2 (2)

Мысль показалась удачной.

— Надо спуститься в подвалы за гранатами и гранатометами, — бросил кто-то.

— Кто это сказал? Ну…

Все переглянулись.

— Ну, в чем дело? Никто не хочет спускаться?

В ушах у меня все еще бился страшный крик, крик человека, который видит приближающуюся смерть.

— Я пойду! — сказал я.

— Благодарю, Макмур, вы еще не вполне освоились у нас. Пойду я сам. — Профессор отошел от стола.

Кучка мужчин ожила.

— Пойдем все!

Профессор взглянул на них, как бы извиняясь.

— Нет нужды, господа. Достаточно троих. Пусть пойдут доктор, инженер и Макмур.

Мы вышли из зала. В коридоре лежал тонкий слой осыпавшейся штукатурки, побелившей темную ковровую дорожку. А вообще было тихо и спокойно. Мы вошли в кабину лифта и спустились в подземелье. Там царил хаос. Один из поддерживающих потолок столбов утончился почти наполовину. Куски железобетонных конструкций с разорванной арматурой, песок, штукатурка устилали пол.

— Какая дьявольская сила! А ведь он не выше полутора метров, — сказал инженер. — Мы его, кстати, взвесили, в нем неполных четыреста килограммов.

Мы почти бегом добрались до конца коридора.

В воздухе стоял неприятный, какой-то приторно-тошнотворный запах, который походил на тот, что я почувствовал во время первого осмотра чудовища. Правда, тогда он был послабее.

В уже знакомой мне стальной комнате инженер вынул из шкафов длинные, закругленные на концах газовые гранаты, помеченные цветными кольцами у основания, и на каждого из нас погрузил по шесть штук, взяв себе еще три гранаты и два гранатомета, укрепленных на небольших легких салазках с алюминиевыми полозьями.

Кроме того, каждый повесил через плечо по нескольку противогазных масок, и мы двинулись в обратный путь.

В библиотеке напряжение немного спало, когда остававшиеся там увидели, что мы возвратились без помех.

— Итак, начинаем! — сказал профессор, передавая каждому маску противогаза. — Маски не снимать, пока я не прикажу. В случае если меня… если я не смогу отдать приказ, командовать будет господин Фрэйзер, а после него инженер Финк.

Мы разобрали гранаты и вышли из библиотеки. Профессор провел нас на третий этаж, потом на четвертый, наконец по узкой лесенке мы поднялись в маленький купол, расположенный на крыше. Здесь стояли стулья, небольшая подзорная труба на штативе и несколько метеорологических приборов.

Мужчины подошли к оконцам в боковых стенах довольно темного помещения и принялись наблюдать. Мне досталось отверстие размером с голову, проделанное для того, чтобы выдвигать подзорную трубу. Я видел поля, отделявшие нас от Нью-Йорка с севера. В нескольких километрах дальше небо заволакивали дымы большого города.

Поля в эту раннюю весну уже зеленели высокими всходами. Молодой зеленью покрылись деревья. Глаза напрягались до боли, ибо наблюдал я не приятности ради: каждая точка, каждое темное пятно казались мне подозрительными.

— Есть! Есть! — крикнул профессор.

Все кинулись к нему. Я попытался через свое отверстие увидеть что-нибудь там, куда он указывал.

Кто-то уже опускал часть куполообразного потолка, открылось почти полгоризонта, и я ясно увидел, как в трехстах—четырехстах метрах от нас какая-то черная фигурка, сильно отражающая солнечный свет, очень медленно и ровно двигалась среди молодых хлебов, оставляя за собой узкую дорожку растоптанных стеблей.

— Быстрее гранатометы! — Профессор снова был спокоен. Он приблизил прицельную рамку к лицу. — Внимание, прошу одновременно стрелять и наблюдать за его реакциями. Огонь!

Послышалось довольно слабое шипение, две полоски дыма отмечали параболическую траекторию гранат, которые разорвались почти одновременно в нескольких метрах от цели. В момент взрыва я заметил, что фигурка остановилась и змеевики, которые она несла перед собой словно щупальца, выдвинулись вперед и в стороны.

— Огонь!

Второй залп оказался удачнее, но взрыв был слабый и не смог даже перевернуть машину. Мне казалось, что я слышу, как по ней колотят осколки, но скорее всего при таком расстоянии это было иллюзией.

— Огонь!

На этот раз гранаты были, по-видимому, хлорные. В воздух поднялись темные облачка газа. Когда ветер немного развеял их, я увидел, что черный маленький конус смешно раскачивается из стороны в сторону.

Неожиданно по молодому хлебу прошла длинная тонкая лента огня, словно кто-то лил по земле горящий бензин — зелень сохла, чернела, и ее мгновенно охватывало пламя. Огненная лента двигалась с колоссальной скоростью в нашу сторону и уже почти подошла к зданию.

— Огонь!

Новый гул разорвал воздух. Я почувствовал удар в грудь волны горячего воздуха и, задохнувшись, упал на пол.

Когда вскочил и подбежал к краю купола, все уже было кончено. Зелень еще немного дымилась, но маленький черный конус лежал на боку, а его щупальца были бессильно разбросаны в стороны.

— Есть! Он наш!

Я повернулся. Профессор Уиддлтон отступил от еще дымящегося гранатомета, сорвал с лица маску и достал из кармашка сигару.

— Господа, прошу вниз. Приступаем ко второму этапу нашей операции.