Матрос с 'Бремена' (сборник рассказов) (1)

-- Сегодня вечером он идет в Карнеги-холл,-- объяснила Сэлли,-- там играют Брамса и Дебюсси.

-- Неплохое развлечение на вечер,-- похвалил Чарли. Рассеянно расстегнул пуговку на воротнике, опустил узелок галстука пониже.-- Теперь я с ним хожу только в кино -- там, в темноте, хоть не вижу его изуродованной физиономи.

-- Ничего, все обойдется,-- попытался успокоить их, как профессионал, доктор Страйкер.-- Я вставлю ему новые зубы, и он уже не будет так стесняться, постепенно привыкнет.

-- Он теперь почти ничего не рисует,-- сообщила Сэлли.-- Просто сидит дома в комнатах и рассматривает свои старые картины.

-- Теперь об этом Лугере,-- перебил ее Чарли,-- об этом парне Лугере. Расскажи нам о нем.

-- На часах он носит маленький портретик Гитлера,-- начала Сэлли,-- сам мне показал. Говорит, что ему одиноко.

-- Он в самом деле здоровый мужик? -- нервно спросил доктор Страйкер.

-- Да, он крупный, сильный мужчина,-- признала Сэлли.

-- Может, Чарли, стоит захватить с собой какую-нибудь железку? -Страйкер от сухости во рту еле ворочал языком.

Чарли засмеялся и протянул к нему обе руки, ладонями вперед,-- широкие, мускулистые. Правда, сломанные пальцы чуть согнуты.

-- Я все сделаю вот этими руками,-- пообещал он.-- Отделаю мистера Лугера вот этими двумя кулаками. Это мое личное дело, вот и все.

-- Но кто может поручиться...-- начал было Страйкер.

-- Не волнуйся, Страйкер, не волнуйся! -- успокоил его Чарли.-- Зачем лишние волнения?

В двенадцать ночи Сэлли с Лугером, выйдя из метро на Четырнадцатой улице, пошли вниз по Восьмой авеню. Лугер держал Сэлли под руку, а его пальцы скользили по ее руке вверх и вниз, крепко сжимая ее упругую плоть над локтем.

-- Ах,-- вскрикнула Сэлли,-- не надо! Мне больно!

Лугер только засмеялся.

-- Ну уж не так больно! -- оправдывался он, игриво пощипывая ее.-- Но если даже немного больно, ты ведь не против? -- Он говорил на каком-то усложненном английском, с сильным немецким акцентом.

-- Нет, я против,-- ответила Сэлли,-- честно -- против.

-- Ты мне так нравишься! -- На ходу он тесно прижимался к ней.-- Ты очень хорошая девчонка. Какая отличная у тебя фигура, как ты сложена! Счастлив, что мне выпала возможность проводить тебя домой. Ты точно живешь одна, не обманываешь?

-- Конечно,-- успокоила его Сэлли.-- Не волнуйся. Мне хочется чего-нибудь выпить.

-- А-а-а...-- протянул Лугер.-- Зря терять время?

-- За мой счет,-- уточнила Сэлли -- она много узнала о нем за один вечер.-- У меня есть деньги. По стаканчику -- тебе и мне, идет?

-- Ну, если ты настаиваешь...-- Лугер толкнул дверь бара.-- Но только один стаканчик -- сегодня ночью мы займемся кое-чем другим.-- Больно ущипнул ее и засмеялся, глядя искоса ей в глаза с многозначительностью опытного сердцееда -- так он глядел на своих двух избранниц в каждом рейсе "Бремена".

Под знаком поворота на Девятую авеню, на Двенадцатой улице, у столба, на постаменте, ждали в темноте Чарли с доктором Страйкером.

-- Я... я...-- начал Страйкер; ему пришлось снова сглотнуть слюну, чтобы сказать несколько слов.-- Интересно, придут ли они,-- наконец с трудом вымолвил он шепотом, на одной ноте.

-- Придут, куда они денутся,-- откликнулся Чарли, не отрывая глаз от небольшого треугольника парка вверх по Двенадцатой улице, где она соединяется с Девятой авеню.-- Сэлли -- женщина мужественная, ей отваги не занимать. К тому же любит моего чокнутого братца, будто он не художник, а президент Соединенных Штатов и в нем соединились черты Ленина и Микеланджело. И вот он пошел на судно и ему выбили глаз.

-- Он очень хороший человек -- твой брат Эрнест. У него есть свои истинные идеалы. Мне очень жаль, что сейчас все это происходит вот с такими людьми, как он,-- просто смотреть противно... Это не они?

-- Нет, две девчушки из Христианского союза молодежи, он на углу.

-- Каким он всегда был веселым человеком,-- продолжал Страйкер, не переставая торопливо сглатывать слюну.-- Всегда так заразительно смеялся; всегда знал, о чем говорит. До его женитьбы мы часто выходили вдвоем, и всегда наши девушки, и его и моя, кто бы они ни были, непременно все свое внимание уделяли только ему, все время. Я не возражал. Я люблю твоего брата Эрнеста, словно он мой младший брат. Прямо плакать хочется, когда вижу, как отрешенно сидит он за столом, прикрывая выбитый глаз и зубы, молча, не принимает никакого участия в разговоре, а лишь слушает, что говорят другие.

-- Да,-- согласился Чарли,-- да. Послушай, Страйкер, почему бы тебе немного не помолчать, а?

-- Прости,-- заговорил еще быстрее врач, преодолевая сухость во рту,-я не хочу тебе мешать, беспокоить. Но я должен выговориться. В противном случае, если я буду долго стоять молча,-- то могу вдруг от страха убежать отсюда и бежать не останавливаясь аж до Сорок второй улицы. Я не могу молчать в такой ответственный момент, извини.

-- Черт с тобой, болтай! -- великодушно разрешил Чарли, похлопывая друга по плечу.-- Выкладывай немедленно все -- все, что накипело на сердце.

-- Я пошел на это только для того, чтобы помочь Эрнесту.-- В темноте Страйкер прислонился спиной к столбу, стараясь унять дрожь в коленях, и продолжал, обрадованный поощрением со стороны Чарлза: -- Я разработал тут одну теорию... Она заключается вот в чем: когда Эрнест узнает, что мы сделали с этим Лугером, он наверняка воспрянет духом, это станет для него чем-то вроде трамплина. Так я оцениваю психологическую сторону возникшей ситуации. Почему мы все же не захватили с собой какую-нибудь железку? Ну дубинку, нож, стамеску, кастет...-- Он засунул обе руки в карманы пальто, чтобы его друг не видел, как сильно они дрожат.-- Будет очень плохо, если мы все смажем... Как ты считаешь -- плохо, если мы его упустим, а? Что скажешь, Чарли?

-- Ша! -- прошипел ему Чарлз.

Страйкер посмотрел на улицу. Там, в конце, показалась парочка.

-- Это они! Сэлли, узнаю ее пальто. А рядом с ней этот негодяй, этот вшивый немец...

-- Ша, Страйкер, ша!

-- Как мне холодно, Чарли. А тебе? Теплая, кажется, ночь, а я...

-- Да заткнись ты, ради Бога, наконец! -- вспылил Чарлз.

-- Мы с ним справимся! -- прошептал Страйкер.-- Да, Чарли, я, конечно, заткнусь, охотно заткнусь, Чарли...

Сэлли и Лугер медленно шли вниз по Двенадцатой улице. Лугер обнимал ее за талию, и их бедра все время соприкасались при ходьбе.

-- Какой хороший фильм мы посмотрели! -- журчал Лугер.-- Обожаю Дину Дурбин1: как молода, свежа -- просто конфетка. Очень похожа на тебя.-- И широко улыбнулся Сэлли в темноте, крепче прижимая ее за талию.-- Такая ма-аленькая, моло-оденькая девушка... Вот такие, как ты, мне очень нравятся.-- Попытался ее поцеловать.

Сэлли увернулась.

-- Послушайте, мистер Лугер...-- обратилась она к нему, и не потому, что он ей нравился, а просто -- он человек, безрассудный, ничего не подозревающий; к тому же сердце ее гораздо мягче, чем она предполагала.

-- Я не понимаю по-английски,-- отозвался Лугер,-- ему так нравилась ее застенчивость на последнем этапе к цели.

-- Благодарю вас за приятный вечер,-- приходя в отчаяние, продолжала Сэлли; она останановилась на тротуаре.-- Спасибо, что проводили до дома. Ко мне нельзя. Я соврала вам: я живу не одна.

Лугер засмеялся.

-- Ах ты, маленькая, пугливая девочка! Как это мило! Вот за это я люблю тебя!

-- Там мой брат,-- продолжала Сэлли, не зная почему,-- клянусь Богом, я живу с братом в одной квартире!

Лугер, грубо облапив ее, крепко поцеловал, поранив ей губы своими острыми зубами. Его сильные руки все глубже впивались в ее тело на спине. Она разрыдалась прямо ему в лицо, ей было больно, она чувствовала себя в эту минуту такой беспомощной. Он отпустил ее. Он смеялся.

-- Пошли,-- сказал он, снова прижимая ее к себе.-- Пошли, мне ужасно хочется увидеть твоего брата, маленькая лгунья.

-- Ладно,-- сказала она, увидав, как из густой тени вышли Чарли со Страйкером.-- Хорошо, не будем волынить. Пошли побыстрее. Как можно быстрее. Для чего терять понапрасну время?

Лугер весело смеялся. Он был счастлив.
[1] [2] [3] [4]