За правое дело (Книга 1) (45)

- Зачем мне это всё? - спросила она - Я не возьму, мне это теперь не нужно.

И мужчины смутились, поняв, что чувствовала в эти минуты девушка, сознавая себя такой неуклюжей, некрасивой и такой гордой.

Шведков потёр между пальцами край дарёной узорной кофточки и смущённо сказал:

- Шерсть хорошая, это не бумажная ткань.

- Я здесь их оставлю, куда ж мне брать, - сказала она и, положив посылку в угол, отёрла ладони о гимнастёрку.

Филяшкин, разглядывая вещи, сказал:

- Чулочки так себе, два раза надеть и поползут, но выделка тонкая: паутина, бальные чулочки.

- Зачем мне бальные? - сказала девушка. И Шведков вдруг рассердился, это помогло ему решить сложный, впервые ему в жизни встретившийся "дипломатический" вопрос, сказал:

- Не хотите, ну и не берите. Правильно! Что они думают, мы тут на курорте? Смеются, что ли? Купальные халаты посылают - вот уж, действительно! - Он оглянулся на Филяшкина и проговорил: - Я пойду, посмотрю людей, побеседую.

- Ладно, пойди, а я после тебя пойду, - поспешно сказал: ему Филяшкин, - я только перед тобой проверял оборону, осторожно ходи, снайперы метров сто пятьдесят от нас сидят, зашумишь - всё.

- Разрешите быть свободной? - спросила девушка, когда Шведков выполз на поверхность.

- Зачем, подождите немного, - сказал: Филяшкин. У него всегда был миг неловкости, когда он оставался наедине с девушкой, переходил от тона начальника, говорящего с подчинённым, на тон, обычный между возлюбленными Слушай, Лена, - сказал он, - давай вот чт.о Прости ты меня, что я так нахально держался на марше. Оставайся, простимся, Чего уж, война спишет.

- Мне списывать нечего, товарищ комбат, - сказала она и тяжело задышала И, во-первых, вам никто не должен прощать: я не маленькая, сама знала, сама отвечаю, отлично всё понимаю, и когда к вам пошла, понимала; и, во-вторых, я не останусь тут у вас, а пойду, куда мне положено по долгу службы. А, в-третьих, подарки мне эти ни к чему, у меня всё обмундирование есть. Разрешите быть свободной? - и эти слова: "разрешите быть свободной" прозвучали совсем не по-воинскому, не по уставу.

- Лена, - сказал Филяшкин, - Лена ты разве не видишь... - и голос его был такой странный и необычный, что девушка удивлённо посмотрела на комбата Он поднялся на ноги, хотел, видно, сказать что-то важное, но вдруг усмехнулся: Ладно, чего уж, - и уже спокойным глуховатым голосом закончил: - В случае чего, - он показал рукой на запад, - ты в плен не сдавайся, держи наготове трофейный пистолетик, что я тебе подарил.

Она пожала плечами и сказала:

- И в случае чего я могу застрелиться из своего нагана. И она ушла, не оглянувшись на старшего лейтенанта, на бесполезные нарядные тряпки, лежавшие на земле.

42

В сумерках, пробираясь на медпункт, Лена Гнатюк зашла на КП третьей роты.

Автоматчик резко окликнул её, но тут же узнал и сказал:

- А, старший сержант, проходи.

Её вдруг поразила мысль: неужели она, старший сержант, и есть та самая Лена Гнатюк, которая два года назад в деревне Подывотье, Сумской области, работала бригадиром по сбору свёклы и вечером, возвращаясь с поля, входя в хату, капризно и весело говорила:

- Ой, мамонько, давайте кушать, я ужинать хочу!

Ковалев спал сидя, прислонившись спиной к балке, подпиравшей перекрытие подвала. На полу горела свеча, припаянная стеарином к поставленному на попа кирпичу. Рядом беспорядочно, навалом, лежали ручные гранаты, словно заснувшая рыба, вытащенная сетью и брошенная на землю.

У Ковалёва на коленях лежал автомат, руками он прижимал к животу свою полевую сумку.

Спотыкаясь о гремящие пустые автоматные диски, девушка подошла к нему.

- Миша, Миша! - позвала она и тронула лейтенанта за рукав, взяла за руку, по привычке пощупала пульс.
[1] [2] [3] [4]