Глава 52

Глава 52

Селдон скосил глаза. Мужчина, сидевший справа от него, был худ, преклонного возраста. Разглядев его темно-карие глаза и смуглую кожу, Селдон предположил, что мужчина оказался бы брюнетом, если бы не депиляция. Хари отвел взгляд и несколько минут размышлял. Внешность Брата казалась нетипичной. Чаще всего им встречались высокие, светлолицые мужчины, с голубыми или серыми глазами. Разумеется, он встречался с ограниченным числом микогенцев и не мог вывести общей закономерности…

Потом Селдон почувствовал легкое прикосновение к правому рукаву своего хитона. Он с беспокойством повернулся; его взгляд наткнулся на карточку с едва заметной надписью: ОСТОРОЖНО, СОПЛЕМЕННИК!

Селдон оторопел и машинально потянулся к наголовнику… Сосед, сквозь сомкнутые губы, чуть слышно произнес:

– Волосы…

Мгновенно рука Селдона нащупала едва заметную прядь волос на виске. Необходимо было что-то предпринять. Быстро и как можно непринужденнее он натянул наголовник пониже и проверил, все ли в порядке. Потом повернулся к соседу, слегка поклонился и прошептал:

– Благодарю вас!

Сосед улыбнулся и нормальным, приветливым голосом спросил:

– Направляетесь в Сакраториум?

Селдон утвердительно кивнул:

– Да, вы угадали.

– Это было не трудно! Я тоже – туда. Составить вам компанию? – Его лицо выражало доброжелательность.

– Но, я… я с моей…

– Со своей женщиной? Конечно, конечно! Тогда втроем?

Селдон не знал, как реагировать. Боковым зрением он увидел, что Дорс невозмутимо смотрит вперед, всем своим видом подчеркивая, что совершенно не обращает внимания на диалог мужчин (как и положено Сестре). Однако, он почувствовал мягкое прикосновение ее руки к своему левому колену. Ему не оставалось ничего другого и он расценил этот жест как знак одобрения. В любом случае, он разделял мнение Дорс и согласился:

– Благодарю вас, весьма признателен.

Разговор иссяк до тех пор, пока из динамика не объявили, что они подъезжают к Сакраториуму, и их сосед не поднялся. Автобус сделал широкий разворот по периметру огромной площади перед храмом, и все пассажиры приготовились к выходу: мужчины выходили первыми, женщины – следом.

Голос старика был скрипучим, но весьма отчетливым. Он обратился к обоим:

– Немного рановато, для завтрака, мои… друзья, но, поверьте мне, это не займет много времени. Может быть, вы хотите купить чего-нибудь из еды, здесь на площади? Я хорошо знаю это место – есть отличное кафе!

Селдон недоумевал (не окажется ли это приглашение им не по карману), но решил его принять.

– Вы так внимательны! – ответил он. – Поскольку мы не очень уверенно чувствуем себя, то с благодарностью принимаем ваше предложение.

Они купили бутерброды и напиток, внешне напоминавший молоко. День был превосходный, и они воспользовались советом пожилого микогенца и решили перекусить на открытом воздухе – в саду, чтобы насладиться видом окрестностей.

Во время прогулки, жуя на ходу, Селдон обратил внимание, на неуловимое сходство Сакраториума с Императорским Дворцом. И окружавший его сад представлял миниатюрное подобней Императорского парка. Ему не верилось, что микогенцы могут преклоняться перед имперским вкусом, а тем более, – подражать ему: они так упорно отвергали эту культуру!

– Красиво, правда?! – В голосе микогенца звучала гордость.

– Замечательно, – вежливо согласился Селдон, – все искрится от яркого света.

– Сады вокруг Сакраториума, – продолжил старик, – повторяют, в миниатюре, конечно, правительственные парки нашего древнего Мира Утренней Зари…

– Вам приходилось когда-нибудь бывать в Императорском Дворце? – выспрашивал Селдон.

Микогенец прекрасно уловил намек, но виду не подал и с достоинством объяснил:

– Они приложили максимум способностей, что бы скопировать наш Мир…

Селдон сильно засомневался в правоте подобного суждения, но промолчал. Вскоре они подошли к полукруглой скамье из белого камня, она искрилась, как и здание храма.

– Хорошо!.. – Микогенец жмурился от удовольствия. – Никто мое место не занял. Я называю эту скамью моей потому, что это мое самое любимое место в парке. Отсюда, сквозь деревья, удивительно живописный вид на боковой фасад Сакраториума. Присядем?! Скамья не холодная, уверяю вас… А ваша спутница? Я приглашаю и ее присесть. Она соплеменница, я знаю у вас ведь другие обычаи. Пусть… она может говорить, если хочет.

Дорс холодно взглянула на старика и села. Допуская, что им придется, возможно, долгое время провести в обществе старика, Селдон протянул ему руку и представился:

– Я – Хари Селдон, а мою спутницу зовут Дорс. Мы не используем числительные, к сожалению!

– Знаю, знаю! И у мужчин и у женщин – свои собственные имена, – с готовностью закивал микогенец. – Меня зовут Мицелий Семьдесят Второй. Я принадлежу к очень многочисленной когорте.

– Мицелий?! – Селдону не удалось скрыть удивления.

– Вы удивлены, мой друг! Сейчас я объясню: очевидно, вы сталкивались с представителями древнейших фамилий. Например – Туча, или Солнечный Свет, или Свет Звезды, то есть астрономическими.

– Должен заметить… – начал было Селдон.

– Ваш покорный слуга – представитель менее древнего рода. Наши имена связаны с почвой, с микроорганизмами, которые мы культивируем. Вполне респектабельно.

– Нисколько не сомневаюсь, – подхватил Селдон, – и еще раз, позвольте вас поблагодарить за помощь… в автобусе…

– Послушайте, – серьезным тоном объяснил старик, – я спас вас. Буквально! Если бы Сестру увидели раньше, чем я вас заметил – ближайшие Братья выкинули бы ее на полном ходу.

Дорс наклонилась вперед, что бы заглянуть через Селдона.

– В таком случае, как же вы решились на такой героический проступок?

– Я? У меня нет предубеждения против соплеменников: я – ученый!

– Ученый!

– Первый в нашей когорте. Я закончил Школу Сакраториума и очень этим горжусь. Изучал древние искусства… Обладаю лицензией на посещение библиотеки соплеменников, где хранятся фильмокниги и книги написанные соплеменниками…

Имею право взять любую из них и изучить! У нас даже есть компьютеризированная справочная библиотека! Я имею разрешение пользоваться. Подобные возможности помогают расширить кругозор. Я не обращаю внимания, когда немного волос видно! Сколько раз приходилось разглядывать изображения мужчин с волосами…

И женщин тоже. – Он быстро взглянул на Дорс.

Некоторое время все трое молчали. Потом Селдон спросил:

– Я обратил внимание, что каждый Брат, входящий в Сакраториум или выходящий из него – носит красную ленту.

– О, да! – подтвердил Мицелий Семьдесят Второй. – Через левое плечо и по правому боку от талии, причудливо вышитую…

– Что это означает?

– Мы называем ее «перевязь памяти». Она символизирует, радость, которую испытывает входящий в Сакраториум, и, одновременно, – кровь, которую каждому придется пролить защищая его от вторжения.

– Кровь? – Дорс нахмурилась.

– Это просто символ! По правде говоря, я не слышал, чтобы рядом с Сакраториумом когда-нибудь была пролита кровь. А если говорить о радости, то это тоже не совсем правда. Скорее, испытываешь тоску и печаль о Потерянном Мире, – его голос притих и стал очень мягким. – Это очень печальная церемония…

Дорс не удержалась.

– Вы из тех, кто… не верит?

– Я ученый, – гордо вскинул голову старик. При этом на его лице, высвеченные солнечным светом, – проступили морщины.

Селдон был поражен тем, насколько же он стар. Неужели ему несколько веков? Нет… Не может быть… Ерунда, но все-таки…

– Сколько вам лет? – сорвалось у Селдона.

Мицелий Семьдесят Второй не подал виду, что вопрос бестактен. Он ответил без видимых колебаний, просто:

– Шестьдесят семь.

Селдон уже не мог остановиться.

– Мне сказали, что ваш народ верит в долголетие своих предков. Говорят, в древние времена ваши люди жили несколько столетий?

Мицелий насмешливо взглянул на него.

– Откуда вы узнали? Наверное, кто-нибудь проболтался… Это верно, такое поверие существует. Только неискушенные верят, но старейшины поддерживают слепую веру, поскольку она подчеркивает наше превосходство. Конечно, продолжительность нашей жизни выше, чем в других местах: мы питаемся натуральными продуктами. Но даже для нас – сто лет – предел!

– Насколько я понял, вы сами не склонны признавать превосходство своего народа?

Мицелий искренне признался:

– Я не вижу изъянов у микогенцев. Безусловно, мы – не самые последние: однако, я полагаю, что все мужчины – равны… И даже – женщины, – добавив последнюю фразу, старик посмотрел на Дорс.

– Мне кажется, – возразил Селдон, – что далеко не все ваши люди согласны с таким мнением…

– Равно, как и не все ваши, – с обидой в голосе добавил Мицелий. – Однако, я убежден в своей правоте, как и любой ученый… Я прочитал всю литературу о соплеменниках. Понимаю вашу культуру. У меня много научных работ, посвященных этой теме. И сейчас я могу сидеть рядом с вами и не испытывать никаких неприятных чувств… как если бы вы были… из наших.

Дорс заговорила несколько резковато:

– Мне кажется, вы гордитесь пониманием путей развития соплеменников! Сами-то вы когда-нибудь покидали территорию Микогена?

Мицелий сделал непроизвольное движение в сторону.

– Нет!

– Почему? Ведь вы бы смогли узнать нас еще лучше!

– Думаю, что плохо бы себя чувствовал среди вас. Пришлось бы носить парик… Мне было бы стыдно…

Дорс возразила:

– Зачем парик? Можно оставаться с голым черепом!

– Нет! – убежденно возразил Мицелий. – Я бы выглядел чудаком… Каждый, у которого есть волосы на голове, мог бы оскорбить меня…

– Оскорбить? Но почему? – удивилась Дорс. – Среди нас очень много лысых от природы. По всей Галактике – это довольно частое явление!

– Кстати, мой отец абсолютно лысый, – со вздохом вставил Селдон. – Очевидно, и меня с годами ждет такая же участь: мои волосы уже сейчас не настолько густы, как мне бы хотелось…
[1] [2]