3

— Вставай, Нехемия, ну, пожалуйста, в самом деле, что это с тобой? Ведь уже очень поздно, вставай же. Долго ты еще будешь сидеть здесь? До завтра? До Судного дня? До прихода Мессии?

А он отвечал:

— По крайней мере.

При этих словах он слегка задумывался, почесывался, хитро улыбался самому себе, словно разгадал наши козни, и добавлял:

— Ничего не убежит.

Тело его, как это свойственно любому физическому телу, всегда стремилось сохранить прежнее свое положение.

Я на него не похож. Я очень люблю перемены, встречи, поездки, путешествия. Но дядю Нехемию я любил.

Недавно я искал его на кладбище Гиват Шауль, но не нашел. Кладбище разрослось, расширилось, еще немного и доползет до берегов озера Бейт Некофа или до склонов Моцы. Полчаса или даже целый час сидел я там на одной из скамеек, среди кипарисов настойчиво жужжала какая-то оса, птица выпевала один и тот же куплет пять-шесть раз подряд, но со своего места я мог видеть только могильные памятники, верхушки деревьев, горы и облака.

Потом мимо меня прошла худая женщина, вся в черном, с черным платком на голове. Мальчик пяти или шести лет держался за нее. Маленькие пальчики с силой вцепились в край ее платья. Оба они шли и плакали.
[1] [2] [3]