Г. Большевики и левые эсеры (Октябрь 1917 - июль 1918) (11)

Кто конкретно стоял за организацией убийства германского посла? Блюмкин уверенно утверждает, что ЦК ПЛСР. Но из показаний Блюмкина этого не следует. Блюмкин пишет:

"4 июля перед вечерним заседанием Съезда Советов я был приглашен из Большого театра одним из членов ЦК для политической беседы. Мне было тогда заявлено, что ЦК решил убить гр. Мирбаха, чтобы апеллировать к солидарности германского пролетариата... чтобы, поставив правительство перед совершившимся фактом разрыва Брестского договора, добиться от него долгожданной определенности и непримиримости в борьбе за международную революцию. Мне приказывалось, как члену партии, подчиниться всем указаниям ЦК и сообщить имеющиеся у меня сведения о Мирбахе... Решение совершить убийство графа Мирбаха было принято неожиданно 4 июля 1918 года... На том заседании ЦК, которое приняло решение убить гр. Мирбаха, я не присутствовал; меня пригласил к себе один из членов ЦК вечером 4 июля... и попросил сообщить все сведения о Мирбахе, касающиеся

образа жизни его, которые были у меня в качестве члена ВЧК, заведовавшего отделом по борьбе с немецким шпионажем, причем мне было заявлено, что эти сведения необходимы для совершения убийства графа Мирбаха. Вместо представления этих сведений я предложил себя в исполнители акта... В эту ночь было решено, что убийство произойдет завтра, 5-го числа... [Но] акт отложили на 6 июля... из-за того, что в такой короткий срок нельзя было произвести надлежащих приготовлений..."20 Таким образом, действиями Блюмкина и Андреева, еще одного члена партии левых эсеров, фотографа подведомственного Блюмкину отдела по борьбе с международным шпионажем, руководил не ЦК ПЛСР, а кто-то, называемый Блюмкиным "один член ЦК". Что это был за член ЦК, Блюмкин не указывает. Но удивительно другое: ни во время дачи Блюмкиным самих показаний,ни несколько позже, во время дачи дополнительных показаний, чекисты так и не поинтересовались личностью таинственного члена ЦК ПЛСР, явного организатора убийства. Эта нелюбознательность ЧК может быть объяснена лишь одним: большевики знали имя таинственного левого эсера, но были не заинтересованы в огласке. Кто же был этот член ЦК ПЛСР?

Есть основания полагать, что им был Прошьян. Левый эсер, противник Брестского мира и молодой радикал, мало считавшийся с партийной дисциплиной и в этом смысле человек достаточно безответственный, Прошьян мог пуститься на авантюру и, воспользовавшись постановлением ЦК ПЛСР от 24 июня, организовать самолично убийство Мирбаха, найдя в Блюмкине исполнителя акта. Основания утверждать так есть уже потому, что имя Прошья-на (и никого больше) упоминается в показаниях Блюмкина в связи с некими письмами Блюмкина Прошьяну "с требованием объяснения поведения партии после убийства Мирбаха" и "ответными письмами Прошьяна".21 Но что же было в письмах Блюмкина и Прошьяна? И на каком основании Блюмкин мог предъявить члену ЦК какие-то требования? "Красная книга ВЧК" на этот вопрос также не дает ответа. Этими письмами чекисты тоже "не поинтересовались". Но о требованиях Блюмкина к Прошьяну легко можно догадаться. Оказывается, таинственный член ЦК

ПЛСР, с которым договаривался Блюмкин об убийстве Мирбаха, заверил эсеровского боевика, что в задачу ЦК ПЛСР "входит только убийство германского посла". Блюмкин в своих показаниях писал:

"Общего вопроса о последствиях убийства графа Мирбаха во время беседы моей с упомянутым членом ЦК не поднималось, я же лично поставил резко два вопроса, которым придавал огромное значение и на которые требовал исчерпывающего ответа, а именно: 1) угрожает ли, по мнению ЦК, в том случае, если будет убит. гр. Мирбах, опасность представителю Советской России в Германии тов.Иоффе и 2) гарантирует ли ЦК, что в его задачу входит только убийство германского посла. Меня заверили, что опасность тов.Иоффе, по мнению ЦК, не угрожает... В ответ на второй вопрос мне было официально и категорически заявлено, что в задачу ЦК входит только убийство германского посла с целью поставить советское правительство перед фактом разрыва Брестского договора".

Если встречавшимся с Блюмкиным членом ЦК был Прошьян, становится понятным и вполне логичным требование к нему Блюмкина объяснить поведение партии левых эсеров после убийства Мирбаха. Ведь у Блюмкина, пролежавшего 6--7 июля в госпитале, информация о событиях тех дней была лишь из советских газет,22 где большевики однозначно указывали на восстание, то есть на то, чего по представлениям Блюмкина никак не могло быть. Он пишет:

"...В сентябре, когда июльские события четко скомпанова-лись, когда проводились репрессии правительства против партии левых с.-р, и все это сделалось событием, знаменующим собой целую эпоху в русской советской революции -- даже тогда я писал к одному члену ЦК, что меня пугает легенда о восстании и мне необходимо выдать себя правительству, чтобы ее разрушить".

Но "один член ЦК" запретил, и Блюмкин, подчиняясь партийной дисциплине, послушался.23 Только в начале апреля 1919 года, после скоропостижной смерти Прошьяна, последовавшей в

декабре 1918, Блюмкин нарушил запрет покойного и явился в ВЧК, чтобы открыть чекистам "тайну" левоэсеровского заговора.

Но это -- лишь одна гипотеза, одна из возможных линий покушения. И самый серьезный аргумент против этой линии тот, что, согласно показаниям Саблина, Прошьян во втором часу дня находился в здании отряда Попова,24 в то время как согласно показаниям Блюмкина, примерно в это время 6 июля Блюмкин и Андреев находились в Первом доме Советов (гостиница "Нацио-наль") на квартире у "одного члена ЦК" и получали там бомбы и последние инструкции.25 Правда, Блюмкин не утверждает, что "один член ЦК" был в тот час у себя дома. И все-таки этот факт заставляет искать внутри эсеровской партии и других заговорщиков. Внешне самые серьезные обвинения в этой связи имеются против Спиридоновой. Она сама дала на себя показания много более обличающие, чем, наверно, могли ожидать большевики. На допросе 10 июля она сообщила следующее:

"Я состою членом ЦК партии левых эсеров. У нас состоялось постановление о необходимости убить германского посла графа Мирбаха, в осуществление принятого нами плана расторгнуть Брестский мирный договор. ЦК партии выделил из себя очень небольшую группу лиц с диктаторскими полномочиями, которые занялись осуществлением этого плана при условии строгой конспирации. Остальные члены ЦК никакого касательства к этой группе не имели. Я организовала дело убийства Мирбаха с начала и до конца... С постановлением ЦК партии об убийстве Мирбаха связаны только постановившие и выполнявшие это постановление... ЦК партии выделил для приведения в исполнение решения ЦК "тройку", фактически же из этой тройки этим делом ведала я одна. Блюмкин действовал по поручению моему. Во всей инсценировке приема у Мирбаха я принимала участие, совместно обсуждая весь план покушения с т. т. террористами и принимая решения, обязательные для всех. Блюмкин должен был говорить с Мирбахом о деле племянника Мирбаха".26

Разумеется, этих показаний достаточно для того, чтобы свалить на одну Спиридонову всю ответственность за убийство Мирбаха, забыв о Прошьяне. Однако есть основания полагать, что Спиридонова наговаривала на себя лишнее и уж по крайней мере не была тем "одним членом ЦК", на которого постоянно указывал Блюмкин. Прежде всего, постановления ЦК ПЛСР об убийстве Мирбаха, на которое ссылается Спиридонова, не существовало. И это откровенно признает даже советская историография. Так, Спирин указывает, что "никакого заседания ЦК левых эсеров в ночь на 5 июля 1918 г. не было",27 т.е. не было именно того заседания, на которое ссылался в разговоре с Блюмкиным "один член ЦК" и о котором, в свою очередь, сообщил Блюмкин. О том же, не понимая этого, Блюмкин засвидетельствовал в своих собственных показаниях. Он рассказал, что заместитель председателя ВЧК и член ЦК ПЛСР Александрович узнал о предстоящем покушении от... самого Блюмкина.28 Между тем, если б постановление об убийстве Мирбаха, как утверждала Спиридонова, действительно было вынесено ЦК ПЛСР до 6 июля, Александрович, как член ЦК, не знать об этом просто не мог. Ни о каком постановлении ЦК ПЛСР ничего не пишет и член ЦК партии левых эсеров Штейнберг.29

Есть и другие указания на непричастность ЦК ПЛСР к убийству. Мальков, например, писал впоследствии, что "ни Устинов, ни Колегаев никакого отношения к левоэсеровской авантюре не имели. Подготовка к мятежу велась без их ведома, как и без ведома еще ряда левых эсеров..."30 Даже Минц вынужден подстраховаться указанием на то, что решение о "выступлении" ЦК ПЛСР принял "далеко не в полном составе". А Гусев, рассказывая о Третьем съезде ПЛСР, открывшемся всего лишь через четыре дня после заседания ЦК ПЛСР от 24 июня, отмечает: "Безусловно, в решениях съезда прямо не говорилось об убийстве Мирбаха и вооруженном мятеже..."31

Присоединимся к мнению советского историка: ни на заседании ЦК ПЛСР 24 июня, ни на съезде ПЛСР, проходившем с 28 июня по 1 июля, ЦК ПЛСР не указал ни сроков террористического акта, ни будущую жертву его, хотя посла убили через несколько дней после заседания ЦК и закрытия съезда. Ни слова

не говорилось в постановлении и о планируемом "восстании" против большевистского правительства. Гусев в связи с этим вынужден указать, что "подготовка к мятежу тщательно скрывалась не только от органов советской власти, но и от рядовых членов левоэсеровской партии".32 Наличие подготовки восстания отрицала в показаниях 10 июля и Спиридонова: "Во всех постановлениях ЦК партии [левых эсеров] свержение "большевистского" правительства ни разу не намечалось".33

Но тогда кто же конкретно, по мнению советской историографии, организовывал убийство? Спирин отвечает: "Состоялось лишь совещание небольшой группы членов ЦК, созданной еще 24 июня 1918 г. с целью организации убийства представителей германского империализма".34 Спирин имеет в виду упомянутое в показаниях Спиридоновой и в постановлении ЦК ПЛСР Бюро из трех человек: Спиридонову, Голубовского и Майорова. Но Майоров и Голубовский своего участия в июльских событиях никак не проявили. Да и сама Спиридонова показала, что делом убийства Мирбаха ведала она одна, а Майоров с Голубовским никакого отношения к покушению не имели. Тогда по-иному читаются и показания Спиридоновой. Если ЦК ПЛСР "сначала выделил очень небольшую группу с диктаторскими полномочиями", если потом из этой группы в три человека двое к событиям отношения не имели, то вся ответственность за организацию убийства Мирбаха действительно падает не на ЦК ПЛСР, повинный лишь в теоретическом одобрении террора вынесенным 24 июня постановлением, но лично на Спиридонову. Разве что...

Разве что Спиридонова все-таки к организации убийства Мирбаха никакого отношения не имела. Но уж очень любила она геройские поступки и из этой любви приняла на себя всю ответственность за убийство Мирбаха. В июле 1918 повторялся, по существу, цикл, начатый ею в январе 1906, когда Спиридонова из ревности стреляла в чиновника Луженовского, убила его, была арестована и приговорена к пожизненной каторге за бытовое уголовное преступление. Правительство и не собиралось тогда рассматривать ее преступление как политическое. Но дело Спиридоновой получило, как часто это бывало в либеральной прессе, незаслуженную огласку; и симпатизирующий
[1] [2] [3] [4]