Оратор (1)

– Мы вернемся к началу – ко времени Хари Селдона – и поставим на медленное движение. Мы сузим его так, чтобы видеть сразу только десятилетнее развитие. Это дает удивительное ощущение потока истории без отвлечения на детали. Интересно, делали ли вы когда-нибудь так?

– Точно так – никогда, Первый Спикер.

– А должны бы. Это чудесное ощущение. В первые несколько десятилетий альтернативы не было. Точечные ответвления, однако, невероятно экспонентны во времени. Разве не факт, что, как только образуется специфическое отклонение, все скоро становится трудноуправляемым.

– Я знаю, Первый Спикер, – в ответе Джиндибела прозвучала суховатая нотка, которую он не смог подавить.

Однако Первый Спикер не прореагировал на нее.

– Обратите внимание на извилистые красные линии. По всей вероятности, они будут достаточно беспорядочными, так как каждый Спикер зарабатывает свое место, добавляя усовершенствование к первоначальному плану Селдона. Казалось бы, нет возможности предсказать, где можно легко добавить усовершенствование или где определенный Спикер найдет применение своим интересам или своим способностям. Однако же, я давно подозреваю, что смешение Черной Селдона и Красной Спикера следует точному закону, сильно зависит от времени и очень мало – от чего-нибудь другого.

Джиндибел следил, как проходят годы, и как черная и красная линии составляют почти гипнотически переплетающийся узор. Сам по себе узор, конечно, ничего не означал. Учитывались символы, из которых он состоял.

То там, то тут появлялся ярко-голубой ручей, надувался, ветвился, начинал выдаваться над другими, а затем опадал и исчезал в черном или красном.

– Голубое Отклонение, – сказал Первый Спикер, и чувство отвращения, возникшее в обоих, наполнило пространство между ними. – Мы захватываем его снова и снова и, в конечном счете, придем к Веку Отклонения.

Так и было. Можно было сказать точно, когда разрушительный феномен Мула на короткий срок наполнил Галактику, когда первоисточник внезапно разбух от ветвящихся ручьев голубого – слишком протянувшегося, чтобы быть подавленным – пока сама комната не стала голубой, потому что линии утолщались и освещали стену все более ярким свечением.

Отклонение достигло пика, а затем потускнело, утончилось, и прошло долгое столетие, прежде чем его тонкая струйка подошла к своему концу. Когда она исчезла и план снова вернулся к черному и красному, стало ясно, что тут действовала рука Прима Палвера.

Вперед, вперед…

– А это настоящее время, – с удовлетворением сказал Первый Спикер.

Вперед, вперед…

Затем сужение и подлинный узел плотно скрученного черного с еле заметным красным.

– Это установление Второй Империи, – сказал Первый Спикер. Он выключил первоисточник и включил в комнате обычное освещение.

– Эмоциональный эксперимент, – заметил Джиндибел.

– Да, – улыбнулся Первый Спикер, – и вы осторожно не обнаруживаете своих ощущений. Но это неважно. Разрешите мне расставить точки, которые я хотел бы расставить.

Обратите внимание прежде всего на почти полное отсутствие Голубого Отклонения после Прима Палвера – иными словами, за последние сто двадцать лет. Обратите внимание, что и следующие пять столетий не имеют приемлемых вероятностей Отклонений выше пятого класса. Заметьте также, что мы начали распространять усовершенствования психоистории дальше периода установления Второй Империи. Как вы, конечно, знаете, Хари Селдон при всей своей необыкновенной гениальности не был и не мог быть вездесущим. Мы более информированы, больше знаем о психоистории, чем, вероятно, знал он.

Селдон закончил свои расчеты на Второй Империи, дальше, в основном, моя работа, и ей я обязан своим теперешним постом.

Я говорю вам все это для того, чтобы вы избавили меня от, лишних слов.

Можно ли, зная все это, вывести заключение, что план Селдона бессмыслен? Он бессрочен! Простой факт, что он пережил столетие Отклонения – при всей должной почтительности к гению Палвера – лучшая очевидность, что в нем нет изъяна. Где в нем слабость, молодой человек, из-за которой вы заклеймили план как бессмысленный?

Джиндибел стоял прямо и твердо.

– Вы правы, Первый Спикер. План Селдона бессрочен.

– Значит, вы отказываетесь от своего утверждения?

– Нет, Первый Спикер. Недостаток порока и есть его порок. Это роковая беспорочность!

Первый Спикер невозмутимо смотрел на Джиндибела. Он умел управлять своим лицом, и ему было интересно следить за неспособностью Джиндибела сдерживаться. В каждом ментообмене молодой человек старался скрыть свои чувства, но каждый раз полностью выдавал их…

Шандисс беспристрастно изучал его. Это был тощий молодой человек, роста чуть выше среднего, узконосый, тонкогубый, с беспокойными руками. Темные глаза то и дело вспыхивали.

Первый Спикер понимал, что этого молодого человека трудно столкнуть с его убеждений.

– Вы говорите парадоксами, Спикер.

– Это звучит парадоксом, Первый Спикер, потому что мы навертели вокруг плана Селдона так много, что считаем это доказанным и принимаем его как бесспорный.

– А с чем вы хотите спорить?

– С истинностью базы плана. Все мы знаем, что план не сработает, если его природа – или даже его существование – станет известным многим из тех, чье поведение соответствует предсказанию.

– Я уверен, что Селдон понимал это. Я даже уверен, что он сделал это одной из своих двух фундаментальных аксиом психоистории. Он не предвидел Мула, Первый Спикер, и, следовательно, не мог предвидеть и степень навязчивой идеи, какой стало Второе Основание для людей Первого Основания, как только Мул показал им важность Второго Основания.

– Хари Селдон… – начал Первый Спикер, но пожал плечами и замолчал.

Физическое появление Хари Селдона было известно всем членам Второго Основания. Его репродукции в двух или трех измерениях, фотографические и голографические, в барельефе, сидящего или стоящего, были вездесущи. Все они изображали его в последние годы жизни. На них был старый добрый человек с мудрым морщинистым лицом, символизирующим квинтэссенцию полностью созревшей гениальности. Но Первый Спикер теперь вспомнил одну фотографию, считавшуюся изображением Селдона в молодости. Фотографию забыли, поскольку она была в явном противоречии с представлением о молодом Селдоне. Но Шандисс видел ее, и ему внезапно пришло на ум, что Стор Джиндибел удивительно похож на молодого Селдона.

Смешно! Время от времени каждого беспокоит нечто вроде суеверия, каким бы рационалистом он ни был. Шандисса обмануло случайное сходство. Если бы та фотография была сейчас у него перед глазами, он сразу бы понял, что сходство иллюзорно. Но почему эта дурацкая мысль пришла ему в голову именно сейчас?

Он снова овладел собой. На мгновение он вздрогнул – мимолетное крушение мысли, слишком короткое, чтобы его заметил кто-либо, кроме Спикера.

Ладно, пусть Джиндибел истолкует это, как хочет.

– Хари Селдон, – твердо повторил он, – отлично знал, что произойдет бесконечное число случайных событий, которые он не может предвидеть, поэтому он и создал Второе Основание. Мы тоже не предвидели этого Мула, но осознали его, как только он ополчился на нас, и остановили его. Мы не предвидели последующей навязчивой идеи о Втором Основании людей Первого Основания, но увидели, когда это произошло, и остановили ее. Какую ошибку вы можете найти?
[1] [2] [3] [4]