Глава 7. Характер человека – его судьба (1)

– Нет. Он всегда появлялся неожиданно.

– Он не говорил, когда будет у вас в следующий раз?

– Он этого никогда не говорил.

– Вы можете установить какую-то периодичность его визитов?

Белзш покачал головой.

– Как вы думаете, Крест живет в Москве?

– Скорее всего нет. Вообще разговора об этом не было, но однажды он сказал: «Ты через полчаса в постели, а мне еще пять часов до дома топать».

– Номер его машины вы не рассмотрели?

– Нет. Но если бы я даже знал его назубок, вам бы это все равно не принесло пользы.

– Почему?

– Вы еще плохо знаете Креста. Он продумывает все – до мельчайших деталей. И скорее всего на его машине стоит чужой номер. Во всяком случае, когда он приезжает в Москву.

– Каких-нибудь особенностей, необычных вещей на его машине вы не заметили?

Белаш подумал, развел руками:

– Обыкновенный «газик». Разве что никелированные колпаки на колесах -обычно ведь на таких машинах нет колпаков…

– Внешняя манера поведения Креста?

– Сволочь, – сказал Белаш. – Этакий развеселый дядя, бабник типа «скот в сапогах»…

– Это что-то новое, – отозвался я. Сообщение меня заинтересовало, потому что на таких субчиков иной раз можно выйти через шлейф покинутых и потом долго неутешных дам.

– Ничего нового, – презрительно сказал Белаш. – Бабник-мародер, что ли. Он мне как-то сказал, что ездит отдыхать в Анапу: «Там мамочки с больными детьми, расстроенные они, обиженные судьбой, очень нуждаются в сочувствии».

– Н-да, хорошего компаньона вы себе подобрали.

– Я его не выбирал. Как и вас…

– Что правда, то правда. Мы вас действительно сами нашли. Только с разных сторон. Одно жаль, что Кресту вы оказали гораздо меньшее сопротивление, чем мне…

Белаш пожал плечами и засмеялся, зло, с повизгиванием:

– А что в этом удивительного? Крест отнял у меня только совесть, вы хотели забрать все. Да и забрали…

– Да, – сказал я устало. – Но вы забыли, что я пришел, когда совести уже не было.

Пропало у меня почему-то сочувствие к нему – и в последнем, самом тяжелом испытании Белаш оказался совсем дрянным человеком. И то, что мне удалось остановить поток его жизни и как киноленту пустить его вспять, тоже не радовало, это принесло мне только человеческое разочарование, да и профессионального удовлетворения не было – скрипки, из-за которой мне пришлось предпринять поход в чужие судьбы, ъ события, отзвучавшие семнадцать лет назад, пройти сквозь вероломство, подлость, обман, – скрипки не было. Она по-прежнему находилась в цепких жилистых руках человека, который продумывал свои негодяйские дела до мельчайших деталей и твердо гарантировал своим сообщникам, что они никогда не попадутся.

Я даже приблизительно не представлял себе, где и как мы можем искать Никодимова. Устроить засаду в квартире у Белаша? Но когда снова явится Никодимов, неясно, а Белаша все время придется держать дома, чтобы он ответил на предварительный звонок Креста. Это очень сложно – может, и месяц пройти, пока он явится вновь. Попробовать съездить в Анапу, навести там справки? Дело громоздкое и неверное. Что же делать? И сколько времени он намерен держать у себя скрипку? А вдруг он ее уже сплавил? От этой мысли меня даже замутило – неужели все, что произошло за эти два месяца, все это зря? Ведь если я даже поймаю Никодимова – сейчас, когда у меня лежала его фотография, это было вполне реально, – а скрипки уже не будет, то наступит только возмездие, а мне нужна скрипка…

Лаврова спросила у Белаша:

– Продукты и выпивка – из ваших запасов или Крест принес?

– Крест принес, – медленно сказал Белаш. – А что? И я тоже не понял, почему она спрашивает об этом.

– Ничего, – сказала Лаврова и повернулась ко мне: – Такую банку, помнится, я видела на кухне у Мельника…

«Маслята маринованные любительские» – обычные консервы, мало ли. Мне и в голову не пришло, что обычные маринованные грибы, которые и годятся только на то, чтобы водку закусывать, могут определить судьбу старинной скрипки и поставить точку во всей этой истории, указав логово Минотавра. Минотавра, который предусматривал все до мельчайших деталей, а такой глупости, как пустая банка из-под маринованных грибов, не предусмотрел…

Я позвонил своему приятелю Гусеву – следователю из отде-ла автотранспортных происшествий.

– Сережа, есть занятная задачка по твоей части. Не интересует?

– Нет, – любознательно ответил Гусев. – У меня своих задачек полон сейф.

– Так те ты обязан решать, это скучно, как на уроке. А моя будет вроде субботнего кроссворда – ради удовольствия…

– Не морочь голову, дорогой товарищ. Говори, чего надо,– и салют!

– Серега, посчитать надо, как далеко могла уехать за пять часов машина.

– Какая машина?

– ГАЗ-69. Выехала из центра Москвы около полуночи 12 октября, по метеосводке – моросящий дождь, в Московской области туман, езды около пяти часов. 12 октября, учти, будний день, понедельник… Приехала машина в Москву, скорее всего проделав этот же маршрут, и колесила целый день по городу – так что не исключено, что по дороге заправлялась бензином…

– Подожди, – сказал Гусев. – Я посчитаю…

Он, видимо, сверялся с картой, что-то недовольно бурчал себе под нос, потом сказал:

– Думаю, что в радиусе Калининской, Владимирской, Рязанской, Тульской, Калужской, Смоленской областей. Плечо перегона не более двухсот пятидесяти километров.

– Что же это получается – всего пятьдесят километров в час?

– Максимум. Ты ночью сядь в «газон» да в дождь, да при встречном грузовом движении – попробуй больше проехать.

– Обязательно…

– Вы себе консервную банку представляете? – строго спросила меня Лаврова.

– А что, похоже, что я уже и этого не соображаю? – осведомился я.

– Нет, кое-какая надежда сохраняется, поэтому спрашиваю. А вы отвечайте.

– Хорошо,.– покорно кивнул я. – Представляю. Металлический или стеклянный, полый внутри цилиндр, герметически закупоренный, с пищевой начинкой.

– А что в цилиндре? Что есть обязательно на этом металлическом или стеклянном цилиндре?

– Этикетка, – сердито сказал я. – Вы не можете предложить мне вопросов позанимательнее?

– Для более занимательных вы еще не готовы, – спокойно ответила Лаврова. – А кроме этикетки?

– Еще часто бывают грязь, противокоррозийная смазка, пальцевые отпечатки, ценник и надпись «В северных районах на 5 копеек дороже». Все, больше ничего не бывает. И все это нас в данный момент не касается…

– Ошибаетесь, – сказала Лаврова. – На каждой консервной банке, на крышке или на донышке всегда бывают еще цифры и буквы…

– Цифры? – удивленно переспросил я и вспомнил, что действительно на банках всегда выдавлены рельефные буковки и цифры.

– Да, цифры. И я, так же как и вы, никогда не обращала на них внимания. Но ведь они что-то обозначают, раз их ставят… А сегодня я решила поинтересоваться этим всерьез.

Я понял, куда гнет Лена, но осторожно сказал:

– Я думаю, что в каждой партии сотни тысяч банок…

– И это возможно, – спокойно сказала Лаврова. – Но у нас другого пути нет. Смотрите, что я узнала…

Она развернула лист бумаги, на котором было крупно написано: «К2630/211И349». 

– Ка-две тысячи шестьсот тридцать дробь двести одиннадцать-И-триста сорок девять, – вслух прочитал я. – Тьфу, чертовщина какая! Ничего не понимаю.

– Неудивительно, – усмехнулась Лаврова. – Это шифр с крышки консервной банки из-под маслят маринованных, которыми закусывали Крест с Белашом. По словам Белаша, банку принес Никодимов.

– А как его можно расшифровать – шифр этот?

– Я как раз этим и занималась сегодня в Министерстве пищевой промышленности.

– Поделитесь, – с интересом попросил я.

– Пожалуйста. Буква "К" обозначает группу заводов, к которой относится изготовитель этой банки. Всего, оказывается, таких знаков три – "К", "М" и "Р". "Р" – это рыбокомбинаты, "М" – мясо-молочные заводы, а "К" – все прочие консервные предприятия, в том числе и овощные.

– Между прочим, я бы и сам мог догадаться, что маринованные грибы делают не на рыбокомбинате, – сказал я сварливо. Из ехидства, конечно, и из зависти сказал, потому что понимал, что Лаврову осенила богатая идея.

Лаврова махнула на меня рукой и продолжала:

– Отбрасываем последнюю цифру – это год изготовления.
[1] [2] [3] [4]