Глава одиннадцатая

6. Вскоре, однако, появился Тит с замка Антония, где он высматривал позиции для других валов. Прежде всего он сделал солдатам строгий выговор за то, что они, господствуя уже над вражеской стеной, покидают свои собственные укрепления, что, выпустив иудеев из заключения, они как будто сами натравили их на себя и теперь сами пришли в положение осажденных. Затем он со своими собственными отборными отрядами набросился на неприятельский фланг. Хотя иудеи в то же время имели против себя римлян и с фронта, тем не менее они обратились также против Тита и храбро сопротивлялись. Среди общей свалки пыль ослепляла [366] глаза, а бранные клики заглушали уши – никто больше не мог различать друзей и недругов. В то время, когда иудеи боролись теперь уже не в сознании своей силы, а больше из отчаяния, римляне, напротив, воодушевлялись мыслью о славе, чести оружия и Цезаре, который предшествовал им в сражении. Я думаю, что они в пылу ярости на этот раз покончили бы со всей массой иудеев, если бы последние, не выжидая исхода, не отступили обратно в город. Но и римляне были сильно удручены разрушением валов, так как в один час они потеряли плоды многих дней усилий и труда; многие отчаивались уже в возможности покорения города обыкновенными машинами. {56} Антиох Эпифан – сын царя Коммагены Антиоха IV, был даже обручен с дочерью Агриппы I, но брак не состоялся, так как Эпифан отказался от обряда обрезания (И. Д., XIX, 9, 1; XX, 7, 1). Он дружественно относился к римлянам, за что Веспасиан пожаловал ему наместничество с важнейшим городом Самосатой. {57} То есть первосвященника Иоанна (V, 6, 2). (Перев.) {58} Вероятно, тождествен с упоминаемым в Талмуде местом рождения танаита Рабби Иошуи. (Перев.) {59} Не установлено, какая Мариамма имеется здесь в виду.
[1] [2]