XIV. Дуэль (1)

Председатель сказал резко:

– Нам есть о чем поговорить позже, Амадейро. Я свяжусь с вами.

Изображения исчезли, и Глэдис со своими роботами неожиданно осталась одна с Амадейро и его роботами.

69

Глэдис встала и натянуто сказала, стараясь не глядеть на Амадейро:

– Встреча, я полагаю, закончена, так что я могу уйти.

– Да, конечно, но у меня есть пара вопросов, и я надеюсь, вы не обидитесь, – он встал. Его высокая фигура, казалось, подавляла. Он улыбался и говорил так любезно, словно между ними установились дружеские отношения.

– Позвольте мне проводить вас, леди Глэдис. Итак, вы собираетесь на Землю?

– Да. Председатель не возражает, а аврорские граждане могут свободно путешествовать по Галактике в мирное время.

– Как прикажете, миледи, – робот открыл им дверь. – Вы, вероятно, возьмете с собой роботов, когда поедете на Землю?

– Тут нет вопросов.

– Каких, мадам, не могу ли я спросить?

– Этих двух, которые сейчас со мной, – она быстро пошла по коридору, твердо постукивая каблуками и не оглядываясь на Амадейро.

– Разумно ли это, миледи? Это роботы высокого класса, необычный продукт великого доктора Фастальфа. Вы будете в окружении варваров-землян, которые могут позариться на них.

– Пусть себе зарятся, все равно не получат.

– Не недооценивайте опасность и не переоценивайте способность роботов защищаться. Вы будете в одном из городов, в окружении десятков миллионов этих землян, а роботы не могут вредить людям. Чем более усовершенствован робот, тем более он чувствителен к нюансам Трех Законов, и тем менее вероятно, что он предпримет действия, могущие хоть в какой-то мере повредить человеку. Не так ли, Дэниел?

– Да, доктор Амадейро, – ответил Дэниел.

– Жискар, я думаю, с тобой согласен?

– Да, доктор Амадейро, – подтвердил Жискар.

– Вот видите миледи. Здесь, на Авроре, в обществе без насилия, ваши роботы могут защищать вас. А на Земле – безумной, варварской – два робота не будут иметь возможности защитить ни вас, ни себя. Мне не хотелось бы, чтобы вас ограбили. И что еще более существенно, ни Институт, ни правительство, не хотели бы видеть передовых роботов в руках варваров. Не лучше ли взять с собой роботов обычного типа, на которых земляне не обратят внимания? В этом случае вы можете взять любое их количество.

– Доктор Амадейро, я брала этих двух роботов на поселенческий корабль и посещала Поселенческий Мир. Никто не подумал захватывать их.

– Поселенцы не пользуются роботами и уверяют, что не одобряют их. А на Земле все еще есть роботы.

– Не могу ли я вмешаться, доктор Амадейро? – сказал Дэниел. – Насколько я знаю, в Городах Земли почти нет роботов. Роботы используются для сельскохозяйственных и горнорудных работ. Во всем остальном нормой является автоматизация без роботов.

Амадейро быстро глянул на Дэниела и снова обратился к Глэдис:

– Ваш робот, вероятно, прав, и я полагаю, что Дэниелу не причинят вреда. А вот Жискара стоило бы оставить дома. Он может вызвать стяжательские инстинкты в стяжательском обществе, даже если там пытаются защитить себя от роботов.

– Я не оставлю их, сэр, – сказала Глэдис, – они поедут со мной. Я одна могу судить, какую часть моего имущества брать с собой, а какую оставить.

– Конечно, конечно, – Амадейро улыбался самым любезным образом. – Никто не спорит. Не подождете ли вы здесь?

Открылась дверь в очень уютно обставленную комнату. Она не имела окон, но была освещена мягким светом. Слышалась тихая музыка. Глэдис остановилась у порога и резко спросила:

– Зачем?

– Член Института желал бы видеть вас и поговорить. Это не займет много времени, а потом вы можете уйти. Вы даже не будете страдать от моего присутствия. Прошу, – в последнем слове слышалась скрытая сталь.

Глэдис протянула руку к Дэниелу и Жискару.

– Я войду с ними.

Амадейро добродушно засмеялся.

– Неужели вы думаете, что я пытаюсь отделить вас от ваших роботов? Разве они позволили бы это сделать? Вы слишком долго были с поселенцами, моя дорогая.

Глэдис посмотрела на закрывшуюся за ней дверь и сказала сквозь зубы:

– Ненавижу этого человека. Особенно когда он улыбается, – она потянулась. – Во всяком случае, я устала, и если кто-то придет опять спрашивать о Солярии и Бейли-мире, то получит, будьте спокойны, весьма краткие ответы.

Она села на кушетку, мягко подавшуюся под ее весом. Сняв туфли, она подняла ноги на кушетку, сонно улыбнулась, глубоко вздохнула, легла, отвернулась к стене, и тут же уснула.

70

– Это хорошо, что ей самой захотелось спать, – сказал Жискар. – Я только сделал ее сон глубже, ничуть не повредив ей. Я не хотел, чтобы она слышала то, что, видимо, произойдет.

– А что произойдет, друг Жискар? – спросил Дэниел.

– Произойдет то, что, я думаю, является результатом моей ошибки. Ты был совершенно прав. Мне следовало бы более серьезно относиться к твоему великолепному разуму.

– Значит, они хотят оставить тебя на Авроре?

– Да. Настойчиво требуя возвращения леди, они фактически требовали моего возвращения. Ты слышал, как доктор Амадейро просил мадам оставить нас здесь. Сначала обоих, а потом только меня.

– Значит его слова и боязнь потерять усовершенствованного робота имели только поверхностное значение?

– Там был подспудный поток тревоги, друг Дэниел, куда более сильной в сравнении со словами.

– Как по-твоему, он знает о твоих способностях?

– Определенно сказать не могу, поскольку не читаю сами мысли. Но во время встречи с Советом в мозгу доктора Амадейро дважды был резкий подъем эмоциональной интенсивности. Исключительно резкий. Не могу выразить это словами, но вроде как смотришь на черно-белую схему, и вдруг на ней резкий и кратковременный интенсивный цветной всплеск.

– Когда это было?

– Во второй раз, когда леди сказала, что поедет на Землю.

– Это вызвало почти невидимое движение среди членов Совета. На что похожи были их мысли?

– Не знаю. Это были изображения, а они не сопровождались мысленными ощущениями, которые я могу определять.

– Тогда мы можем вывести заключение, что был или не был Совет расстроен предполагаемой поездкой леди на Землю, но доктор Амадейро точно был.

– Не просто расстроен. Он, похоже, был в высшей степени встревожен. Словно бы он и в самом деле имел в руках проект, как мы подозревали, уничтожения Земли и испугался, что этот проект рассекретят. Более того, друг Дэниел, при упоминании леди о ее намерениях, доктор Амадейро быстро взглянул на меня – единственный раз за все время заседания. Вспышка эмоциональной интенсивности как раз совпала с этим взглядом. Я думаю, его встревожила мысль о моей поездке на Землю. Как мы можем предположить, он чувствует, что я со своими способностями могу быть главной опасностью для его плана.

– Но его тревогу можно также принять за страх, что земляне попытаются захватить тебя как улучшенного робота и тем причинить вред Авроре.

– Возможность, что такое случится, друг Дэниел, и ущерб для космонитов слишком малы для уровня его тревоги. Да и какая потеря для Авроры, если Земля захватит какого-то робота Жискара?

– По-твоему, доктор Амадейро знает, что ты не простой робот Жискар?

– Я не уверен. Может, он только подозревает это. Если бы он знал, разве он не приложил бы усилий, чтобы воздержаться от своих планов в моем присутствии?

– Может ему просто не повезло, что леди Глэдис не захотела отказаться от нас? Он не мог настаивать, чтобы именно ты не присутствовал тут, не выдавая знания о тебе, – Дэниел помолчал. – Великая выгода для тебя, что ты способен оценивать эмоциональное состояние мозга. Но ты говорил, что всплеск эмоций Амадейро при известии о путешествии на Землю был вторым. А когда был первый?

– Первый был при упоминании о ядерном усилителе, хорошо известном на Авроре. Они не портативны, но достаточно легки для установки на космических кораблях, но это не та вещь, которая могла бы подействовать на него как удар грома. Откуда же такая тревога?

– Может быть, – сказал Дэниел, – усилитель играет какую-то роль в его плане в отношении Земли?

– Возможно.

Тут дверь открылась и голос сказал:

– Привет, Жискар!

71

Жискар посмотрел на вошедшую и спокойно сказал:

– Здравствуйте, мадам Василия.

– Значит, ты помнишь меня, – тепло улыбаясь, сказала Василия.

– Да, мадам. Вы хорошо известный роботехник, и ваше лицо время от времени появляется в гиперволновых новостях.

– Брось, Жискар, я имела в виду не то, что ты узнал меня. Я хотела сказать, что ты ПОМНИШЬ меня и когда-то звал меня МИСС Василия.

– Я помню и это, мадам. Это было очень давно.

Василия закрыла за собой дверь, уселась в кресло и повернула голову к другому роботу.

– А ты, конечно, Дэниел.

– Да, мадам, – сказал Дэниел. – У вас прекрасная память. И я помню вас потому, что был со следователем Илией Бейли, когда он допрашивал вас.
[1] [2] [3] [4]