28. Пылающий терновник в Коцке (заготовки к радио-спектаклю) (4)

– Что это за внезапная радость? Ценность ваших молитв как у понюшки табака, уровень ваших знаний ничтожен. А вы не стыдитесь гладить своё брюхо и говорить: «радуйтесь мои кишки». Мало вам того, что вы недостаточно служите Творцу, так вы ещё и осмелеваетесь веселиться!

Рабби Мендл сказал это и ушёл в свою комнату, хлопнув дверью. Песня и танцы оборвались, грустная тишина сгустилась над двором и бейт-мидрашем…

28.50 В одеянии молчания

Прошли недели, потом месяцы, а рабби Мендл не давал никому из своих учеников разрешения оставить на время Коцк. Ученики напрягали свой мозг, своё сердце чтобы постичь Творца: «В Коцке нет часов, в Коцке есть душа». Душа жаждущая слиться со своим корнем, Творцом от которого она быля отсечена.

Исчезает забота о потребностях тела. Обрываются связи с домом. Они больше не думают о пропитании жён и детей. Голодные и неопрятные ходят они, и все их мысли прикованы к одному – к Творцу.

Однажды, ещё в Томашове, рабби Мендл и его ученики, охваченные мечтаниями, вышли в горы. Когда рабби Мендл стоял у подножия горы, к нему присоединилась большая группа. Рабби Мендл карабкается и поднимается всё выше и выше, гора становится всё круче и круче.

Ноги начинают скользить. Они поднимаются и падают, пытаются карабкаться, снова и снова падают. У слабых начинается головокружение уже на первых шагах. Более сильные постепенно тоже начинают уставать и даже самые крепкие и выносливые отчаиваются достичь вершину.

Слишком велика мысленная напряжённость, которую рабби Мендл требует от них. Недели и месяцы бродят они во дворе рабби, в их сердцах зарождаются семена разочарования. Ради чего до предела напрягать свою мысль, если рано или поздно прийдётся отступить. Рабби требует от них невозможного. Для рабби нет ничего невозможного, но есть невозможное для других. По мере появления зёрен отчаяния, просыпаются от спячки грусть по семье, по детям.

Меланхолия пришла в Коцк. Отчаявшись в пути своего рава, хасиды начинают вспоминать дворы других раввинов, где климат мягче. В других местах образ рабби излучает любовь. Его слова успокаивают и наслаждают душу. В сердце просыпается грусть по нежной мелодии, сопровождающей стол Ребе, по веселью и кругу танцующих хасидов, по ласкающей руке Ребе, по приятному слову, которое успокоит сердце, нуждающееся в усилении.

Они тоскуют по тёплому взгляду, по улыбке на лице у Ребе. Они тоскуют по рабби, простирающем над ними крылья любви. А что тут, в Коцке? Пугающий кнут в руке рабби. В последнее время рабби всё время молчит, и его молчание вселяет ужас. Он не жалует никого даже взглядом. Нет ободряющего слова. Или полное молчание, или гневные окрики. Печаль витает над хасидами. Узкая тропинка, проложенная рабби Мендлом, полна острых камней, ходьба по ней больно ранит ноги идущего.

28.51 «Ангел, спустившийся в этот мир»

Рабби Ицхак Меир часто говорил:

– Наш Ребе – это ангел, спустившийся в этот мир. Лестница Якова, по которой поднимались и опускались ангелы, одним концом всё же касалась земли. Лестница же рабби Мендла вообще земли не касалась. Он поднял всю лестницу вместе с собой. Если бы это было в его власти, он вообще отрезал бы себя от всех материальных потребностей. Рабби Мендл призывал и нас преодолеть все трудности, но разве Творец дал нам хоть немного такой силы? Тропинка, по которой шёл рабби Мендл была проложена только для него и нет у обычного смертного сил не только присоединиться к нему в пути, но и вообще прикоснуться к нему".

Один из учеников зашёл как-то в комнату рабби и попытался раскрыть ему свои чувства и сомнения, грызущие сердце. Вскинул рабби Мендл свои чёрные брови и проворчал: «Сердце разобьётся, крылья разобьются, небо и земля исчезнут, но человек от своего не отступится!»

Чистая правда, которую воплощал собой рабби Мендл, не знала отступлений и компромиссов. Поэтому в сердца других, не достаточно крепких, согласно требованиям атмосферы, царившей во дворе рабби Мендла, закрадывалась мысль покинуть Коцк. Черта Истины, заложенная в личность рабби Мендла, черта которая очаровывала и притягивала людей, она же теперь отталкивала их от него.

Правда волшебна, но как тяжело оставаться в её власти до конца! Но не так-то легко оставить Коцк. Тому, кто хотя бы один раз прикоснулся к ручке двери, за которой сидел рабби Мендл, тяжело было уйти. Также, как нужно было приложить усилие, чтобы приехать в Коцк, также нужно было усилие, чтобы оставить его.

Но колебания и неуверенность усиливались и потом возникла растерянность. Когда усиливалось давление из дома и приходили письма от жён и детей, часть хасидов не выдерживала и оставляла Коцк. Оставляли Коцк с тяжёлым сердцем, приняв решение больше туда не возвращаться.

28.52 Терапевт и хирург

Сын одного из хасидов, оставивших Коцк в то время, рассказывает:

– Когда папа вернулся домой и сказал нам, что он больше не вернётся в Коцк, то я спросил его:

– Папа, почему ты оставил Коцк?

Отец ответил:

– Послушай, сынок. Ты ведь знаешь меня и знаешь, что когда меня мучают телесные боли, я обращаюсь к врачам. Но у меня нет ни малейшего желания обращаться без крайней нужды к хирургу, в особенности ложиться на операционный стол. Так вот, сынок, в Коцке сидит хирург, который лечит человека, ампутируя ему внутренние органы. Ой, какая это болезненная операция! Как велики страдания! Рабби из Коцка не делает наркоза, он режет органы по-живому. Боль, – говорит рабби – очищает человека и вырывает нечистую траву, растущую из сердца. В Коцке распрастранено выражение, что рабби Мендл может вынуть из человека повреждённое сердце и вставить вместо него чистое сердце. Но кто готов пережить такую операцию? Сейчас ты понимаешь посчему я покинул Коцк?

28.53 Туча над рабби

На рабби тоже сошла печаль. Он всё больше видит как увеличивается разрыв между между тем, как он представлял себе в Пшиске и Томашове духовное развитие, и между тем, что происходит в повседневной жизни. Он видит как растёт стена отчуждения между ним и его учениками. Его сердце тоже гложут сомнения. В вере тоже возникли трещины. В вере, которая у него была во время мечты, что он сможет воспитать триста учеников, которые пойдут вместе с ним по пути, который он проложит перед ними. Рабби Мендл не видит их. Они не выдерживают даже лёгких испытаний и отступают перед трудностями, которыми изобилует новый путь.

– Нет у меня сил для вас, – сказал однажды рабби Мендл, – вам нужен рабби сильный как Эсав!

– Что вы хотите от меня? – спросил он в те дни рабби Ицхака Меира, – всю неделю каждый из вас делает что хочет, а перед встречей субботы, вы одеваете меховые шапки, шелковые одежды и думаете. что вы уже посватаны с «Леха Доди» (субботняя песня, в которой Творец представляется как жених, а душа человека как невеста, идущая к Нему под свадебный балдахин). Но я говорю тебе, то что вы делаете в будние дни, тоже вы делаете и в субботу.

Постепенно рабби Мендл разочаровывался в людях и начал отдаляться от своих учеников и хасидов. Он не принимает больше участие в совместных трапезах. Целые дни и даже недели он проводит один в своей комнате. Даже субботние и праздничные трапезы он ест в одиночестве. Месацами он не говорил ничего, ни слова. Туча омрачила лицо рабби Мендла. Сначала это было лишь лёгкое облачко, но со временем оно всё больше сгущалось, превращаясь в тучу, скрывшую лицо рабби Мендла от людей.

28.54 Товарищ и два ученика

[1] [2] [3] [4]