Глава 1
[1] [2]И, заметь, ничуть не хуже, ну, может, чуть-чуть.
Он засвистел, молодецки огляделся, выпил Кянукукову рюмку и вздохнул.
– Дурак Олежка! Как ты считаешь?
Кянукук вздрогнул, но взял себя в руки и улыбнулся Эдуарду.
– Солидарен с тобой, Эдуард. Наше дело, как говорится…
И тоже перегнувшись через стол, шепнул Эдуарду на ухо. Тот удовлетворенно тряхнул своим браслетом.
– Послушай, Эдуард, зачем вы носите эти браслеты?
– Весь Запад так ходит.
Кянукук еле сдержался, представив себе «весь Запад» – миллиард людей, трясущих браслетами.
– Весь Запад, а? – с деланной наивностью спросил он и вскинул руку.
– Весь Запад, – убежденно повторил Эдуард – он имел второй разряд по боксу, водил мотоцикл, знал кое-какие приемы кэтча.
Жизнь его была полна приключений такого рода: «Помню, завалились мы во втором часу ночи с Петриченко во Внуково. Ну, там ведь все его знают: он сын того Петриченко… Да и меня тоже кое-кто. Поужинали мы, значит, на тысячу сто старыми, а у самих ни копья. „Вот так, – говорим, – батя, обстоят дела“. А батя, значит, то есть официант, нам: „Принесите, – говорит, – вечером в „Арагви“, не забудьте старичка“. Вечером, значит, опять приходим с Петриченко в „Арагви“, а старикашка уже там, сидит с блондиночкой. Мы ему две с половиной тысячи на стол, а он нам ужин заказывает на семьсот дубов. Блондинку мы, правда, увели. Вот так, фирма!»
Сам он был сыном учительницы, Олег и Михаил относились к нему немного иронически, но он этого не замечал, всегда был верен законам «мужской» дружбы, крепким он был парнем, с некоторой мрачностью в лице, но без тени сомнений в душе.
Вдруг Кянукук увидел в окно, что у гостиницы остановился автобус и из него вылезли пыльные и усталые кинематографисты.
Вот уже несколько дней они вели съемку в известковом карьере недалеко от города. Вытирая рукавом лицо, прошла в гостиницу Таня. Она была в брюках, тяжелых ботинках и штормовке. За ней последовали другие артисты, потом Павлик, операторы, автор, который все время неизвестно зачем таскался за группой, только мешал.
[1] [2]