ФЕВРАЛЬ-93

В апреле 1994 года эта тема обсуждалась в Москве на встрече Рабина с Черномырдиным. Рабин «заверил» и посетовал на юристов, которые «всегда перестраховываются». Трижды я разговаривал с Рабином в Иерусалиме. И каждый раз он ругал «юристов». 22 июня состоялась долгожданная встреча" с новым председателем комиссии по русской недвижимости Мириам Рубинштейн. Мы нажимали на необходимость политического решения в самое ближайшее время. Израильские эксперты, отклоняя политический подход, настаивали на строжайшем соблюдении всех юридических процедур.

У израильтян не было сомнений в том, что Советский Союз имел права на здание РДМ и Троицкий собор. Проблема сводилась к тому, чтобы юридически безукоризненно, не нарушая чьих-либо прав, передать титул собственника России. С Сергиевским подворьем все было гораздо сложнее. Поэтому мы решили снять подворье с повестки дня и сосредоточиться на миссии и соборе. Вместе с тем мы предложили израильтянам обсудить более простой и быстро решаемый вопрос об участке на улице Кинг-Джордж, хотя формально у нас не было поручения вести о нем переговоры.

Параллельно возник другой вопрос: что будем делать с участком на Кинг-Джордж? Место великолепное, центр Иерусалима. Я предложил построить здание для русского культурного центра. В МИДе эта идея не встретила поддержки. Было принято другое решение: построить на участке комплекс служебно-жилых зданий. Строительство предполагалось поручить израильской фирме. «В результате проведенной российским посольством и экспертами министерства работы, — сообщал Черномырдину первый заместитель министра иностранных дел И. С. Иванов, — выбор был остановлен на фирме «Давар Пашут Лтд.». 28 сентября МИД заключил с этой фирмой «Договор о долгосрочной аренде». Фирма обязалась за свой счет получить соответствующие разрешения, спроектировать и построить комплекс зданий. Часть помещений предполагалось передать фирме в долгосрочную аренду для возмещения затрат на строительство. Другую часть предполагалось сдавать с целью внебюджетного финансирования МИД России.

В начале 1994 года Козырев обратился с письмом к Пересу. Касаясь наиболее деликатной для израильтян проблемы, Козырев писал:

«Российская сторона подписала со всеми странами СНГ, кроме Украины, соответствующие соглашения относительно обязательств по выплате ею государственного долга в обмен на отказ этих стран от доли загранимущества бывшего Советского Союза. Украина также не претендует на недвижимую собственность СССР в Израиле, что подтверждается соответствующими документами.

Об отказе от доли имущества за рубежом, равно как и от выплаты внешнего долга бывшего СССР, заявили и страны Балтии.

В этой связи прошу Вас, господин министр, оказать личное содействие в урегулировании проблемы имущественных отношений между нашими странами, что, несомненно, способствовало бы укреплению благоприятной атмосферы для развития российско-израильского сотрудничества». Прочитав письмо, Перес заверил меня, что он даст «железное указание» ускорить и завершить решение этой проблемы.

Однако последующие беседы с директором отдела претензий МИД Израиля Эхудом Кейнаном, который непосредственно занимался нашей недвижимостью, показали, что министр — министром, а чиновники свое дело знают. Что бы ни говорил министр, МИД должен разослать ноты во все страны СНГ и Балтии и уведомить их о намерении правительства Израиля с такого-то числа считать бывшую собственность Советского Союза собственностью России. Если никто не будет возражать — хорошо. Если кто-то возразит, все равно передадим недвижимость, но с условием, что все возможные издержки по могущим возникнуть спорам возьмет на себя Россия.

Москве все это казалось юридической казуистикой, чистой и зряшной формальностью, затягиванием дела. Если все отказались, зачем рассылать бумагу и тянуть резину. Наш МИД настаивал на привычном для нас советском, политическом подходе: правительство Израиля принимает политическое решение и дает ведомствам команду реализовать его.

Как и следовало ожидать, юридический подход взял верх над политическим. 3 июля МИД Израиля разослал ноту, в которой говорилось, что собственность, зарегистрированная на имя СССР, будет перерегистрирована на имя России 1 сентября 1995 года. Но маленькую победу мы все-таки одержали: из ноты исчезли слова «если не будет возражений».

Однако возражения последовали. Возражала Украина. Ссылаясь на то, что договор между Украиной и Россией, в котором фиксируется «нулевой вариант», еще не ратифицирован Верховной Радой Украины, МИД Украины просил отложить перерегистрацию до «получения соответствующего извещения» из Киева. Дело затягивалось и затягивалось надолго…
[1] [2]