Дом на площади (16)
[1] [2] [3] [4]XV
Они повернули направо, на другую, меньшую, деревенскую улицу и остановились возле одного из домов. Все высыпали из машин. Медленно вылезли и Чохов с Воробейцевым. Лерхе постучал в калитку, и вскоре к ним вышла молодая женщина.
- Где Веллер? - спросил Лерхе.
- Спит еще, - отвечала она. Она глядела на всех с любопытством.
- Разбудите его, - сказал Лерхе.
Пока она будила Веллера, все молчали. Воробейцев курил сигарету за сигаретой. Меньшов отозвал Чохова и шепотом спросил:
- Где ты пропадал?
Чохов ничего не ответил.
Появился Веллер. Он поздоровался со всеми за руку и молча стал ожидать, что ему скажут.
- Позовите Рейнике, - сказал Лерхе.
Молодая женщина быстро пошла по улице и вернулась вскоре с молодым белокурым парнем.
Все вошли во двор, и Чохов с Воробейцевым тоже. Воробейцев напустил на себя деловитый и нахмуренный вид; молодая женщина смотрела на него с некоторым страхом.
Они прошли в большую горницу, всю уставленную мебелью, так что почти негде было стоять. Все сели, и Лубенцов заговорил с Веллером и Рейнике. Он говорил по-немецки, и Чохов почти ничего не понимал, но видел, что Лубенцов сердится. Рейнике был смущен, растерянно разводил руками. Веллер сидел угрюмый.
Так как Лубенцов не пожелал пользоваться переводом, а говорил по-немецки сам, Ксения отошла к окну и стала глядеть во двор. Чохов рассеянно смотрел на ее профиль - строгий, правильный и очень русский. Голова ее с тяжелыми косами была повязана платочком из синего сатина. Концы этого платочка были завязаны сзади - так в Германии никто не завязывал косынок. За окном желтел большой клен. Ксения однажды повернулась и заметила на себе взгляд Чохова. Оба смутились, и Ксения снова отвернулась к окну.
Голос Лубенцова раздавался в притихшей комнате - то строгий, то издевательский. Изредка он останавливался и спрашивал у Ксении:
- Как это будет по-немецки - "подкулачник"?
Или:
- Как это будет по-немецки - "вы разоблачили себя", да так, чтобы покрепче.
Ксения отвечала довольно быстро, а когда не знала точного перевода слова, то говорила:
- Это можно объяснить так...
Потом Лубенцов стал говорить с Рейнике. В его голосе появилась горечь. Он говорил скорее укоризненно, чем зло.
- Как будет по-ихнему - "дали себя обвести вокруг пальца"? - спросил он у Ксении и после ее ответа сказал: - Это неточно передает.
Она предложила другую фразу.
- Это лучше, - сказал он и продолжал разговор по-немецки.
Потом ездили по полям, наблюдали, как крестьяне убирают урожай, осмотрели мельницу, требовавшую ремонта, и, вернувшись в село, на несколько минут остановились возле домика, где жил Рейнике. Здесь Лубенцов и Лерхе поговорили с Рейнике, затем машины пошли в город.
[1] [2] [3] [4]