3 (1)
[1] [2] [3] [4]– Ну хорошо, – измученно соглашалась Зяма, – только, Рон, прошу вас – аргументированно!
Если еще добавить, что свои статьи Рон Кац почему-то подписывал псевдонимом Халил Фахрутдинов, можно себе представить, каким улюлюканьем встречали историки и журналисты «Региона» каждый его выход на страницы прессы, сколько писем приходило в редакцию газеты «Полдень» от негодующих читателей и сколько шишек валилось на головы Зямы и Вити от главного редактора их газеты-мамы, господина Залмана Штыкерголда.
– …Ну вот, пожалуйста, – обескураженно проговорила Зяма, когда файл со статьей Каца открылся на экране компьютера, – «Киргизы – потерянное колено Израилево».
– Как! Ведь в прошлый раз он доказывал, что японцы – потерянные колена.
– Ну, видишь, он пишет – евреи прошли через Тянь-Шань, смешались с киргизскими племенами и вышли на территорию Японии… Представляешь, как сейчас на нас навалится Мишка Цукес!
– Пусть попробует! Мишке-то крыть нечем, он не знает древнекиргизского.
– Зато он историю знает.
– Но Кац же цитирует древнекиргизские «Хроники»: «И пришел на берег великого Иссык-Куля Иегуда с женами и рабынями, с множеством овец, и принес на берегу жертву Богу Ягве…»
– Да разве тогда киргизы были? – засомневалась Зяма.
– Что ж, «Хроники» были, а киргизов не было?
– Ну ладно, – сдалась Зяма. – Только, Бога ради, ставь знак вопроса и эту приписку насчет «мнения не совпадают» дай более крупным шрифтом…
Часам к семи вечера наконец покончили с текстами. Сейчас Витя отвезет ее на своем апельсиновом «жигуле» к новой автостанции и вернется в редакцию – верстать всю ночь. Назавтра готовые полосы должны лежать на столе у господина Штыкерголда.
– Ох, совсем забыл! Тебя разыскивает очередная старая перечница, – сказал Витя, переобувая пляжные сандалики на туфли. – Кажется, опять по поводу деда. Включи автоответчик…
Сердце у Зямы заволновалось в торжественном предчувствии.
Время от времени ее отыскивали старухи, еще живые дедовы пассии.
Они натыкались на ее фамилию, набранную мелким шрифтом внизу, на первой полосе газеты – редактор Зиновия такая-то.
Звонили; страшно волнуясь, осторожно допытывались – имеет ли она отношение к Зиновию Соломоновичу такому-то. Ах, внучка?! Что вы говорите! Так бы хотелось взглянуть на вас одним глазком…
Она назначала встречу в кафе «На высотах Синая», угощала «угой». Любопытно, что все старухи, не зная иврита, пирог тем не менее называли «угой». Вероятно, это слово в их склеротическом воображении ассоциировалось с русским словом «угощение».
Каждая рассказывала о деде что-нибудь новенькое, лихое, сногсшибательное, часто – малопристойное, а порой и ни в какие ворота не прущее… Слушая их, Зяма испытывала прямо-таки наслаждение, счастье, восторг.
Она включила автоответчик. После сигнала несколько мгновений покашливали, прочистили горло, вероятно, сплюнули в салфеточку и наконец, увязая языком во вставных челюстях, старческий голос аккуратно и торжественно произнес:
– Уважаемая госпожа редактор! Интересуюсь – или вы имеете отношение к Зиновию Соломоновичу, одной с вами фамилии. Если у вас будет желание поговорить с его старинной знакомой, то позвоните мне…
Дважды твердо диктует номер…
Ах ты, милая моя! «Уважаемая госпожа редактор!» Наверняка написала сначала на бумажке, тренировалась, выучила, зубы мешают…
Итак, очередная возлюбленная деда Зямы. Сколько ж тебе лет, возлюбленная? Ведь деду было бы… стоп! Деду, шутки шутками, было бы девяносто пять… Впрочем, он всегда любил юных. Код иерусалимский, значит – «На высотах Синая»…
Зяма набрала продиктованный старухой номер, и та сразу взяла трубку.
Да-да, она имеет отношение к Зиновию Соломоновичу, она его единственная внучка. (Хотела сказать «законная», но сдержалась.) Конечно, что ж мы по телефону-то! Рада буду встретиться с вами. Например, в кафе. Да вы знаете, это в центре, – «На высотах Синая». Отлично… отлично… Ат-лич-на!.. Значит, завтра, в пять… А я – шатенка. Да вы меня опознаете: я очень похожа на деда…
4
Олим – новые репатрианты (букв. «поднявшиеся») (иврит).
[1] [2] [3] [4]