XVIII. Музыкальный фестиваль (2)

– Это просто звезда. Я не знаю ее имени.

– За исключением двух спутников, это ближайшая к Альфе звезда. Она всего в парсеке от вас.

– Правда? Этого я не знала.

– Не может ли она быть звездой, вокруг которой вращается Земля?

Хироко взглянула на звезду с большим интересом.

– Не знаю. Я никогда и ни от кого не слышала такого.

– Но ты думаешь, что это может быть?

– Откуда мне знать? Никому не известно, где может быть Земля. Я… я должна уже идти. Завтра утром до берегового фестиваля я должна отвести свою смену на поля. Мы увидимся здесь сразу после ленча. Да?

– Конечно, Хироко.

Она почти бегом скрылась в темноте. Тревиз смотрел ей вслед, затем пошел в тускло освещенный коттедж.

– Блисс, – попросил он, – не могли бы вы сказать, лгала она о Земле или нет?

Блисс покачала головой.

– Не думаю. Ее что-то гнетет, что-то, чего я не чувствовала пока не кончился концерт. Но это возникло до того, как вы заговорили о звездах.

– Значит потому, что она отдала флейту?

– Возможно. Я не могу сказать. – Она повернулась к Фоллом. – Фоллом, иди в свою комнату, а перед сном сходи на двор. Потом вымой руки, лицо и почисть зубы.

– Я хочу поиграть на флейте, Блисс.

– Хорошо, но недолго и ОЧЕНЬ тихо. Ты поняла Фоллом? Ты закончишь, когда я тебе скажу.

– Да, Блисс.

Трое взрослых остались одни: Блисс на единственном стуле, мужчины – каждый на своей койке.

– Есть ли смысл оставаться на этой планете дольше? – спросила Блисс.

Тревиз пожал плечами.

– Мы не поговорили о Земле в связи с этими древними инструментами, а это может что-то дать. Может, также стоит подождать возвращения рыбаков. Мужчины могут знать что-то, чего не знают оставшиеся дома.

– По-моему, это весьма сомнительно, – сказала Блисс. – Вы уверены, что не темные глаза Хироко удерживают вас здесь?

Тревиз раздраженно ответил:

– Не понимаю, Блисс, какое вам дело до того, что я выберу? Почему вы присвоили себе право диктовать мне мою мораль?

– Меня не интересует ваша мораль, однако это влияет на нашу экспедицию. Вы хотите найти Землю, чтобы решить в конце концов, были вы правы, предпочтя Галаксию изолированным мирам, или нет. Я тоже хочу, чтобы вы это решили. Вы говорите, что вам нужно посетить Землю, чтобы принять это решение, и, кажется, убеждены, что Земля вращается вокруг этой яркой звезды, видной на небе. В таком случае, доставьте нас туда. Я согласна, что неплохо получить какую-то информацию до того, как отправиться туда, но мне ясно, что здесь этой информации не будет. Я не хочу оставаться просто потому, что вам нравится Хироко.

– Возможно, мы улетим, – сказал Тревиз. – Предоставьте мне думать об этом и, уверяю вас, Хироко никак не повлияет на мое решение.

– Я считаю, – сказал Пилорат, – что мы должны отправиться на Землю хотя бы для того, чтобы узнать: радиоактивна она или нет. Не вижу смысла ждать дольше.

– Вы уверены, что вами движут не темные глаза Блисс? – со злостью спросил Тревиз, однако тут же добавил: – Я беру это обратно, Яков. Это слишком по-детски. И все-таки… это очаровательный мир, даже не говоря о Хироко, и при других обстоятельствах я был бы склонен оставаться здесь неопределенно долго… Вам не кажется, Блисс, что Альфа рушит вашу теорию об изолянтах?

– Каким образом? – спросила Блисс.

– Вы утверждали, что каждый действительно изолированный мир становится опасным и враждебным.

– Даже Компореллон, – спокойно сказала Блисс, – который лежит в стороне от главных путей галактической активности, хотя теоретически входит в Федерацию Основания.

– Это НЕ АЛЬФА. Этот мир совершенно изолирован, но разве вы можете пожаловаться на его дружелюбие и гостеприимство? Они накормили нас, одели и укрыли, устроили фестивали в нашу честь, чтобы побудить остаться. Какие недостатки видите вы в этом?

– Видимо, никаких. Хироко даже отдает вам свое тело.

– Блисс, какое вам дело до этого? – гневно спросил Тревиз. – Не она отдает мне свое тело, а мы отдаем свои тела друг другу. Это приятно нам обоим. Нельзя сказать, что вы колеблетесь отдавать свое тело, когда это вас устраивает.

– Пожалуйста, Блисс, – сказал Пилорат. – Голан совершенно прав. Незачем возражать против его личных удовольствий.

– До тех пор, пока они не воздействуют на всех нас, – упрямо сказала Блисс.

– Они не воздействуют на нас, – сказал Тревиз. – Уверяю вас, мы уйдем. Задержка для поисков информации не будет долгой.

– И все же я не доверяю изолянтам, – заметила Блисс. – Даже, когда они приносят подарки.

Тревиз взмахнул руками.

– Достигнуть соглашения, а затем исказить все, как угодно…

– Не говорите так, – сказала Блисс. – Я не женщина, а Гея. Это Гея беспокоится.

– Нет никаких причин для… – И в этот момент что-то заскребло по двери.

Тревиз замер.

– Что это? – сказал он, понизив голос.

Блисс пожала плечами.

– Откройте дверь и увидите. Вы уверяли нас, что это дружественный мир, в котором нет опасностей.

И все же Тревиз колебался, пока мягкий голос с другой стороны входа не произнес:

– Пожалуйста, это я!

Это был голос Хироко. Тревиз распахнул занавес, и Хироко быстро вошла. Щеки ее были мокрыми.

– Закройте вход, – попросила она.

– В чем дело? – спросила Блисс.

Хироко схватила Тревиза за руку.

– Я не могу стоять в стороне. Я пыталась, но не могу этого выдержать. Уходите отсюда… все вы, и заберите с собой ребенка. Уводите корабль… уводите его с Альфы, пока еще темно.

– Но почему? – спросил Тревиз.

– Потому что иначе вы умрете. Все вы.

84

Трое пришельцев оцепенев смотрели на Хироко. Наконец, Тревиз сказал:

– Ты говоришь, что ваш народ убьет нас?

– Ты уже на пути к смерти, уважаемый Тревиз, – ответила Хироко, и слезы покатились по ее щекам. – И все остальные тоже… Когда-то давно у нас изобрели вирус, безвредный для нас, но смертоносный для пришельцев. У нас к нему иммунитет. – Она подергала Тревиза за руку. – Ты заражен.

– Как?

– Когда мы доставляли друг другу удовольствие. Это единственный способ.

– Но я чувствую себя хорошо, – сказал Тревиз.

– Вирус еще не активен. Его должны активировать, когда вернется рыболовецкий флот. По нашим законам это должны решать все… даже мужчины. Все, конечно, решат, что это должно быть сделано, и мы продержим вас здесь до тех пор, пока это не начнется. Уходите сейчас, пока темно и никто ничего не подозревает.

– Почему ваши люди делают так? – резко спросила Блисс.

– Ради нашей безопасности. Нас немного и мы имеем многое. Мы не хотим, чтобы жители Внешних Миров вторглись к нам. Если кто-то из них придет, а затем расскажет о нас, за ним придут другие, поэтому сейчас, когда впервые за долгое время прибыл корабль, мы должны быть уверены, что он уже не уйдет.

– Но тогда почему ты предупредила нас? – спросил Тревиз.

– Не спрашивай об этом… Впрочем, я скажу тебе, потому что услышала это снова. Слушай…

Из другой комнаты доносилась игра Фоллом на флейте – нежная и бесконечно приятная.

– Мне невыносимо уничтожение этой музыки, – сказала Хироко, – и то, что этот ребенок тоже умрет.

Тревиз сурово спросил:

– Так вот почему ты отдала флейту Фоллом? Ты знала, что получишь ее обратно, когда она умрет?

Хироко испуганно посмотрела на него.

– Нет, об этом я не думала. А когда это пришло мне в голову, я подумала, что это не должно случиться. Уходите вместе с ребенком и заберите флейту, чтобы я больше никогда не видела ее. Ты будешь в безопасности, вернувшись в космос, а вирус в твоем теле, оставшись неактивным, через некоторое время умрет. Я же прошу, чтобы никто из вас не говорил об этом мире, чтобы никто больше не знал о нем.

– Мы не будем говорить об этом, – сказал Тревиз.

Хироко подняла голову и, понизив голос, спросила:

– Можно мне еще раз поцеловать тебя, прежде чем ты уйдешь?

– Нет, – ответил Тревиз. – Я уже был заражен, и этого мне достаточно.

– Потом добавил более мягко: – Не плачь. Люди спросят, почему ты плачешь, а тебе нечего будет сказать… Я забуду о том, что ты сделала со мной, зная о твоих усилиях спасти нас.

Хироко выпрямилась, старательно вытерла щеки тыльной стороной ладони, глубоко вздохнула и сказала:

– Спасибо тебе за это. – После этого она быстро ушла.

– Мы погасим свет и будем ждать, – сказал Тревиз, – а потом уйдем… Блисс, скажите Фоллом, чтобы кончала игру на флейте. И, конечно, не забудьте инструмент… Затем мы пойдем к кораблю, если сумеем найти его в этой темноте.
[1] [2] [3]