Глава 13

- Ты прав, Барак. Мы уже слишком стары, чтобы стать снова пионерами. Ты уже сделал свое для строительства этой страны.

- Точно! Придется мне отказать Каммалю.

Он тяжело опустился в кресло и глубоко вздохнул. Ему не удалось убедить себя. Сара стояла над ним и улыбалась.

- Ты никак смеешься надо мной? - сказал он тихо. - Что ты там затеяла?

Она села к нему на колени, такая маленькая. Он погладил ее волосы своими ручищами, вдруг удивительно нежными.

- Я думала о тебе и об Ари. Работа, конечно, будет очень тяжелая, да и вообще будет нелегко.

- Шшшшш... молчи и пей чай.

Барак уволился из Поселенческого общества, продал тель-авивскую квартиру и во главе двадцати пяти семейств отправился в район болот Хулы, чтобы строить мошав. Они назвали его "Яд-Эль" - "Рука Господа".

Они разбили палатки ниже полей Абу-Йеши и разработали подробный план. Редко кому приходилось сталкиваться с такими трудностями. Болото было глубокое, сплошь заросшее непроходимой растительностью, полусгнившими корягами, над которыми возвышались на девять метров заросли тростника и папоротника. Болото кишело ядовитыми змеями, скорпионами, крысами и всевозможной пакостью. По ночам у одинокого лагеря кружили волки и дикие кабаны. Решительно все, в том числе и воду для питья и хозяйственных надобностей, приходилось завозить на мулах.

Саре поручили заботу о лагере, больничной палатке и кухне. Барак руководил работой бригад, отправлявшихся день за днем с лопатами и кирками на болото.

В это первое изнурительное лето они работали день за днем, неделю за неделей, месяц за месяцем, в невыносимый зной, стоя по пояс, а то и по горло, в воде, вырубая бурелом и прокладывая сточные канавы. По вечерам они рук не чувствовали от непрерывной работы топорами. Женщины отправлялись на болото вместе с мужчинами.

Молодой Ари Бен Канаан, в возрасте десяти лет, один из трех детей мошава, уносил хлам и доставлял еду и питье рабочим. Работа шла непрерывно, без выходных, от зари до зари. И все же у людей доставало сил, чтобы после работы спеть еще несколько песен хором и сплясать хору, прежде чем лечь спать, хотя для сна им никогда не оставалось больше шести-семи часов.

Вдобавок нужно было еще нести по очереди вахту по ночам из-за возможных нападений и из-за зверей.

Люди прямо выбивались из сил. Нужно было закончить дренажные работы до начала зимних дождей. Если не будет стока, то работа всего лета пойдет насмарку. Посадили сотни австралийских эвкалиптов, которые должны были высасывать воду. Все окрестные кибуцы и мошавы ежедневно присылали в помощь людей, хотя у самих людей не хватало.

По ночам, при свечах, Сара и Барак по очереди занимались с Ари и с остальными двумя детьми.

Наступили зимние ливни и чуть не смыли весь лагерь. После каждого ливня они бросались к каналам, чтобы расчистить их от наносов и дать ход воде.

Как ни силен и непреклонен был Барак Бен Канаан, но и он начал сомневаться - не слишком ли непосильную взвалили они на себя задачу? Каждый раз, когда он смотрел на Сару и на Ари, у него сердце обливалось кровью. Они вечно были искусаны насекомыми, страдали от поноса, а то и от голода и жажды.

Всего хуже была свирепствовавшая среди поселенцев малярия. Сара перенесла уже пять приступов, а Ари - четыре. Лихорадка, и жар, и бред прямо убивали их. Но, как и Сара, Ари терпеливо переносил тяжелую болезнь.

Многие не выдержали трудностей. Около половины первоначально прибывших вернулись в город, чтобы подыскать себе что-нибудь полегче.

А вскоре Яд-Эль обзавелся собственным кладбищем: двое умерли от малярии.

Яд-Эль - Рука Господа! Может быть, их и впрямь привела сюда рука господа, но осушить болото должны были человеческие руки.

Три года пришлось биться, прежде чем они покорили болото.

Наконец было достаточно осушенной земли, чтобы создать двадцать пять хозяйств по двести дунамов в каждом. Почивать на лаврах было некогда, нужно было сеять и строить дома.

Ари Бен Канаан благополучно справился как с малярией, так и со всеми другими болезнями и вытянулся рослым парнем, крепким как скала. В четырнадцать лет он не уступал в работе взрослым.

Когда они переехали в свой дом, и посевная была позади, Сара вознаградила Барака за все трудные годы вестью с том, что она беременна.

К концу четвертого года в жизни Барака Бен Канаана произошли два знаменательных события: Сара подарила ему девочку, у которой были такие же огненно-рыжие волосы, как у него, а вторым событием был праздник первого урожая, снятого в Яд-Эль.

Вот тут-то усталые труженики приостановили наконец работу и устроили праздник. Вот это был праздник! Кибуцники и мошавники со всей округи, подавшие в трудную минуту руку помощи жителям Яд-Эль, съехались на праздник. Пришли арабы из Абу-Йеши. Целую неделю пир шел горой, и ночи напролет отплясывали хору, пока люди не валились с ног под утро от радостной усталости. Все шли любоваться новой дочерью Барака и Сары. Ее назвали Иорданой, по реке, протекавшей тут же на окраине Яд-Эля.

В самый разгар праздника Барак позвал своего сына Ари, они оседлали двух коней и поскакали в Тель-Хай к тому месту, где Барак сорок лет назад пересек границу из Ливана в Обетованную землю. Тель-Хай, место гибели Иосифа Трумпельдора, чтил весь Ишув. Барак остановился на вершине горы и посмотрел вниз на Яд-Эль, как тогда поклялся.

- Я привел сюда твою мать, прежде чем мы поженились, - сказал он Ари. Он обнял сына за плечи. - Когда-нибудь в этой долине будет два десятка сел, и она будет зеленеть круглый год.

- До чего же красив наш Яд-Эль, если посмотреть отсюда! - сказал Ари.

Вращались дождевальные установки, строилась новая школа. Был хорошо виден огромный двор, где стояли трактора и прочие сельскохозяйственные машины. Всюду виднелись дорожки, вдоль них кусты роз, клумбы цветов, деревья и просторные газоны.

Было и горе: на кладбище в Яд-Эль было уже пять могил.

Как Каммаль надеялся, создание Бет-Эля произвело на арабов Абу-Йеши глубокое впечатление. Уже сам мошав был для них чем-то невиданным. Барак честно выполнял все условия, предусмотренные договором, организовал специальные курсы для арабов. Их обучали гигиене, санитарии, пользованию сельскохозяйственными машинами и уходу за ними, передовым агротехническим методам. На эти курсы мог поступить каждый молодой араб села Абу-Йеша. Врач и медсестра, обслуживавшие Яд-Эль, обслуживали и арабов.

Любимый сын Каммаля, Taxa, был чуть помоложе Ари. С самого рождения Каммаль внушал сыну стремление помочь феллахам. Taxa, будущий мухтар Абу-Йеши, проводил время больше в Яд-Эле, чем в собственном селе. Он был личным подопечным всего семейства Бен Канаан. Taxa и Ари стали закадычными друзьями.

Пока Яд-Эль и Абу-Йеша жили рядом мирно, являясь живым доказательством того, что арабы и евреи могут мирно сосуществовать несмотря на всю разницу в культуре. Многие феодальные семейства Палестины испытывали все больший и больший страх. Их пугал дух прогресса, привезенный Третьей волной иммиграции.

Вначале феодалы продавали евреям бесполезные болота и выветрившиеся скалистые холмы, стремясь отхватить как можно больше "еврейского золота" и не сомневаясь, что ничего у евреев не получится. Те, однако, не отступали ни перед какими трудностями и совершали прямо чудеса. Не только земля стала плодородной, но по всей Палестине возникали города.

Пример евреев мог привести к пагубным последствиям. Что, если феллахи начнут теперь требовать образования, санитарии и медицинского обслуживания? Вдруг феллахам взбредет на ум, боже упаси, взять пример с евреев и они введут и у себя самоуправление, основанное на свободных выборах, предоставляя право голоса не только мужчинам, но и женщинам! Это было бы катастрофой для системы безраздельного господства феодалов!

Чтобы предотвратить эту опасность, феодалы всячески насаждали невежество, страх и религиозный фанатизм среди феллахов. Они снова и снова вдалбливали им в голову, что евреи напустились на них с Запада, чтобы отобрать у феллахов землю, хотя сами феодалы продавали евреям эти земли. Они создавали искусственное напряжение с тем, чтобы феллахи как можно меньше приходили в соприкосновение с новыми идеями.

После ряда лет относительного спокойствия Хадж Эмин эль-Хусейни развернул новую кампанию. На этот раз он хладнокровно инсценировал провокацию, единственной целью которой была новая волна погромов.

То место в Иерусалиме, где стоял так называемый "Храм на скале" или Мечеть Омара, священно для магометан: именно с этого места Магомет вознесся, по мусульманскому преданию, на небо. Рядом с этим местом стоит единственная стена, сохранившаяся от Великого еврейского храма, разрушенного во второй раз римлянами в 76 г. н. э. Эта сохранившаяся стена древнего храма является самым святым местом для евреев. У этой стены всегда можно видеть группы благочестивых евреев, молящихся и оплакивающих былое величие Израиля. Из-за непрерывно проливаемых у этой стены слез, стену так и называют "Стеной плача".
[1] [2] [3]