1.16 Как подняться на ступень «Жизнь» (2)

И если группа устроена так, что вся горит – то я, желая того или нет, буду воодушевляться от этого. Я буду воодушевляться тем, что существует некая идея, которая сулит, возможно, самый высокий источник наслаждения. Я буду от этого воодушевляться; такова моя природа.

Вопрос: А если этого не происходит?

Если этого не происходит, значит, ты находишься не в той группе, вся группа получила падение и не может активизировать, пробудить товарищей, сообщить им подъем, воодушевление.

Вопрос: А может быть, проблема во мне? Может, это я не могу воодушевиться от группы?

Нет, мы не говорим, что человек не может воодушевиться от группы. Если он не может воодушевиться таким образом, то мы спрашиваем: а каким образом он все-таки может воодушевиться? И группа обязана сделать так. Группа – это, в сущности, склад, резервуар моих сил. Когда я способен, когда могу – я вкладываю усилия в группу; а когда не могу – группа обязана вернуть мне это.

Вопрос: Благодаря чему в эту неделю игра, о которой вы говорите, настолько удалась? Почему было легко воспринимать ее и верить, что это действительно так?

Потому что приехало множество людей. Это пример того, насколько мы воодушевляемся от общества. Общество приносит нам разнообразные отвлеченные идеи, возможно, совершенно несбыточные; и мы принимаем их, как нечто самое что ни на есть реальное. Это факт: ты взаимовключился здесь с людьми, приехавшими из 25-ти стран. Все в едином помысле хотят одного и того же, готовы соединяться, готовы тратить уйму денег и сил – и не одну неделю в году, а каждый день. И вот, когда они приезжают, это ощущается, это дает силу для сплочения, единения.

Люди готовы соединяться со всеми, несмотря на цвет, пол, расу, характер, ментальность, несмотря ни на что. Они хотят отбросить все, что относится к этому миру, и соединиться душами.

В душе нет всех этих отличий. Нет. Все души – одно и то же. Больше или меньше желания получать, вот и все. В душе есть различные категории, сообразно различию, например, между сердцем и почками, легкими и пищеварительной системой. Отличие, конечно, имеется; но это одно «тело», и в его действиях все едино.

Потому это и ощущалось, как нечто настоящее, давая силу для оглашения каждому входящему – оглашения того, что это так, что это существует и обязано существовать. И потому мы очень преуспели. Здесь были люди, которые кричали: «Где махсом? Где махсом?» Так вот, в моих глазах это был успех действительно выше предполагаемого. Я не ожидал, что мы и поднимемся, и опустимся в те же дни. Я думал, что, возможно, нам удастся подняться и пребывать в некоей относительно ложной эйфории все эти дни; а потом люди с плачем разъедутся – и все.

Но нет, нам удалось и опуститься, и поговорить о падении, и понять, как мы должны существовать и выбираться из этого падения. Таким образом, мы начали ощущать истинное состояние, ощущать, что нам необходимо исправить, какое соединение мы должны, скажем так, произвести. Иными словами, мы прошли весь этот виток: и подъем, и падение вместе; и даже начали выходить из падения. Мы увидели, как такое возможно: держаться той же идеи даже тогда, когда нас здесь нет.

В этом ощущении люди и разъехались. Когда они уезжали с Песаха, все лобызали меня, я был мокрый от этих слез. Я говорю серьезно. Сегодня же никто не целовался и никто не плакал. И это лучше всего, это очень хороший признак: они уехали, как будто и не уезжали. Они ушли, осознавая, что необходимо просто продолжать работать и двигаться дальше, все время в гору. И в моих глазах, это очень-очень большой успех. Никто не плакал, никто не почувствовал, словно в нем что-то оборвалось. Это действительно так.

Это означает, что мы уже приступили к выходу из падения к нашему подъему, который мы начали выстраивать. Мы получили свыше падение, уже как общее кли, которого не было раньше. Мы, как общий сосуд, получили падение и начали из этого все вместе выходить. Это уже кли. Это не одиночка и не маленькая группа, и я не ожидал, что это с нами произойдет.

Я говорю серьезно: если нам удастся когда-нибудь сделать что-либо подобное с израильской публикой – это поистине мечта. Будем стараться всеми силами.

Это на самом деле большое достижение. Если сейчас нам удастся произвести соединение со всеми группами в мире, чтобы то же падение помогло нам, чтобы мы восприняли его как подъем: еще чуть-чуть и еще чуть-чуть; если каждый будет поддерживать другого в связи меж нами, и мы постоянно будем продвигаться во взаимовключении друг с другом – то несомненно, мы уже становимся единым сосудом. И это просто входной билет…

Я не ожидал, что мы пройдем это. По правде, между нами говоря, о махсоме я и не думал: как можно за неделю без продолжительной работы над общим падением пройти махсом? Ведь у нас нет кли. Мы сейчас впервые объединили группы для единого усилия, единой задачи. Теперь, если мы будем работать над этим, это уже будет работой над общим сосудом.

На основе чего ты мог бы пройти махсом? На основе какого кли? Приезжали отдельные люди, немного знакомые друг с другом, как это было на Песах. Было здорово: некоторое воодушевление здесь и там. А сейчас у нас была ясная задача и падение напротив этого.

Теперь, после Суккота, вся наша работа будет состоять лишь в том, чтобы усиливать связь, поддерживать друг друга и пытаться ощутить друг друга, ощутить, как мы вместе стремимся к одной Цели. Чтобы у нас было настоящее ощущение. Стремиться ощутить, как все группы действуют во имя одной Цели. Мы словно бы видим внутренним взором, внутренним чутьем ощущаем, улавливаем это единое направление – из всех точек мира. Если нам это удастся – это уже безусловно будет шагом к махсому. Это уже называется: «один народ» (ам эхад), одна группа.

И Бааль Сулам объясняет в статье «Дарование Торы», почему Авраам не удостоился получения Торы: кто он и что он? А вот когда уже есть народ, когда каждый может опереться на другого в единой задаче: слиться с Творцом; когда он знает, что может отбросить свое эго, главное, чтобы его поддерживали, и он сможет войти внутрь этой общей идеи: если это так – то речь идет уже о таком состоянии, в котором может раскрыться Высший свет. Иными словами, Тора может спуститься внутрь такой группы.

И то, что происходит, производит очень большое впечатление. То, что нам свыше позволили сделать такое – это просто говорит мне о таких вещах, о которых я и не мечтал.

Я достаточно реалистичный человек, занимающийся этим делом и находящийся в этих поисках примерно с 1976 года. В 1979 году я пришел к своему Учителю… Таким образом, я уже достаточно времени, скажем, 25 лет занимаюсь этим делом и не мечтаю о каких-то прыжках. Каким бы взбудораженным, беспокойным и нетерпеливым я ни был – я знаю, как движутся эти вещи. Здесь же продвижение было…Ну, мне нечего сказать – просто невероятный темп.

Вопрос: Как действует принцип «люби ближнего своего как самого себя» во время войны?

Я не понимаю. Война – это когда я воюю с собой, или с товарищами, или с Хусейном? С кем? С Арафатом? Не понимаю, где здесь связь. Все те, кто находится вне группы – это неживой уровень (домем), выполняющий Замысел творения, и мне незачем с ними воевать.

Я не говорю: давайте бросим армию и пойдем лишь изучать Каббалу. Нет. Но я говорю, что все эти арабы выполняют Замысел творения. Что они понимают? Это куклы. Они делают это в самой преданной форме, по приказу Творца, чтобы подстегнуть нас к правильному развитию. Не то, чтобы из-за этого я их больше или меньше любил – просто я отношусь к ним, как к исполнителям приказа. Я не радуюсь, когда, не приведи Б-же, где-то что-то взрывается и люди погибают – я сожалею о том, что они не идут по правильному пути.

Все должно взвешиваться, измеряться относительно Цели. Ты, я, все те, кто получил небольшую связь с Замыслом творения, с исправлением – от нас зависит сейчас продвижение. А все они: и арабы, и израильтяне, и русские, и американцы – кто они и что они? Сказано: «сердца правителей и людей в руках Творца». Разве эти люди, эти семь миллиардов вообще что-то делают? Мы только китайцев считаем роботами, а себя – нет. А почему мы – нет? То же самое.

Таково ощущение, такова первая мера, которую видит человек, когда махсом немного приоткрывается ему. Он видит, что как «поле» действует, так человек и движется каждое мгновение – в том, что касается мышления, желания, характера, раскрытия различных порывов в себе.

Вопрос: Если я пытаюсь искусственно любить товарища и нахожу искусственный стыд, который гасит искусственную любовь – то что у меня остается неискусственного?

Нельзя быть слишком умным. Делай, выполняй, и, благодаря всем этим действиям по выполнению, всем этим играм, ты начнешь становиться хорошим и умным мальчиком. Ты видишь, как дети работают над своим развитием: природа побуждает их к игре. Они все время крутятся, ребенок хочет всего. Он не размышляет, он просто исполняет веления природы и посредством этого развивается.
[1] [2] [3] [4]