Часть третья

- Ты меня сейчас опять будешь обрывать…

- Нет, не буду. Говори!

- Веруня! - просипел он торжественно и сразу закашлялся, зашелся в хрипах, а когда, минуты через три, успокоился, тускло проговорил, безжизненно глядя в парчовое, от густой листвы, небо над двориком:

- Твоя мать возглавляла сеть торговцев наркотиками…

На террасе Клара Нухимовна гремела кастрюлями, готовила обед на переносной газовой плитке… Одновременно в комнате ученица тарабанила в сотый раз заунывное упражнение на беглость пальцев. С соседней сливы на ветку яблони перескочила черная птичка майна, чиркнула головкой туда-сюда, осмотрелась…

- Непло-о-хо, - спокойно и насмешливо протянула Вера. - Я подозревала что-то в этом роде, но… такой размах? Все-таки мать - персонаж античных жанров… А ты уверен, что это не "фантазия в стиле блюз"? Ну, спокойно, спокойно, не кипятись! А то опять зайдешься в кашле…

- Послушай… - прошелестел он… - ты помнишь эти истории с выкидышами? Когда она возвращалась из своих таинственных поездок с приличным животом, а потом, в театральных корчах и муках, он куда-то девался?

- Но… погоди…

- Нет, это ты погоди! - он передохнул, достал платок, выхаркал в него с мучительным всхлипом что-то из глубины души… - Я, Веруня, бездетный… такие вот дела… А женщине перевезти на животе пару кило "пластилина" - это один из способов транспортировки гашиша, анаши… Она, конечно, не всегда ездила сама, так, в особо важных случаях… Когда речь шла о контроле над очень большими партиями… Судя по всему, в таких поездках "канала под "верблюда" - простого перевозчика. В остальном на нее работали несколько ублюдков, которые, думаю, даже не догадывались - кто она. Знал только один - помнишь, иногда в доме появлялась странная личность, такой маленький сутулый старик с воспаленными глазками?… Она его называла почему-то "Сливой"… У меня было смутное чувство, что где-то я его раньше видел… Мы не могли понять - что ее связывает… думали, обычная ее деятельность: лифчики-колготки…

- Она тебе что, сама призналась? - недоверчиво спросила Вера…

Дядя Миша усмехнулся…

- Зачем же, я догадался… по некоторым признакам… Ну, и запах… Хотя они, производители, оборачивают пакет много раз… говорят, еще сухофрукты запах отбивают - курага, чернослив… И потом, я же, Веруня, химик все-таки… и столько лет с растениями связан. Так что, вот - Cannabis sativa, конопля обыкновенная… неприхотливое однолетнее растение… содержит каннабиновое масло, алкалоиды, мускарин… Произрастает в горах, и нужны ей большие перепады температур… И собирать смолу и пыльцу нужно в жаркий…

- Погоди! - воскликнула она вдруг с силой, хватая его за руку. - Постой!… В горах?! - Она вскочила, быстро прошлась по кирпичной дорожке от гамака до двери во времянку, вернулась, нервно пританцовывая, щелкая пальцами.

- Значит, Стасик был прав, когда говорил об охоте за гашишем! Да я же видела это, видела своими глазами! В детстве… И все время считала, что это был сон. Она однажды взяла меня с собой в горы… Сначала мы ехали на машине, потом оставили ее во дворе одного дома, где-то в глухом кишлаке… Потом явился красивый, рослый - он мне тогда казался гигантом! - парень, дядя Садык… И - поле на склоне… с высоченными кустами…

- Да-да… конопля достигает больше двух метров в высоту…

- …мне было года три-четыре, и я, видимо, устала, мать уложила меня спать на траве. Просто расстелила свою кофту… А когда я проснулась, то увидела голого всадника на коне… Он скакал и хохотал…

- …Я только слышал, что есть такой экзотический способ сбора конопли… Обычно комбайнеры счищают с ковша своего экскаватора… Очевидно, в то время она только начинала… подручными средствами… Но смолу, как правило, собирают на кожаный пиджак или пальто - просто человек бегает по полю… потом скребками счищают…

- Да, да! - воскликнула Вера, опять, как маленькая, хватая его за руку, словно боялась потерять нить воспоминания, вернее, боялась, что дядя Миша исчезнет куда-то, увернется от разговора, который ей прежде никогда не был нужен, но от которого сейчас зависела новая картина…

- Он забыл пиджак, понимаешь?! Господи, вот сейчас все проявляется, как на фотографии… Ну да, он вроде забыл пиджак, или не отыскал его, что-то такое… - они ругались… Потом, когда уже оказались на месте… этот, молодой, дядя Садык… мылся над ручьем… и мать подошла, шлепнула его по голой спине и сказала: "А это чем не кожа!"…

И, знаешь, когда я проснулась… это было такое потрясение - багровое солнце, заливающее вершины снежных гор, блеск потного человеческого тела, единого, слитного с телом животного: полуконь-получеловек!… Потом ужасно стонал, скрежетал зубами, когда с его спины и груди ножами счищали что-то вроде… пластилиновой корки… И между ладонями так, скатывали шарики… как курт…

Вера ошарашенно смотрела на дядю Мишу:

- Почему я это помню? Ведь я спала? Как я могу это помнить?

- Ты не спала… Просто запах конопли, дурман, - это ведь наркотическое вещество… А ты была очень мала… Да-а-а… - он покрутил головой, глухо пробормотал: "Из глубины взываю к тебе, Господи!"

- Что? - напряженно спросила она.

- Ничего… Это из Псалмов… - видно было, что дядя Миша устал от разговора. В последнее время он вообще очень быстро от всего уставал. - Она не учла твоей памяти и твоей впечатлительности… Впрочем, ты же тогда ничего не поняла…

- Но мне часто это снилось… - медленно проговорила Вера… - Моя память позаботилась о том, чтобы законсервировать картинку… до времени употребления…

Только я не понимаю - почему ты связываешь то убийство… (и она и дядя Миша - оба! - упорно продолжали называть тот кошмар убийством)… Ведь она все-таки любила тебя…

- Какая там любовь! - он поморщился, вяло махнул рукой, свисающей с борта гамака, как на давней пожелтелой открытке свисала с плетеного кресла рука художника Левитана… - Катя не способна любить… Просто она никогда не могла допустить, чтобы хоть что-то, ей принадлежащее, вдруг не оказалось на месте. Теперь уже я могу сказать тебе, - однажды она призналась, что не стала делать аборт, а родила тебя, только поэтому: ты принадлежала ей, была ее животной собственностью, а никому отнять ее собственность она бы не позволила… Выгрызть глотку посягателю - наиглавнейший ее рефлекс. А здесь все совпало: бизнес становился особенно опасным, она знала, что в любую минуту угры могут на нее выйти… Ну, и я стал отбиваться от рук… Ей надо было сесть на чуток, отсидеться, заодно проучить меня… вот и все! Она и не собиралась так уж меня калечить… Это у нее случайно, в процессе получилось… Я ведь не сопротивлялся - удивился очень… Известный феномен: покорность жертвы… Артистизм ее подвел, азарт… актерское вдохновение накатило…

Он опять закашлялся, изнемог от натуги, так что высокий лоб покрылся капельками пота… Наконец утих…

- Дядя Миша… - тихо позвала Вера… - ответь, ради бога… почему ты с нею жил?

Он долго молчал, прикрыв глаза… Ей даже показалось, что он заснул… и она с жадной исследовательской любовью смотрела на его, все еще густые, но с сильной проседью, волнистые волосы, и совсем уже седую бороду… словно снимала прижизненную маску, поскольку посмертная ей была не нужна… Интересно, дожил ли до седой бороды великий русский пейзажист Исаак Левитан…

Вдруг он открыл глаза и сказал:

- Но ведь это был единственный способ остаться с тобой… Она положила ладонь ему на рубашку, туда, где вздымалось и опадало захлебывающееся сердце.

- Так ты… оставался с ней… ради меня?

- Помоги зайти в дом, что-то стало прохладно… - просипел он, приподнимаясь в гамаке… - И перестань плакать! Это просто жизнь, Веруня… Просто жизнь…

Лет этак через двадцать пять, уже в Америке, она со своим вторым мужем будет принимать в гостях супружескую пару: их приятельницу-пианистку с новеньким супругом, человеком молчаливым и за столом несколько… чопорным, чужеватым… Однако все разом изменилось, когда выяснилось, что Роман Григорьич, так звали гостя, в прошлом - подполковник уголовного розыска МВД Узбекистана. И разговор забурлил, закрутился вокруг сразу нескольких тем. Сначала усмешливо и раскрепощенно, - с обеих сторон - обсудили промахи КГБ в некоторых событиях, связанных с личностью Вериного мужа, потом разговор перешел на другие темы. Вспомнили, что Ташкент всегда был криминально неблагополучным: климат такой, гостеприимный для всякой швали, население - доверчивое, открытое… Ворье и мошенники были немаловажной закваской в этом конгломерате…

- Ну, и не забудьте о наших садоводах-любителях, - сказал бывший подполковник… - Добрая половина нашей деятельности была посвящена наркотикам - гашиш, опиум…

- И что, многих ловили? - спросил хозяин дома.

- Многих, - уверенно ответил гость. - Тут ведь, в этом деле, особенно справедлива поговорка насчет веревочки, которой, сколько ни виться… Безумие порока, знаете, ослабляет осторожность… Хотя, были и провалы - наши провалы, я имею в виду. Например, в семидесятых так и не удалось поймать одного, как говорят теперь, наркобарона, личность таинственную, очень опытную, и даже талантливую… Схема организации была составлена так хитроумно, что, похоже, только один старик знал хозяина лично. Но когда на него вышли и уже должны были брать, его нашли задушенным в пустой квартире, где-то на Тезиковке. И ниточка оборвалась… А потом она как сквозь землю провалилась.

- "Она"? - спросила Вера. - Так это была женщина?

- Вот именно! - подтвердил гость. - Но мы знали только кличку: Артистка…
[1] [2] [3] [4]