12. ЛЕГКОЕ

– Почему он не спускается?

– Он спустится. Я думаю, ему нужно преодолеть некоторые препятствия.

Он снова посмотрел наверх.

– Бенеш делает выдох. Когда он закончит его, у Гранта не будет никаких затруднений.

– А не можем ли мы схватиться за страховочный канат и потянуть его вниз?

Мичелз вытянул руку в предостерегающем жесте.

– Если вы сделаете это и, потянув его вниз, рванете как раз в момент начала вдоха, то можете ранить его. Он скажет, что нам делать, если будет нуждаться в помощи.

Кора с волнением посмотрела на него, а потом рванулась к страховочному канату.

– Нет, – сказала она. – Я хочу…

Но в этот момент канат дернулся и пополз наверх его конец промелькнул и исчез в проеме.

Кора вскрикнула и отчаянно рванулась к проему.

Мичелз бросился за ней.

– Вы ничего не сможете сделать, – сказал он.

Он тяжело дышал.

– Не делайте глупостей!

– Но мы не можем оставить его там. Что с ним случилось?

– Мы услышим от него об этом по радио.

– Оно может быть повреждено.

– Почему?

К ним присоединился Дьювал.

– Он отвязался как раз тогда, когда я смотрел на него, – произнес Дьювал. – Я не поверил своим глазам.

Все трое беспомощно смотрели вверх.

Мичелз попытался окликнуть:

– Грант, вы меня слышите?

* * *

Грант двигался вверх, кувыркаясь и вращаясь. Его мысли путались, как и траектория его полета.

«Я не могу вернуться назад, – было главной мыслью. – Даже если я не потеряю радиосвязь, я не смогу вернуться к радиолучу?»

Или смогу?

– Мичелз! – закричал он. – Дьювал!

Сначала не было ничего, потом он уловил слабый треск в ушах и искаженный вскрик, который мог означать: «Грант!»

Он попытался еще раз:

– Мичелз! Вы меня слышите?

Снова какое-то кваканье в ответ. Он ничего не смог разобрать. Где-то в его напряженном мозгу, как только он сумел во всем спокойно разобраться, мелькнула четкая мысль.

Хотя миниатюризированные световые волны оказались проникающими на большую глубину, чем обычные, для миниатюризированных радиоволн это оказалось наоборот.

Было очевидно, что о миниатюризированном мире еще очень мало было известно. К сожалению, «Протерусу» и его команде пришлось быть первопроходцами в царстве абсолютной неизвестности – действительно, самое фантастическое путешествие, которое когда-ибо предпринималось.

И во время этого путешествия Грант совершил свое собственное, отдельное путешествие, летя через нечто, что казалось многомильным пространством, а в действительности было микроскопической воздушной камерой в легком умирающего человека.

Его движения были замедлены. Он достиг вершины альвеолы и двинулся к трубчатому стеблю, на котором она была подвешена.

Далекие огни «Протеруса» все-таки мутно светили. Может ли он ориентироваться по ним? Может ли он попытаться двигаться в том направлении, где свет кажется сильнее?

Он коснулся трубчатого стебля альвеолы и приклеился к нему, как муха к покрытой клеем бумаге. Отреагировав в первый момент не разумнее мухи, он начал дергаться.

Тут же обе ноги и рука приклеились к стенке. Он остановился и заставил себя подумать. Выдох закончился, но должен был начаться вдох. Поток воздуха потащит его вниз. Нужно его держаться!

Он почувствовал, как начал дуть ветер, и услышал шелестящий звук. Он осторожно потянул свою приклеившуюся руку, освободил ее и наклонил тело, подставляя его ветру. Воздушный поток толкнул его вниз, и ноги тоже оказались свободными.

Теперь он падал камнем вниз с высоты, которая в его масштабе была огромной.

Он знал, что с точки зрения обычных масштабов он должен был опускаться вниз, как перышко, но то, что было в действительности, соответствовало падению свинцового груза. Это было равномерное падение, без ускорения, так как большие молекулы воздуха (настолько большие, что их почти можно было видеть, как говорил Мичелз), сталкиваясь с ним, забирали ту энергию, которая в противном случае затрачивалась бы на ускорение.

Какая-нибудь бактерия, размером не больше, чем он, могла бы безопасно проделать весь этот путь, но он, миниатюризированный человек, был сделан из пятидесяти триллионов клеток, и эта сложная структура делала его достаточно хрупким, чтобы разбиться вдребезги и превратиться в миниатюризированную пыль.

Думая об этом, он автоматически, подчиняясь инстинкту самосохранения, вытянул руки, когда стенка альвеолы пронеслась близко от него.

Он почувствовал быстрое прикосновение, стенка мазнула его чем-то влажным, и он оттолкнулся от нее, на мгновение приклеившись. Скорость его падения значительно уменьшилась.

Снова вниз. Где-то под ним, когда он смотрел вниз, мигало пятнышко света, слабая точка. С безумной надеждой он следил за ним, не выпуская его из поля зрения.

Все еще вниз. Он беспорядочно отталкивался ногами, стараясь обходить выходы пластов пылевых камней, и снова натыкался на пористые области. Снова падение.

Он отчаянно извивался, стараясь направить свое падение на крошечную точечку света, и ему казалось, что он добился некоторого успеха. Но он не был в этом уверен.

Он покатился вниз по пологому склону вдоль поверхности альвеолы. Он набросил страховочный канат на пласт камней и с трудом удержался на нем.

Точка света превратилась в небольшое сверкающее пятно футах в 50 от него, как определил он. Это должна была быть щель, и хотя она была так близко, он бы не смог ее найти если бы не луч света.

Он ждал, пока прекратится вдох. За короткий промежуток времени перед выдохом он должен попасть в нее.

Прежде чем вдох полностью закончился, скользя и карабкаясь, он преодолел пространство, отделяющее его от щели. В последний момент вдоха альвеолярная мембрана натянулась, задержалась в этом положении на несколько секунд, а затем вместе с первыми признаками начала выдоха стала расслабляться.

Грант бросился в щель, сиявшую ярким светом. Он ударился о поверхность раздела, которая спружинила, словно резиновая.

Нож прорезал ее, появилась чья-то рука и крепко схватила его за лодыжку. Он почувствовал, что его тянут вниз, и тут же по свисту в ушах ощутил начинавшуюся тягу воздуха вверх. Еще несколько рук схватили его за ноги, и он опустился вниз, снова очутившись в капилляре. Дыхание его было тяжелым и прерывистым.

Наконец он сказал:

– Спасибо! Я двигался на свет! Я не мог бы отыскать вас другим способом.

– Мы не могли связаться с вами по радио, – сказал Мичелз.

Кора улыбнулась ему.

– Это была идея доктора Дьювала. Он велел «Протерусу» приблизиться к проему и светить носовым прожектором прямо в него. К тому же он расширил проем.

– Давайте вернемся на корабль, – сказал Мичелз. – Мы уже потеряли все то время, которое могли позволить себе потерять.
[1] [2] [3]