2.Труд (1)

Милитаризация труда, на необходимости которой настаивал Троцкий в 1920 г., осуществилась в конце двадцатых годов. Сталин отказался от некоторых внешних форм троцкистской модели, сохранив ее суть, подтвердив точность формулы Троцкого: "Милитаризация труда… неизбежный и основной метод организации нашей рабочей силы… в соответствии с нуждами социализма в период перехода от господства капитализма к коммунистическому государству".21

Армия становится моделью рабочего класса. В стране, которая изображается осажденной крепостью. Красная армия защищает границы от внешнего врага, рабочий класс и колхозное крестьянство ведут войну с природой, с техникой, с внутренними врагами, мешающими строить социализм. Как от бойцов Красной армии, так и от бойцов "трудового фронта", требуются дисциплина и энтузиазм. Дисциплина обеспечивается предельным обострением трудового законодательства в 1929-34 гг. История советского государства и права констатирует: "Трудовые законы периода первой пятилетки повышали ответственность работника за выполнение трудовых обязанностей".22 Имеется в виду – уголовная ответственность. Например, "выпуск недоброкачественной или некомплектной продукции" наказывался "лишением свободы на срок не ниже 5 лет".23 Впервые "вводилась также уголовная ответственность за злостное нарушение трудовой дисциплины". Были изданы "уставы о дисциплине" для рабочих отдельных отраслей промышленности25 – наподобие армейских дисциплинарных уставов. Было установлено "единоначалие", дававшее директору предприятия диктаторские права, в том числе увольнения и передачи в суд рабочих. В 1933 г. профсоюзы, которые давно уже защищали только интересы администрации, были тем не менее сочтены излишними и ликвидированы, путем слияния с народным комиссариатом труда. Они были восстановлены во время войны.

Суровые административные репрессии никогда не были единственным средством "мобилизации масс". Одновременно с "палкой" всегда использовались вера в возможность подлинного улучшения жизни, надежда на исчезновение "временных" трудностей. Энтузиазм, который несомненно воодушевлял часть населения в первые послереволюционные годы, был важным элементом строительства "сталинской" модели. Но партия, руководившая процессом, никогда не позволяла чувствам трудящихся, даже наиболее правоверным, развиваться стихийно. Энтузиазм находился под строжайшим контролем, направлялся туда и в таком количестве, какие казались нужными партии.

Идея "социалистического соревнования", т.е. "соревнования широких слоев трудящихся, направленного на улучшение и повышение темпа социалистического строительства",26 была впервые изложена Лениным. В апреле 1929 г. конференция ВКП (б) принимает резолюцию об организации социалистического соревнования, а в мае ЦК партии принимает специальную резолюцию, регламентирующую "энтузиазм масс". Рождается высшая форма "проявления активности и энтузиазма трудящихся масс" – ударничество.

Ударник – передовой рабочий, перевыполняющий план. Появление этого понятия не только обогатило формирующийся словарь советского языка – обозначался поворот в политике по отношению к пролетариату, начинался новый этап формирования советского человека. Рождению "ударничества" сопутствовало введение сдельной оплаты труда, отмененной после революции, как особенно отвратительной формы эксплуатации. "Ударничество" становится замечательным аргументом в борьбе против устаревшего понятия "равенство", которую начинает Сталин. "Равенство" объявляется понятием мелкобуржуазным, ему дается уничижительный синоним "уравниловка".

Слово "ударник" первоначально обозначало часть затвора стрелкового оружия или орудия для разбивания капсюля патрона при выстреле. В годы первой мировой войны возникло понятие "ударных" воинских частей, предназначенных для выполнения особых операций, нанесения врагу концентрированных "ударов". Использование термина из военного словаря не было случайностью: труд изображался войной за социализм. Но появление "ударников" означало раскол на "передовых" и "отстающих", тех, кто не только не идет в первых рядах, но мешает продвижению фронта, Рождается и культивируется антагонизм между "передовыми" и отстающими. Из ударников, прежде всего комсомольцев, создаются "отряды легкой кавалерии", контролирующей работу "отстающих" на предприятии, совершающих налеты на их жилище для проверки их образа жизни. В. Вересаев в рассказе Первая волна изображает осознание молодым рабочим-ударником Юркой необходимости подгонять своих товарищей. Юрка преодолевает старые, ставшие вредными чувства рабочей солидарности: "В первый раз всей душой ощутил он в этих рабочих /отстающих – М.Г./ не товарищей, а врагов, с которыми будет бороться не покладая рук. И сладко было вдруг осознать свое право не негодовать втихомолку, а в открытую идти на них, напористо наседать, бить по ним без пощады, пока не научатся уважать труд!"27

В ночь с 30 на 31 августа 1935 г. молодой шахтер Алексей Стаханов вырубает за смену вместо 7 тонн по норме -102 тонны, перевыполняя план в 14 раз, на 1400%. Рождается высшая форма ударничества – стахановское движение. Героем – вместо ударника – становится стахановец. Стахановское движение провозглашается специфически "советской, социалистической формой труда". Алексей Стаханов рассказывает журналистам, как он и его товарищи сделали замечательное открытие: работа идет лучше, если один член бригады рубит уголь, а другие выполняют подсобные функции. Таким образом "рационализация" (издавна известная всем шахтерам мира) сочеталась с энтузиазмом – подстегивая друг друга они позволяли перевыполнять и перевыполнять План. Два элемента "новой формы труда" дополнялись материальным стимулом. Четкая социальная иерархия, определяемая процентами выполнения плана, получила материальную базу – иерархию заработной платы. Газета Труд рассказала 20 января 1936 г., что на одной из донецких шахт 60 рабочих получают от 1000 до 2.500 рублей на человека – это передовики-стахановцы, 75 шахтеров – от 800 до 1000 рублей, 400 – от 500 до 800 рублей, все остальные по 125 рублей в среднем.

Но не эти официальные элементы стахановского движения – рационализация, энтузиазм, материальная заинтересованность – делали его специфически "социалистической формой труда". Перевыполнение нормы в несколько, иногда в несколько десятков раз, требовало тщательной подготовки, особой организации труда. Это было возможно лишь при согласии и участии администрации.

Администрация, власть на производстве, определяла, кто будет "стахановцем". "Передовики производства", "стахановцы" – награждаются деньгами, орденами и медалями, которые превращаются в видимый знак места человека в советском обществе, привилегиями. Возвращается понятие "знатные люди": это уже не аристократия, но "стахановцы". В это же самое время те же самые понятия используются в нацистской Германии, где широкую популярность приобретает лозунг: работа облагораживает (Arbeit adelt). Bce эти блага дает новой "знати" власть, ибо по ее милости они были избраны. По ее воле они могут быть сброшены с пьедестала. Призывая усилить "бдительность", Сталин подчеркивал: "… Настоящий вредитель должен время от времени показывать успех в своей работе, ибо это – единственное средство сохраниться ему как вредителю".28

В тридцатые годы, во время второй революции, значительно более радикальной, чем Октябрьский переворот, осуществляется национализация человеческого труда: работа перестает оцениваться по ее результатам, критерием становится отношение власти к работнику. Единственными необходимыми достоинствами становятся преданность партии, которую обозначают термином "идейность". Десятки лет спустя остается в силе важнейший принцип советской модели: "В основе настоящей социалистической деловитости – высокая идейность и компетентность".29 Сначала – идейность, только потом – компетентность, т. е. профессиональные качества.

В первые послереволюционные годы, когда новая власть еще не имела собственных специалистов, "идейность" на производстве осуществляли "красные директора": члены партии, не имевшие необходимых профессиональных знаний, но дававшие гарантию преданности делу революции. Они выполняли роль комиссаров при "спецах" – пережитках проклятого прошлого. По мере формирования "красных специалистов" функция "внесения идейности" на предприятие переходит к секретарю партийной организации. Секретарь значительно важнее всех других представителей администрации, ибо только он заботится о выполнении плана и воспитании работника. Только благодаря ему происходит то, что советский социолог называет "чудом преображения", которое "совершается путем приобщения к труду".30

В одном из первых советских звуковых фильмов -Встречный (1932, Ф. Эрмлер, С. Юткевич) – представлена модель деятельности секретаря партийного комитета: только переделка человека позволяет перевыполнить план, только перевыполнение плана позволяет перевоспитать человека – совершить чудо!

Национализация труда – понятие неизвестное ранее -включает все виды деятельности, в том числе и партийную работу. Партийный секретарь – представитель верховной власти – имел значение лишь постольку, поскольку он был эманацией власти. Подчеркнув хрупкость положения "стахановцев", Сталин рассеял все надежды членов партии на иммунитет: "Нынешние вредители и диверсанты… это большей частью люди партийные, с партийным билетом в кармане… Сила современных вредителей… состоит в партбилете…"31
[1] [2] [3] [4]