I
[1] [2] [3] [4]М и х о э л с. Примерно две недели назад…»
Сталин нахмурился:
— А это еще что такое?
Молотов пожал плечами:
— Не знаю.
Сталин подошел к письменному столу и нажал кнопку. В дверях возник Поскребышев.
— Кагановича. Немедленно!
— Слушаюсь.
Поскребышев исчез. Сталин вернулся к столу для совещаний и вновь придвинул к себе машинописные листки расшифровки.
«М о л о т о в. Это какое-то недоразумение. Мы это выясним. Давайте продолжим нашу беседу так, будто этого недоразумения не было. Ваше обращение вызвало интерес у тех членов правительства, которые были привлечены для его обсуждения. Скажу вам больше. Эта идея вызвала интерес у товарища Сталина, и он даже обсуждал ее на встрече с послом Гарриманом и президентом Американской торговой палаты Джонстоном. Никакого конкретного решения принято не было, потому что сначала нужно было закончить войну. Сейчас возникла ситуация, благоприятная для возвращения к этой идее. Тот вариант обращения несколько устарел. Нужно отредактировать его, обсудить на президиуме и направить на имя главы советского правительства товарища Сталина. И можете не опасаться, что по Москве пойдут слухи. Пусть идут. Мы не делаем из этого секрета.
М и х о э л с. Могу я спросить, почему нынешняя ситуация кажется вам благоприятной для возвращения к идее создания Крымской еврейской республики?
М о л о т о в. Еврейской советской социалистической республики союзного значения. С центром в городе Симферополе. Открытой для эмиграции евреев со всего мира. Разве я недостаточно ясно обрисовал вам международную конъюнктуру?
М и х о э л с. Заметки и корреспонденции в „Правде“ позволяют заключить, что СССР благожелательно относится к созданию еврейского государства в Палестине.
М о л о т о в. Вы сделали правильный вывод. Но еврейское государство в Палестине не сможет просто физически принять миллионы евреев-беженцев. Там нет для всех работы, нет жилья, не урегулированы отношения с арабским населением. Крымская республика не будет альтернативой Палестине. Но создание ее поможет сгладить проблему. С другой стороны, это будет стимулировать Соединенные Штаты в вопросе участия СССР в плане Маршалла. Еврейское лобби в конгрессе США очень влиятельно. Оно заставит президента Трумэна пойти на уступки нам. Что и требуется доказать. Как видите, я с вами откровенен.
М и х о э л с. Я тоже буду с вами откровенным. По моему глубокому убеждению, создание еврейской республики в Крыму будет огромной, колоссальной ошибкой. Последствия ее будут сказываться очень долго. И исправить эту ошибку будет неимоверно трудно. Гораздо проще ее предотвратить…»
…Сталин удивленно хмыкнул:
— Даже так?
— Он догадывался, о чем пойдет речь. И очень хорошо подготовился к разговору…
«М о л о т о в. Я жду объяснений.
М и х о э л с. Представьте себе на минуту Крым, заселенный евреями. Сколько их там будет?
М о л о т о в. На первом этапе — тысяч двести, на втором — пятьсот, потом миллион и так далее. Крым большой.
М и х о э л с. Миллион евреев в Крыму. Из них половина — с Запада. Американцы, возможно, пойдут на большие уступки. Но верно и другое: кто платит, тот и музыку заказывает. Так или иначе, они будут заказывать в Крыму свою музыку. Эта музыка — буржуазная идеология. Она будет проникать в Крым в любых формах. Ширпотреб. Джаз. Постоянные американские гости. Не говоря уж о целенаправленной и очень изобретательной пропаганде. Вячеслав Михайлович, вас не берет жуть от этой картины?
М о л о т о в. Вы не верите в силу советской, коммунистической идеологии?
М и х о э л с. Я-то верю. Но человек слаб. И борьба будет идти не на страницах философских журналов. А на бытовом уровне. Мы у себя сейчас боремся с космополитизмом и низкопоклонством перед Западом. Успешно, конечно, боремся. Переименовали „Норд“ в „Север“, а котлеты „де воляй“ в котлеты „по-киевски“. А там не о котлетах пойдет речь. Мы получим открытую, незаживающую язву, постоянный источник политической инфекции…»
— Не дурак, — заметил Сталин.
— Очень не дурак, — согласился Молотов.
«М и х о э л с. Это — одно. Второе. Финансирование экономики Крыма пойдет в основном под руководством американских менеджеров. Хотя бы потому, что они будут внедрять свои, более производительные технологии, а наши инженеры и хозяйственные руководители этими технологиями не владеют. Не так ли?
М о л о т о в. Допустим.
М и х о э л с. Это значит, что через какое-то время еврейская республика обгонит по жизненному уровню другие республики СССР. Это неизбежно. Американцы умеют заставлять свои деньги работать. К чему это приведет? С одной стороны, к росту антисемитизма. Зависть — это зависть. Она неискоренима. Как ревность. А с другой — к недовольству рабочих и колхозников. Сначала — к недовольству социалистическими методами хозяйствования. А там недалеко и до проявлений политического недовольства.
М о л о т о в. У вас есть еще аргументы?
М и х о э л с. Только один. Но самый серьезный. Вспомните карту Крыма. Это важнейший стратегический плацдарм. Это база Черноморского флота. Выход в Средиземное море. Турция. Балканы. Ближний Восток. Вы сказали, что доктрина Трумэна пре-дусматривает выделение Турции и Греции четырехсот миллионов долларов для защиты от СССР. А можете себе представить, какие средства забабахает Пентагон, чтобы под любым видом оттягать у нас этот плацдарм? Шпионы туда полезут как мухи на мед, никаких рук не хватит отмахиваться! И в конце концов эту проблему придется кардинально решать. И кто окажется крайним? Евреи, конечно. Оно нам надо?..»
Сталин с интересом взглянул на Молотова:
— Прижал он тебя.
Молотов кивнул:
— Это был трудный разговор…
«М о л о т о в. Вы обсуждали с кем-нибудь свои соображения?
М и х о э л с. Вы первый, кому я о них рассказываю.
М о л о т о в. Значит, вы против создании еврейской республики в Крыму?
М и х о э л с. Самым решительным образом. У меня есть другое предложение. Конечно, если вы не сочтете слишком большим нахальством, что я лезу к вам со своими дилетантскими предложениями.
М о л о т о в. Какое?
М и х о э л с. Как скоро можно ожидать образования еврейского государства в Палестине?
М о л о т о в. Вопрос времени. Думаю, не очень большого. В недалеком будущем на повестку дня ООН будет поставлен вопрос о разделе Палестины на арабское и еврейское государства. Советский Союз, скорее всего, будет голосовать „за“.
М и х о э л с. Предложение у меня очень простое: разрешить свободную эмиграцию советских евреев в Палестину. И объявить об этом уже сейчас.
М о л о т о в. Вот как? Мы бесплатно учим людей, бесплатно лечим, бесплатно даем профессию и даже высшее образование. Не бесплатно, конечно, а за счет государства. Тратим на это огромные средства. И после этого подарить их кому-то?
М и х о э л с. Затраченные средства окупятся другим. Эти люди принесут в еврейскую Палестину идеи социализма. А они там и сейчас ощутимы. Их привезли евреи-переселенцы из России, которые эмигрировали с начала века до 20-х годов. По пути в Америку мы были в Палестине. Киббуцы в сути своей — настоящие коммуны. Советские эмигранты — это будет мощный идеологический десант. Его забросят не к нам в Крым, а мы забросим его в Палестину. И тем самым укрепим там свое влияние. Без всяких миллиардных затрат. И без головной боли решим задачу, о которой вы сказали в начале нашего разговора. Создадим стимул Америке для уступок нам в реализации плана Маршалла. Еврейское лобби в конгрессе США оценит этот жест. Регулируя эмиграцию, мы получим постоянный рычаг давления на американский конгресс. И одновременно решим внутренние проблемы — с той же перенаселенностью Западной Белоруссии.
М о л о т о в. Вы противоречите сами себе. Вы утверждаете, что наша советская идеология не сможет противостоять западной идеологии в Крыму. И тут же заявляете, что она преодолеет буржуазную идеологию в Палестине. Маловер вы, Соломон Михайлович. Коммунистическая идеология — гораздо более могучая сила, чем вам кажется. Она победит и в Крыму, и в Палестине, а в конечном итоге и во всем мире…»
— А ведь это демагогия, Вячеслав.
Молотов только пожал плечами:
— Это диалектика. Я учился у вас, Иосиф Виссарионович.
— Послушай, а почему ты все время ко мне на «вы»? «Товарищ Сталин», «Иосиф Виссарионович». Мы же были на «ты». И ты обращался ко мне — «Коба».
— Это было очень давно.
— Да? Идет время, идет. И чем дальше, тем идет быстрее… Ладно, давай посмотрим, чем у вас эта дискуссия кончилась…
«М и х о э л с. Очень жаль, что я не сумел убедить вас.
М о л о т о в. Ваши доводы остроумны, но неосновательны. Давайте вернемся к Крыму. Не следует надолго откладывать ваше обращение к товарищу Сталину. Как говорится, дорого яичко к Христову дню.
М и х о э л с. Мы уже сейчас опоздали. Я обратился в Совинформбюро с просьбой расформировать ЕАК и влить его в Советский комитет защиты мира. Большинство членов президиума в рабочем порядке одобрило мое решение. Лозовский сообщил мне, что подготовлен проект постановления о роспуске комитета и передан на утверждение в правительство.
М о л о т о в. Ко мне поступил этот проект. Но я не знал, что инициатива исходит от вас. Что побудило вас к этому?
М и х о э л с. Совет товарища Кагановича.
М о л о т о в. Совет?
М и х о э л с. Это звучало примерно так: „И вообще. Хватит бороться с фашизмом. Война давно закончилась. Боритесь лучше за мир…“»
Вошел Поскребышев, доложил:
— Прибыл Каганович.
— Пусть ждет! — бросил Сталин и вернулся к расшифровке.
«М о л о т о в. Это формальности. Они меня не волнуют. Меня больше беспокоит ваше неприятие крымского проекта.
М и х о э л с. Это плод долгих и очень непростых раздумий. К счастью, на мне свет клином не сошелся.
М о л о т о в. Ошибаетесь, Соломон Михайлович. Именно на вас свет сошелся клином. Во время беседы товарища Сталина с мистером Джонстоном, о которой я упоминал, Джонстон прямо назвал вас президентом будущей еврейской республики. Мистер Гарриман его поддержал. Американская сторона не видит никакой другой кандидатуры. Более того. Джонстон дал понять, что только под вас американские деловые круги согласятся на финансирование крымского проекта. Что с вами, Соломон Михайлович? Вы побледнели. Воды?
М и х о э л с. Я предпочел бы водки. Извините, это неудачная шутка. Я ошеломлен. Они могли бы поинтересоваться моим мнением.
М о л о т о в. Это было бы расценено как вмешательство во внутренние дела Советского Союза. Это не допускается практикой межгосударственных отношений.
М и х о э л с. А вмешательство в мои личные дела этой практикой допускается?
М о л о т о в. Так что, как видите, обстоятельства вынуждают вас изменить свою точку зрения.
М и х о э л с. Я не могу вам этого обещать.
М о л о т о в. Я не понял, что вы сказали.