XVIII. Сцена более страшная, чем все представления в театре
[1] [2]– У нас есть подходящее сухое платье, – сказал один полицейский. – Я его сейчас принесу, господин инспектор.
Когда меня переодели и залепили мою шишку пластырем, инспектор велел напоить меня горячим кофе и только тогда приступил к расспросам.
Полицейские внимательно слушали.
– Скажи, мальчик, часто ли твой хозяин ездил на ночную работу? – спросил он.
– Не знаю, сэр, – ответил я, опуская голову.
– Как так не знаешь? Ведь ты же жил с ним под одной кровлей!
– Он никогда не брал меня раньше с собою, сэр. Я спал и ничего не слыхал.
– Мне не нравятся твои ответы, мальчик. Ты должен говорить все, что знаешь. Скажи-ка адрес твоего хозяина.
– Я его забыл, сэр.
– Ну, это уж ты лжешь. Мальчик твоих лет не может забыть адрес дома, в котором прожил столько времени, – рассердился инспектор.
– Честное слово, сэр, я так перепугался вчера ночью, что все вылетело у меня из головы.
– Но ведь ты называл этот адрес вчера ночью лесничему… И какая досада, что тот действительно забыл его, – обратился инспектор к одному из полицейских. – Постарайся припомнить, – повернулся он снова ко мне.
– Я забыл, я ничего не могу вспомнить, – угрюмо повторил я.
– Ну, хорошо, – строго заметил инспектор, – уведите его. Но помни, мальчик, что завтра тебя заставят говорить всю правду.
Я не поверил, а между тем дело вышло так, как он предсказывал.
[1] [2]