УСТНЫЕ ИСТОЧНИКИ И КОММЕНТАРИИ

4. Рауль Валленберг являлся представителем семейства Валленбергов, наиболее богатого и могущественного в финансовом мире Швеции. Москву наверняка интересовали дела и контакты этого семейства, и офицеры разведки в Стокгольме, особенно легендарная пара Рыбкиных, они же Ярцевы, безусловно имели задание получить как можно больше информации об этом. К сожалению, оказалось невозможным изучить архив СВР для более верного понимания их роли. Г-жа Коллонтай также сообщала о некоторых делах Валленбергов, а в МИДе составлялись докладные записки о них (прежде всего о Маркусе и Якобе Валленбергах). В начале 1944 г. заместитель министра иностранных дел Деканозов выразил удивление, получив сообщение из Стокгольма о контактах Маркуса Валленберга с лидером шведских коммунистов Линдерутом. Отношение к семейству Валленбергов было, видимо, неоднозначным. С одной стороны, мы имеем отличные отношения между г-жой Коллонтай и Маркусом Валленбергом, который сыграл ключевую роль при обсуждении условий мирного соглашения между СССР и Финляндией в 1944 г. Коллонтай даже вроде бы сказала, что она бы с удовольствием увидела Маркуса Валленберга в качестве шведского посланника в Москве. Принадлежавшая Валленбергам компания «СКФ» поставляла подшипники для советской авиационной промышленности. С другой стороны, мы имеем более негативное, идеологически окрашенное отношение к ведущему представителю крупного капитала в Швеции. Вероятно, оно нашло свое наиболее отчетливое выражение в Большой Советской Энциклопедии издания 1951 г., где, в частности, указывалось, что семейство Валленбергов активно поддерживало германский фашизм, являлось злобным врагом рабочего класса, а также пыталось подчинить Швецию американскому империализму. Участие Валленбергов и «Эншильда банкен» в попытках спасти собственность некоторых германских предприятий в США от конфискации со стороны американского правительства было, видимо, в определенной мере известно Москве, так же как и посредничество Валленбергов при зондировании антикоммунистической немецкой оппозицией условий сепаратного мира. В получении части собственности германских предприятий был, впрочем, весьма заинтересован и СССР.

Кроме того, вероятно, ожидалось, что Рауль Валленберг мог дать интересную информацию о нацистском разграблении еврейских богатств, контрабанде валюты и т.п. Совершенно ясно, что Рауль Валленберг знал о том, что происходило в Венгрии в этой области.

5. Когда речь идет о различных переговорах касательно заключения сепаратного мира, то контакты Рауля Валленберга с высокопоставленными нацистами в Будапеште, прежде всего с Адольфом Эйхманом и Куртом Бехером, вероятно, могли возбудить у советской стороны подозрения об участие шведского дипломата и в этом. Сталин относился исключительно подозрительно к таким намерениям западных держав. В книге «Почему русские взяли Рауля Валленберга» Бернт Шиллер положил это в основу своей главной гипотезы: советские власти арестовали Рауля Валленберга якобы потому, что они считали, будто его акция по спасению евреев являлась составной частью крупного политического заговора между нацистами и капиталистическими державами, направленного против Советского Союза и имевшего целью одностороннюю капитуляцию на Западном фронте. Разумеется, у советской стороны могли быть подозрения такого рода, но нет никаких доказательств того, что это стало основным мотивом ареста Рауля Валленберга. Будапешт и Рауль Валленберг вряд ли могли восприниматься в данном случае в качестве паука в паутине. Кроме того, союзники держали Москву более или менее в курсе различных переговоров с целью выкупить евреев, переговоров, которые, по крайней мере с германской стороны (Гиммлер), также рассматривались как способ увеличить возможность заключения сепаратного мира. СССР также получал ценную информацию от своих собственных агентов, прежде всего в британской разведке. Переговоры между Джоэлем Брандом и нацистами об освобождении миллиона евреев в обмен на 10 000 грузовиков ни к чему не привели, в частности из-за вето Вышинского (в июне 1944 г., т.е. до прибытия Рауля Валленберга в Будапешт). Однако то, что советская сторона была отчасти в курсе дела, вовсе не обязательно избавляло ее от подозрительности.

6. Можно предположить, что указанные выше мотивы связаны главным образом с заинтересованностью СССР получить от Рауля Валленберга как можно больше информации по различным важным вопросам. В таком случае непонятно, почему Рауль Валленберг допрашивался так мало раз (судя по журналам допросов). После первого, достаточно продолжительного допроса через пару дней после прибытия в Москву состоялось лишь четыре допроса, при этом только один продолжался более двух часов. Последний допрос в марте 1947 г., по описанию переводчика, который утверждает, что присутствовал на нем, больше похож на «контрольный допрос». Именно после этого допроса Рауль Валленберг, по словам сокамерника, сказал, что ведущий допрос утверждал, что его дело имеет политический характер (другой ведущий допрос однажды сказал, что по политическим причинам его никогда не будут судить) [95]. Итак, представляется, что получение информации не являлось приоритетной задачей после ареста Рауля Валленберга. Других заключенных из Будапешта также не спрашивали подробно о Рауле Валленберге. Констатация этого факта приводит к другому главному кругу мотивов, а именно что Сталин и советское руководство хотели использовать шведского дипломата в каких-либо особых целях.

Использование хороших отношений Рауля Валленберга и семейства Валленбергов с важными политическими и экономическими кругами на Западе, вероятно, казалось Сталину заманчивой целью, если бы Рауля Валленберга удалось заставить сотрудничать. Например, Судоплатов утверждает, что Сталин и Молотов хотели шантажировать семейство Валленбергов и, арестовав Рауля Валленберга, использовать их связи для заключения выгодных соглашений с Западом, а также привлечь мировой капитал для восстановления (пример подобного рассуждения, хотя и зеркально перевернутого, выдвигавшегося советскими лидерами, имеется в докладной записке Молотова в Центральный Комитет от 2 апреля 1956 г.). Для шведа или любого жителя западной страны подобные расчеты представляются несколько нереальными, но советские лидеры, как известно, имели иное представление о мире и иное восприятие действительности.

Другой вариант в рамках этого же круга мотивов связан с еврейским вопросом во многих его значениях. В 1944-м и в начале 1945 г. Сталин хотел использовать этот вопрос в качестве карты на переговорах с целью привлечения мирового, в частности еврейского капитала для восстановления СССР, а также для воздействия на события на Ближнем Востоке. Берия уговаривал председателя еврейского антифашистского комитета (который Сталин создал в 1943 г.) Михоэлса установить широкие контакты с американскими евреями с целью побудить их вкладывать капиталы в СССР. Сталин обсуждал также с посещавшими СССР американскими сенаторами возможность создания автономной еврейской республики в Крыму. Судоплатов сообщал, что получал задание высказать эту мысль в беседе с американским послом Гарриманом. В этой связи, естественно, могла представлять интерес та сеть связей, которую Рауль Валленберг имел в Венгрии.

От идеи создания еврейской республики в Крыму вскоре отказались (в действительности Сталин никогда не имел серьезного намерения осуществить эту идею). Вместо этого Сталин решил, в особенности со второй половины 1946 г., сосредоточить усилия на проникновении в сионистское движение и создававшееся еврейское государство в Палестине. С согласия Молотова Вышинский под псевдонимом написал статью, в которой он подчеркнул необходимость создания демократического еврейского государства на британской мандатной территории. Сталин позволил также большому числу евреев из Восточной Европы эмигрировать в Палестину. Вскоре после этого Сталин развязал антисемитскую кампанию, которая включала убийство в 1948 г. Михоэлса и заместителя министра иностранных дел Лозовского, еврея по национальности, и постепенно достигла своей кульминации на показательных процессах в Восточной Европе в начале 50-х годов. Судя по всему, антисемитизм для Сталина был не только инструментом, но и убеждением, поэтому это вряд ли могло улучшить положение Рауля Валленберга, который во время этой начинавшейся кампании был главным символом спасения евреев из лап нацистов.

Известный бывший советский разведчик Питовранов, занимавший еще в 1946-1947 гг. высокую должность в МГБ, кладет в основу своей гипотезы как тайные экономические интересы руководства СССР в свете финансовых связей семейства Валленбергов, так и ближневосточную политику Сталина, которая на своей начальной стадии исходила из создания противовеса сильному объединенному блоку арабских стран. Питовранов считает, что в Москве с самого начала, вероятно, знали не слишком много о Рауле Валленберге, но его задержали для получения большей информации и в попытке разузнать, как его можно будет использовать с наибольшей выгодой.

7. Есть некоторые суждения о том, что Рауль Валленберг через польских беженцев в Венгрии якобы узнал об ответственности Советского Союза за бойню в Катыни и, в частности, получил на хранение в архиве дипломатического представительства соответствующие документы, которые были помещены в подвал центрального банка и впоследствии разграблены русскими. Представитель венгерского движения Сопротивления Вильмош Бондор рассказывал о том, что его самого и его руководителя Золтана Мико после пленения расспрашивали в НКВД об этих документах и о том, что они знали о Катыни. Каких-либо протоколов допросов, которые подтверждали бы эту версию, не найдено; существуют и другие причины ставить ее под сомнение.

Другое, не менее умозрительное, объяснение состоит в том, что Рауль Валленберг якобы знал о секретных контактах Берии с Гиммлером и поэтому был устранен по его приказу. Берия появляется и в других сценариях.

8. Нельзя полностью исключить мотив вербовки (слово «вербовка» в данном случае может пониматься в широком смысле): слишком много лиц, знакомых со способом действий органов госбезопасности в то время, выдвигают ее в качестве приемлемой гипотезы. Попытки вербовки военнопленных были достаточно обычным явлением. Вряд ли речь шла о попытке завербовать Рауля Валленберга в качестве обычного агента, хотя бывший начальник скандинавского отдела внешней разведки (ПГУ) в 1945-1946 гг. Синицын в своих мемуарах сообщает, что он и его начальник Фитин безуспешно пытались уговорить Абакумова передать Рауля Валленберга в ПГУ для вербовки, что могло бы привести к освобождению Рауля Валленберга. По данным устной беседы Судоплатов сообщал, что Фитин писал также Молотову, который возглавлял Комитет информации, чтобы перевести Рауля Валленберга из контрразведки. Однако Абакумов ответил, что Смерш мог завербовать его сам, но только после его признания в шпионской деятельности. Даже если неочевидно, что Рауль Валленберг мог рассказывать своим сокамерникам о попытках вербовки, все же следует указать, что ни один из них ни словом не намекал о попытках его вербовки. Поэтому можно считать, что эта гипотеза не имеет серьезных оснований, несмотря на ее популярность среди российских экспертов, связанных с органами госбезопасности. Если попытки вербовки все же предпринимались, то они могли быть преимущественно на заключительном этапе, то есть после последнего допроса в марте 1947 г.

9. Наконец, мотивом, или даже главным мотивом, советских властей могло быть использование Рауля Валленберга для обмена (ср. со швейцарцами). Приоритетной целью советской внешней политики в период окончания войны и в ближайшие последующие годы была репатриация тех многочисленных советских граждан, которые в результате военных действий оказались за границей. То, что и отдельным случаям такого рода придавалось огромное значение, видно, в частности, из большого по объему аналитического материала о советско-шведских отношениях, который советский посланник в Стокгольме Чернышев отправил 15 марта в МИД СССР. Под рубрикой «Негативные факты» перечисляются те обстоятельства, которые, по мнению Чернышева, оказывают отрицательное воздействие на взаимные отношения. Здесь выделяются дела Макаровой и Грановского, пяти дезертировавших моряков и больных немецких и прибалтийских военных, которые не были выданы по болезни.
[1] [2] [3] [4]