51

– Пока думать об этом не хочу, – скрипнув зубами, сказал ваш папочка.

– Правильно. Теперь вы понимаете диалектическую цель последнего в нашей стране сталинского террора? Он выявляет, не без труда, правда, кто есть кто. Ну, а коль лес рубят, то щепки летят.

– Дальновидно. Ничего не скажешь. Щепкой только быть неприятно.

– Согласитесь, что не все же одним вам лесок рубить Надо и щепкою побыть. Кстати, сегодня вам возвратят парт-билет. Вы считаетесь не подследственным, а помощников следователя по собственному особо важному делу.

Верите, гражданин Гуров, не выдержал волк, затряслись его плечи, разгладились морщины, уронил он лицо в ладони и зарыдал. Партбилет, как пуповина, связывал его с партией, с телом ее, с духом, в которых растворены были его тело, его дух, и отторжение от партии воспринималось не только вашим папенькой, а тысячами партийных трупов, как отторжение от самой жизни, равносильное смерти и более страшное подчас, чем смерть физическая. И многие действительно предпочитали смерть отречению от коммунистической веры но за возможность остаться в рядах партии платили всем ложью, подлостью, наветом, последним унижением, окончательной потерей человеческого облика. Они становились автоматическими партийными трупами.

Ну, как? Неплохой я психолог и импровизатор? .. Неплохой, но вас бы я так быстро не слопал. Вы не поверили бы ни одному моему слову. Я, конечно, не на сто процентое уверен, что схаваю вас в конце концов, но девяносто девять и десять десятых имеются у меня. Имеются.
[1] [2]