Юрайя Мак-Честный.

— Весьма, весьма, — промямлил Ваксино и кивком ободрил молодого человека.

Тут появилась официантка в свежем фартучке. Оказалось, что компания уже успела заказать завтрак. Быстро, споро, не очень красивая, но профессионально безупречная девушка стала сервировать стол.

— How would you like your eggs, Sir?[103] — спросила она профессора Шумейкера.

— В смятении, — ответил тот по-русски.

На мгновение остолбенев, девушка поняла и деловито кивнула.

Где и когда их так здорово натренировали, не переставал удивляться Ваксино, глядя на персонал «Бельмонда». Даже на Острове Крым трудно представить такую русскую прислугу.

— Скажите, барышня, — обратился он, словно играя роль в какой-то пьеске, — а не могли бы вы принести пива мне и вот этому молодому человеку? — Он посмотрел на Юрайю и понял, что попал в точку. Лицо подержанного юнца радостно вспыхнуло, как будто к нему вернулась первая молодость.

Расправляясь с яйцами в смятении, Вибиге Олссон продолжала объяснять Ваксино, а может быть, и самой себе, цель приезда академической группы. На этом архипелаге назревает колоссальный этнический конфликт. Политическая борьба в России имеет к нему только косвенное отношение. Да-да, Влос, косвенное, то есть по касательной, правильно, Влос. Парадигма этого конфликта возникла задолго до колонизации, она уходит корнями в давние времена возникновения религии Хуразу и других обезглавленных богов.

— Это очень древняя культура, — вставила туг Марта Летик. — Очень.

— Очень, очень, — блаженно, после первого глубочайшего глотка, вздохнул Мак-Честный.

— Она гораздо древнее русской культуры, — заметила Летик и отвлеклась к круассанам.

— О да, — завершил кружку Юрайя.

— Сейчас все назрело, — продолжала Вибиге. — В любой момент может быть развязан полноразмерный геноцид. Вы спрашиваете кем, Влос? Странно, что у вас есть какие-то сомнения. Разумеется, русской военщиной. Вообще русскими с их отягощенным тоталитаризмом прошлым.

Тут вдруг тряхнул седой красавицей головою «отец постмодернизма» Хьюлетт Брун. Оказалось, что просто немного добирал в позе величия, а сейчас проснулся.

— А Шабаргэ?! — тонко воскликнул он. — А зловещий Анчач?! А юго-западный истмус Кубаря?! Да знаете ли вы, Вибиге, что этот этнос находится сейчас в фазе роевой популяции? — И снова принял позу величия, то есть заснул.

Все обратили взоры к профессорше Летик, как бы призывая ее выступить в роли арбитра. Что она незамедлительно и сделала. Сдвинув в угол рта то, что она курила — а это, надо сказать, была советская папироса «Казбек», каких, казалось бы вовсе уже не существует в природе, — и поправив плечистый пиджак с крошечным значком компартии Мадагаскара, она хлопнула по столу обеими ладонями: одна была готически суховатой, вторая почему-то основательно распухла, словно ею колотили в стену.

— Когда мы научимся, товарищи, в анализах хрестоматийных ситуаций избегать излишнего психологизма и уж тем более надуманной метафизики?

Ваксино как человек с отягощенным тоталитарным прошлым вздрогнул, услышав «товарищей».

— При анализе революционных ситуаций, товарищи, — продолжала Летик, — нужно прибегать к испытанному марксистскому методу. Не отрицаю, этот метод может хромать в других областях, ну скажем… — она покосилась на Ваксино, — в оценке литературного процесса, но уж в оценке-то революционных ситуаций только он может привести к успеху.

— К успеху? — переспросил Ваксино.

— Да, господин Ваксино, к успеху. — Теперь уже в упор тяжелым взглядом она на него посмотрела. — Общеизвестно, что борьба за национальное самоопределение на некоторых этапах может способствовать успеху классовой борьбы.

— О, Марта, — слабо произнесла Вибиге с неожиданно женственным вздохом.

— Ну, я, пожалуй, пойду. — Ваксино стал выбираться из кресла.

Летик продолжала, отмахивая каждую фразу здоровой рукой и припечатывая распухшей:

— Этнический подъем на Кукушкиных островах — не исключение. В конечном счете все знают, что Маркс победит Фрейда. Лидеры этносов тоже отдают себе в этом отчет. Вчера я встречалась с верховным колдуном Шабаргэ Вакапутовым, он же Очарчирий Восемнадцатый Заведоморожденный. Этот товарищ проявил недюжинные познания в области марксистского анализа.

— Почему ты уходишь, Стас? — нервно спросил председатель.

— С меня натекло. — Ваксино указал на скопившуюся под креслом лужицу морской воды. Затем он чуть подтолкнул свою непочатую кружку пива в сторону ассистента Мак-Честного и откланялся.
[1] [2] [3] [4]