Матрос с 'Бремена' (сборник рассказов) (5)

-- Какая разница? -- отвернулся от нее Сэм. Подошел к окну, выходящему на улицу, и смотрел, как сгущаются вечерние сумерки и крошечными точечками зажигаются во всем городе огоньки.

-- Так где ты достал эти несчастные восемьдесят долларов?

Держать оборону уже больше нет сил... Сэм сдался.

-- Я написал в Детройт,-- он разговаривал с оконной рамой,-- Альберту.

-- Моему несчастному брату! -- воскликнула Энн.-- Выходит, и он тоже должен тебя содержать! Да ты, по-моему, уже должен ему никак не меньше тысячи долларов!

-- К кому еще я мог обратиться? -- резко спросил Сэм.-- К кому? Куда? Кто-то же должен помочь мне, как ты считаешь?

-- Ну как тебе не стыдно просить у Альберта еще денег? Ты ведь не вернул ему из своего долга ни цента.

-- Я все верну. Времена меняются, я надеюсь на лучшее.

Энн лишь засмеялась.

-- Можешь смеяться сколько влезет! -- упрямился Сэм.-- Давай, давай, смейся! Однажды на моем банковском счете было шестьдесят тысяч долларов -наличными.

-- Однажды индейцы владели всеми Соединенными Штатами. Ради Бога, Сэм, ради Бога! Санта-Клаус давно забыл, где находится Бронкс. Его здесь давненько никто не видел.-- Помолчала, созерцая такие знакомые полные, круглые плечи мужа, тихо спросила: -- Как ты собираешься сообщить обо всем Сюзн? В прошлую субботу они решили расписаться на первое мая и потом провести две недели в Вермонте. Интересно поглядеть, с какой физиономией ты им об этом сообщишь?

-- Именно поэтому я и не хотел ей говорить в тот понедельник. Чтобы не ранить ее чувства.

-- Теперь рана окажется куда более болезненной, Сэм. Неужели ты не в состоянии вбить себе это в свою пустую башку?

-- Но я думал, что найду работу.-- Сэм не терял терпения.-- Когда Альберт прислал мне чек, я воспринял это как счастливое предзнаменование. Его отзывчивость вселила в меня надежду.

-- Как же ты умудрился получить письмо от Альберта, а я его так и не видела? -- В тоне Энн прозвучало равнодушное любопытство, словно у домохозяйки, которая интересуется, сколько куриных яиц надо добавить в тесто для бисквитного торта.

Сэм только вздыхал, вспоминая все запутанные подробности сделки.

-- Я попросил, чтобы он прислал чек на отель "Дикси" -- у меня там клерк знакомый. Деньги хранил в старом бауле у него в кладовке, той, что в холле.

-- И каждую субботу ты, как истинный глава семьи, приносил мне по двадцать долларов на хозяйство...

-- Говорю же -- ни к чему вас зря волновать. И тебя, и Сюзн тоже. Я был настолько уверен, что найду работу... Энн, поверь мне! Я так считал: это уж настолько плохо, если мне не удастся найти работу, что... У меня в жизни случалось немало неприятностей,-- он говорил ровным, рассудительным голосом,-- но чего никогда не предполагал -- что такое несчастье произойдет со мной. Ну быть такого не могло!

-- И все же оно произошло.-- Энн сделала нетерпеливый жест руками, давая понять собеседнику, что разговор окончен.

-- И все же оно произошло,-- эхом отозвался он, сел снова на стул и закрыл лицо маленькими пухлыми пальцами.-- Никогда бы не поверил, что люди еще могут жить после того, как им на голову свалилось такое несчастье. Итак, мы стоим на последней черте, Энн.

-- Ах, Санта-Клаус, Санта-Клаус,-- без издевки, без насмешки произнесла Энн; потом продолжала все с тем же равнодушным любопытством: -- Каждое утро, в восемь, ты уходил на работу и возвращался домой в шесть тридцать. И чем же ты занимался целый день?

Сэм, вспоминая, чем он занимался все эти безрадостные дни, не осмеливался поднять на жену глаза.

-- По утрам ходил от одной конторы к другой. Ты и представить себе не можешь, Энн, сколько их повсюду развелось,-- ужас! У очень многих американцев еще есть работа. Когда-то я частенько заглядывал в эти офисы -приносил им хорошие сигары, а они выставляли мне выпивку. Днем ходил в публичную библиотеку -- сидел там за столом, читал...

-- Надо же! Ученый, студент. Только подумать! Целый день сидит в библиотеке! -- воскликнула Энн, покачивая головой; на глазах у нее выступили слезы -- впервые.-- Бедняжка Сэм. И что же ты читал?

-- Все старые газеты -- "Таймс", "Уорлд", старую "Америкэн", за период с двадцатого по двадцать девятый год. Какое я получал удовольствие, читая о событиях тех дней, о Линдберге1, Кулидже2, Доне Макгро. Ах, какие славные были годы! Я даже нашел там свою фотографию. Семнадцатого мая двадцать шестого года в отеле "Астор" устраивали бал владельцев предприятий, производивших одежду. Мы с тобой сидели впереди, в первом ряду; на мне смокинг и бумажная шляпа. Тогда, на той фотографии, волосы мои еще черные. Ты помнишь?

-- Помню.

-- Мне нужно было умереть в двадцать девятом...-- Сэм оторвал руки от лица.

В дверь позвонили -- два коротких, резких звонка.

-- Это Сюзн,-- определила Энн.-- Вечно забывает ключи.

Сэм встал со стула.

-- Пойду лягу.-- И направился в спальню.

-- Не забудь принять таблетку аспирина, Сэм,-- напомнила Энн.

-- Да, непременно.-- Он затворил за собой дверь спальни.

Энн медленно -- ведь она уже совсем немолодая леди -- пошла по вестибюлю открыть Сюзн входную дверь.

ПАМЯТНИК

-- На кой черт мне сдался его личный запас?! -- заявил Макмагон -твердо, убежденно; подышал на стакан, осторожно его вытер.-- У меня свое мнение о его личном запасе.

Мистер Гриммет с печальным видом сидел у стойки на высоком стуле, а Тезинг лишь пожимал плечами, как продавец, который еще не отказывается окончательно от намерения навязать свой товар, а лишь переходит на более удобную позицию для новой атаки. Макмагон поднял к свету еще один стакан своими чистыми, холеными пальцами бармена, старательно вытер его с самым серьезным и решительным видом и густо покраснел до корней волос, включая и лысую лужайку на голове,-- ее не скрывала густо напомаженная прическа.

У бара, в передней части ресторана, никого не было. Сейчас, в три часа дня, в глубине зала о чем-то спорили трое официантов. Каждый день, ровно в три, в этом укромном уголке собирались трое официантов, чтобы кое о чем поспорить.

-- Фашизм,-- говорил один,-- это репетиция накануне открытия большого кладбища.

-- Ты где вычитал эту фразу? -- поинтересовался второй.

-- Какое тебе дело? Вычитал где вкуснее, и все тут.

-- Ты же итальянец,-- обратился третий официант к первому.-- Вшивый итальяшка!

-- Эй, вы там! -- резко обернувшись, крикнул ссорящимся официантам Тезинг.-- Приберегите-ка подобные дискуссии для дома! Здесь вам ресторан, а не "Мэдисонсквер гарден".-- И снова стал с интересом наблюдать, как Макмагон ловко вытирает, натирает до блеска стаканы.-- Однако многие лучшие бары в городе,-- сменил он тон на вкрадчивый, мелодичный,-- находят применение нашим личным запасам.

-- Многие лучшие бары в городе,-- подхватил Макмагон, заработав еще энергичнее полотенцем,-- давно стоит превратить в школы верховой езды.

-- Смешно! -- Тезинг засмеялся вполне естественно, без натуги.-- Очень смешно, правда, мистер Гриммет?

-- Послушай, Билли,-- Гриммет подался вперед и не обращал никакого внимания на Тезинга,-- нужно прислушиваться к разумным суждениям. Если ты смешиваешь напиток, кто определит цену ячменя -- его составной части? В этом и заключается высший класс для всех коктейлей в мире.

Макмагон промолчал: щеки его еще гуще покраснели, не отставала и лысина на голове. Перевернув стаканы вверх дном, он ставил их на жестяную стойку со звонким треньканьем, которое передавалось выстроившимся рядами на полках чистым стаканам, и эти мелодичные звуки разносились по всему пустому ресторану.

Небольшого роста, полный, крепко сбитый, бармен перемещался за своей стойкой заранее рассчитанными, точными движениями и в такой своеобразной манере, что любой, наблюдающий за ним в эту минуту, мог бы определить, в каком он сейчас пребывает настроении: весел, печален, мрачен, угрюм или чем-то взволнован и расстроен. Все это сразу было видно и по тому, как он смешивает напиток или ставит стакан на стойку.

Сейчас, в эту минуту, он сердит -- и мистер Гриммет это отлично чувствовал. Ссоры с ним он не хотел, но нужно было спасать деньги. Словно в салюте он протянул руку к Тезингу.

-- Скажи мне правду, Тезинг,-- медленно произнес он.-- Неужели твой личный запас настолько не годен?

-- Ну, многим нравится,-- так же медленно ответил Тезинг.-- Превосходен как компонент для смешанного продукта.

-- Годится только для полировки! -- заявил Макмагон, оглядывая свои полки.-- Особенно хорош в качестве проявителя.

Тезинг засмеялся -- он всегда так смеялся от девяти утра до шести вечера.

-- Очень остроумно! -- похвалил он.-- Какой у нас потрясающе остроумный бармен!

Макмагон, резко повернувшись на каблуках, посмотрел на него, слегка опустив голову на грудь.

-- Я тебя не обманываю,-- возразил Тезинг,-- все честно.

-- Вот что я хочу сказать тебе, Макмагон,-- подхватил Гриммет, глядя ему прямо в глаза.-- На нашем личном запасе можно сэкономить по семь долларов на ящике.

Макмагон начал вдруг насвистывать всем знакомую мелодию -- теноровую партию из "Паяцев",-- вперив взгляд в потолок и машинально вытирая стаканы. Мистеру Гриммету очень хотелось в эту минуту его уволить, и он вдруг вспомнил, что, по крайней мере, не реже чем дважды в месяц у него возникало такое желание, и довольно сильное.

-- Прекрати свистеть,-- вежливо обратился он к нему.-- Мы здесь обсуждаем серьезные дела.
[1] [2] [3] [4]