XV. Священная планета (1)

– А мне кажется, что у него чуть заметная, весьма неопределенно-распутная улыбка.

– Вы спятили. Это совершенно чуждо Дэниелу.

– Вы не приглядывались к нему, как я. Его присутствие сдерживает и заставляет меня вести себя как полагается.

– Что ж, надеюсь, что это так.

– Вам нет необходимости надеяться так подчеркнуто. Но это пустяки. Извините меня, что я мало виделся с вами после отъезда с Авроры.

– Вряд ли стоит извиняться.

– Думаю, что стоит, раз вы заговорили об этом. Но позвольте мне объяснить. Мы были настороже. Были уверены, что нас станут преследовать аврорские корабли.

– Я бы подумала, что они рады избавиться от поселенцев.

– Конечно, но вы-то не поселенка, и они могли не хотеть выпустить вас. Они так старались вытащить вас с Бейли-мира.

– Они и вытащили. Я доложила им обо всем.

– И ничего больше они от вас не хотели?

– Нет, – она нахмурилась, пытаясь вспомнить что-то, вдруг кольнувшее ее память, но так и не вспомнила: – Нет.

– Не очень понятно, что они не делали попыток задержать вас ни на Авроре, ни когда мы готовились оставить орбиту. Мне как-то не верилось, но скоро мы сделаем Прыжок, и после него никаких неприятностей не должно быть.

– А почему у вас чисто мужской экипаж? На аврорских кораблях смешанные команды.

– На поселенческих тоже. На обычных. А это торговое судно.

– Какая разница?

– Торговля связана с опасностью. Жизнь грубая, готовая ко всему. Женщины на борту создавали бы проблемы.

– Вздор! Какие проблемы создаю я?

– Не будем спорить. Такова традиция. Мужчины не возражают.

– Откуда вы знаете? Вы пробовали иметь смешанный экипаж?

– Нет. Но с другой стороны, нет вереницы женщин, умоляющих принять их на мой корабль.

– Но я здесь. И рада этому.

– К вам отношение особое. И кабы не ваши заслуги на Солярии, здесь было бы много неприятностей. Фактически они и были. Ну, ладно, это неважно. Ровно через две минуты мы делаем Прыжок. Вы никогда не были на Земле, Глэдис?

– Нет, конечно.

– И не видели Солнца – не солнца вообще, а Солнца?

– Нет. Впрочем, видела в исторических фильмах, но, думаю, в них показывали не настоящее Солнце.

– Уверен, что не настоящее. Если вы не против, приглушим свет в каюте.

Освещение погасло, и Глэдис увидела на обзорном экране звезды, более яркие и чаще разбросанные, чем в небе Авроры.

– Мы по ту сторону планетарного плана, – сказал Диджи. – Хорошо. Чуточку рисковали: мы должны были быть дальше от аврорской звезды перед Прыжком, но слегка поспешили. Вот Солнце.

– Вы имеете в виду ту яркую звезду?

– Да. Что вы о ней думаете?

Глэдис хотелось сказать: «Ну, звезда, как звезда», но она сказала:

– Очень впечатляющая.

– Не просто впечатляющая, – сказал Диджи. – В Галактике нет ни одного поселенца, который бы не считал ее своей. Излучение звезд, освещающих наши родные планеты, как бы взято взаймы, арендовано для пользования, но только. А здесь – настоящее излучение, давшее нам жизнь. Эта звезда и планета Земля, вращающаяся вокруг нее, объединяет нас всех. А вы, космониты, забыли Солнце, поэтому вы далеки друг от друга и долго не просуществуете.

– Места хватит для всех, капитан, – мягко сказала Глэдис.

– Да, конечно. Но я не стал бы делать ничего такого, что усилит нежизнеспособность космонитов. Я просто уверен, что так будет, но этого могло бы и не случиться, если бы космониты отказались от своей раздражающей уверенности в своем превосходстве, от своих роботов и от самопогружения в долгую жизнь.

– Значит, вот как вы смотрите на меня, Диджи?

– У вас были свои моменты. Вы усовершенствовались.

– Благодарю, – сказала она с явной иронией. – Вам, конечно, трудно поверить, но у поселенцев тоже хватает высокомерия. Но вы лично также усовершенствовались, так что я возвращаю вам ваш комплимент.

Диджи засмеялся.

– Все то, что я с удовольствием дал вам, а вы мне любезно вернули, связано с концом враждебности к долгой жизни.

– Вряд ли.

Глэдис тоже засмеялась и удивилась, что его рука легла на ее руку. И еще удивительней было то, что она не отдернула своей руки.

76

– Я чувствую себя неловко, друг Жискар, – сказал Дэниел, – что леди Глэдис не под нашим непосредственным наблюдением.

– На борту этого корабля это не обязательно, друг Дэниел. Я не определяю опасных эмоций, и в данный момент с ней капитан. Кроме того, ей полезно чувствовать себя хорошо без нас, по крайней мере на то время, пока мы будем на Земле. Возможно, нам с тобой придется провести неожиданную акцию; когда ее присутствие и безопасность явятся осложняющим фактором.

– Значит, это ты устроил сейчас ее отделение от нас?

– Чуть-чуть. Как ни странно, я обнаружил в ней сильную тенденцию подражать поселенческому образу жизни в этом отношении. Она подавляла стремление к независимости главным образом из ощущения, что этим нарушает обычаи космонитов. Эти ощущения и эмоции нелегко интерпретировать, потому что я никогда еще не сталкивался с ними у космонитов. Так что я просто ослабил торможение легчайшим прикосновением.

– А она не захочет вообще отказаться от наших услуг? Это очень огорчило бы меня.

– Этого не должно быть. Если она решит, что будет счастлива, живя без роботов, тогда и мы захотим для нее того же. Но я уверен, что мы будем полезны ей. Этот корабль – маленькое и специализированное обиталище, где нет большой опасности. Кроме того, она чувствует себя в безопасности в присутствии капитана, и это уменьшает ее нужду в нас. На Земле мы ей понадобимся, хотя и не так полно, как на Авроре. Как я уже говорил, на Земле мы, возможно, будем нуждаться в большей гибкости.

– Значит, ты догадываешься о природе кризиса, стоящего перед Землей? Ты знаешь, что мы будем делать?

– Нет, друг Дэниел. Не знаю. Это у тебя есть дар понимания. Ты видишь что-нибудь?

Дэниел некоторое время молчал.

– У меня есть кое-какие мысли.

– Какие же?

– Помнишь, в Институте Роботехники, перед тем как леди Василия вошла в комнату, где спала леди Глэдис, ты говорил мне, что у Амадейро было два интенсивных всплеска тревоги. Первый – при упоминании о ядерном усилителе, а второй – при заявлении леди Глэдис, что она поедет на Землю. Мне показалось, что они имеют между собой связь. Я почувствовал, что кризис включает в себя использование ядерного усилителя на Земле и что есть время остановить это дело. И доктор Амадейро боится, как бы мы действительно не остановили, если поедем на Землю.

– Твой мозг говорит мне, что ты не удовлетворен этой мыслью. Почему, друг Дэниел?

– Атомный усилитель ускоряет процессы распада, которые уже в действии, с помощью потока V-частиц. Вот я и думаю, что доктор Амадейро хочет воспользоваться одним или несколькими атомными усилителями, чтобы взорвать реакторы, снабжающие Землю энергией. Атомные взрывы должны вызвать разрушения – жаром и механической силой, хотя пыль и радиоактивные продукты, вероятно, выбросятся в атмосферу.

Если это и не нанесет Земле смертельного ущерба, уничтожение энергетических ресурсов Земли наверняка приведет к долговременному коллапсу земной цивилизации.

– Это страшная мысль, – мрачно сказал Жискар, – и она, похоже, является почти определенным ответом на вопрос о природе кризиса. Но почему ты не удовлетворен?

– Мне разрешили пользоваться корабельным компьютером, чтобы получить информацию о планете Земля. Как и полагается компьютеру поселенческого корабля, он богат такой информацией. Похоже, что Земля – единственный человеческий мир, который не пользуется ядерными реакторами как массовыми источниками энергии. Там пользуются почти исключительно прямой солнечной энергией, и все ее станции находятся на геостационарной орбите. С атомным усилителем тут нечего делать, разве что уничтожить мелочь – космические корабли, случайные постройки. Конечно, убыток ощутимый, но он не угрожает существованию Земли.

– А не может быть, друг Дэниел, что доктор Амадейро имеет какой-то прибор, который способен разрушить генераторы солнечной энергии?
[1] [2] [3] [4]