ГЛАВА ТРЕТЬЯ (2)

Том прыгнул за борт и услышал, как следом за ним бросилась в воду Кейт.

Доплыть до плотика оказалось не так трудно. Мистер Гудхарт плавал старомодным стилем треджен. Он все время старался удерживать голову над водой. Миссис Гудхарт плыла традиционным кролем. Томас то и дело бросал в ее сторону взгляды, и ему казалось, что она уже вдоволь наглоталась воды и тяжело дышит. Но Кейт была рядом и в любую секунду могла прийти к ней на помощь. Гудхарт с Томасом вскарабкались на плотик, но на нем нельзя было устоять, и они, упав на колени, помогли взобраться туда миссис Гудхарт. У нее была легкая одышка и явно нездоровый вид.

– Думаю, нужно немного передохнуть здесь, – сказала она, стараясь удержать равновесие на мокрой, скользкой поверхности подбрасываемого на волнах плотика. – Пока море немного не успокоится.

– Боюсь, миссис Гудхарт, – сказал Томас, – будет еще хуже. Через несколько минут у вас не останется ни малейшего шанса выбраться на берег.

Дуайер, обеспокоенный тем, что яхта подошла опасно близко к берегу, преодолев еще ярдов пятьдесят, кружил на одном месте. Было совершенно ясно, что нельзя сейчас вернуть миссис Гудхарт на борт сильно раскачивающейся яхты, не причинив этой безрассудной женщине какого-нибудь увечья.

– Вы сейчас же поплывете дальше вместе с нами, – сказал ей Томас.

– Натаниель, – обратилась она к мужу, – скажи ему, что мы остаемся на плотике, подождем, пока море немного успокоится.

Мистер Гудхарт молчал. Он уже отрезвел.

– Ты слышала, что он сказал? – спросил он жену. – Ты сама хотела добираться до берега вплавь. Вот и плыви!

И он прыгнул в воду.

Теперь на скалах на берегу собралось, по меньшей мере, около двадцати зевак, сидевших в полной безопасности, далеко от пенных угрожающих волн. Они с интересом наблюдали за тем, что происходит на плотике.

Взяв миссис Гудхарт за руку, Томас сказал:

– Ну, поплыли!

Он, пошатываясь из стороны в сторону, выпрямился, поднял ее на ноги, и они, взявшись за руки, бросились в воду. На воде она не так боялась, и они поплыли рядышком по направлению к лестнице. Подплывая все ближе к скалам, они чувствовали, как их увлекают вперед волны и потом, разбившись с грохотом о камни, откатываются назад, оттаскивая их за собой. Томас уверенно держался на воде и орал во все горло, стараясь перекричать шум разъяренного моря:

– Я выйду первым! За мной, миссис Гудхарт! Следите за мной, как я буду действовать. Постараюсь на гребне волны достичь берега и крепко ухватиться за поручень лестницы. Потом дам вам сигнал, когда начать. Работайте руками как можно энергичнее. Как только подплывете к лестнице, я вас там схвачу. Держитесь за меня покрепче. Все будет хорошо!

Он, правда, в этом не был уверен на все сто процентов, но ведь нужно было что-то говорить, приободрить несчастных пловцов.

Глядя через плечо, он ожидал волны побольше. Увидев громадную, как девятый вал, он, активно заработав руками, взлетел на ее гребень, и она стремительно вынесла его на берег, сильно шмякнув о стальную лестницу.

Но Томас не растерялся. Быстро ухватившись за перила, повис на них, не давая убегавшей назад волне унести его вместе с собой. Выпрямился, посмотрел на море.

– Вперед! – крикнул он миссис Гудхарт.

Она замолотила руками что было сил. Тут ее подхватила большая волна и вынесла на берег. На какое-то мгновение она оказалась даже над головой Томаса, но тут же заскользила вниз. Томас, изловчившись, схватил ее, крепко прижал к себе, не позволяя пенящейся грозной стихии увлечь ее назад. Он торопливо подталкивал ее сзади. Она, спотыкаясь, поднималась по скользким ступенькам, но все же вовремя добралась до ровной площадки на скале, куда волны уже не достигали.

Подплыл и Гудхарт. Томас его тоже схватил, но тот оказался таким тяжелым, что Томас невольно чуть не выпустил из руки поручень, и в голове его мелькнула страшная мысль – вот сейчас их обоих смоет, унесет в открытое море. Но старик оказался жилистым, сильным. Сделав резвый рывок в воде, он ловко одной рукой ухватился за перила, а второй – за Томаса. Он не нуждался в помощи, когда взбирался по лестнице вверх, делая это неторопливо, чинно, с рисовкой, презрительно поглядывая на молчаливую группу зрителей, сгрудившихся у него над головой, так, словно он застукал их за подсматриванием в тот момент, когда те пытались сунуть свой нос в его ревниво оберегаемую частную жизнь.

Кейт довольно спокойно выбралась из воды, и они вместе взбежали вверх по лестнице.

В раздевалке они получили от дежурного полотенца, вытерлись ими насухо, но это мало помогло. Они ведь не могли снять свои купальники, промокшие насквозь.

Мистер Гудхарт позвонил в отель, попросил прислать за ним его машину. Когда его шофер подкатил, чтобы отвезти Томаса с Кейт в бухту, он произнес только одну фразу:

– Отлично, капитан!

Он взял напрокат тяжелые махровые халаты для себя и жены, заказал в баре выпивку для всех четверых, и они пили виски, понемногу согреваясь, а Кейт с Томасом помаленьку высыхали. В длинном, как тога, халате у Гудхарта был ужасно величественный вид, и никому из посторонних и в голову не могло прийти, что вот этот пожилой человек пил целый день и чуть не утопил их всех всего пятнадцать минут назад.

Он открыл дверцу перед Томасом и Кейт. Когда Томас сел в машину, он сказал:

– Мы все уладим, капитан. Будете ли вы в бухте после обеда?

Томас планировал выйти в Сен-Тропез еще до заката солнца, но вежливо ответил:

– Да, сэр. Мы будем там весь вечер.

– Очень хорошо, капитан. Мы выпьем на борту на прощание.

Томас захлопнул дверцу, и они тронулись по дороге с растущими по обочинам высокими соснами. Их ветви трещали под напором усиливающегося ветра.

Они доехали до пристани, и там Томас с Кейт вышли. На заднем сиденье осталось два мокрых пятна на дорогой обивке.

«Клотильда» еще не вошла в бухту, и они, завернувшись в полотенца, сидели на днище перевернутой лодки, дрожа от холода.

Минут через пятнадцать показалась «Клотильда». Поймав брошенные Дуайером концы и крепко привязав их к причалу, они прыгнули на борт и помчались в каюту, чтобы поскорее переодеться. Кейт сварила кофе, и они пили его из кофейника в рубке, а ветер угрожающе свистел, теребя оснастку.

– Уж эти мне богачи, – сказал Дуайер. – Они всегда найдут способ, чтобы заставить тебя заплатить за свои причуды.

Они вытащили шланг, присоединили его к водозаборной колонке на пристани, и все трое принялись за уборку. Вся яхта покрылась тонкой корочкой соли.

Кейт приготовила им обед из остатков ланча Гудхартов. Пообедав, они с Дуайером отправились в Антиб с большим узлом грязных простыней, наволочек и полотенец, собранных за целую неделю. Кейт сама стирала все их личные вещи, но постельное белье приходилось отдавать в прачечную на берегу. Ветер стих так же внезапно, как и возник, но волны все еще с ужасным грохотом разбивались о мол бухты. В самом порту было тихо, и борта «Клотильды» глухо тыкались в борт стоявших рядом с ней яхт.

Стоял теплый, ясный вечер. Томас сидел на корме, покуривая трубку и любуясь звездами в ожидании прихода мистера Гудхарта, которого уже ждал в рубке счет, составленный Томасом. Сумма не бог весть какая – стоимость горючего, стирки, нескольких бутылок виски и водки, льда плюс ежедневные двенадцать тысяч старых франков на питание – для него и его двух помощников. За аренду яхты Гудхарт выписал ему чек еще в первый день приезда. Перед уходом в город Кейт сложила все вещи Гудхартов в две большие корзины из отеля: их купальные костюмы, одежду, обувь, книги. Корзины стояли на палубе на корме.

Томас увидел свет от фар подъезжающего автомобиля Гудхарта. Когда автомобиль остановился, Гудхарт вышел из машины и стал подниматься на борт по трапу. Томас встал, чтобы его встретить.

Он был одет для вечернего выхода – серый костюм, белая рубашка, темный шелковый галстук. В таком одеянии он казался старше, каким-то щуплым, словно усох.

– Не хотите ли чего-нибудь выпить? – спросил его Томас.

– Виски будет в самый раз, капитан, – ответил Гудхарт. Он сейчас был трезв как стекло. – Если только вы выпьете со мной.

Он сел на складной деревянный стул с сиденьем и спинкой из парусины, а Томас пошел в салон за выпивкой. На обратном пути зашел в рубку, взял конверт со счетом.
[1] [2] [3] [4]