2. Тиснение по меди

– А ты, Нора, родственница Корбахам?

Тут она сильно хлопнула себя по лбу:

– Значит, это я идиотка! Неужели я тебе не сказала, что я урожденная Корбах? Неужели в «Галифаксе» тебе никто не сказал, что я дочь Стенли?

– Нет! – взвыл он в лучшем стиле дневных телевизионных «мыльных опер».

Горсть обжигающе холодных дождевых капель была брошена на них с небес в этот момент. Темные силы замкнули кольцо окружения вокруг столицы нации. Солнце исчезло, очевидно, на весь остаток дня. Следующая порция дождевых капель слетела, по всей вероятности, с ладони гиганта. Нора и Александр не заметили их. Они в упор смотрели друг на друга. Ты потрясен, мой друг, читал он в ее глазах. Ты чувствуешь себя в ловушке. Ты не можешь себе представить романа с дочерью своего четвероюродного брата, да? Похоже, что ты готов в панике бежать с нашего «Понто Веккио»?

Ледяной дождь уже хлобыстал по ним во всю силу. Верхний ярус шторма разыгрывал неукротимый демонизм в сугубо вагнеровском помпезном стиле. По нижнему ярусу между тем, едва ли не по конькам городских крыш, неслись тучи косматые, как воплощение рок-н-ролльного мелкобесья.

Александр произнес, поглядев в небо:

– Я рос, меня, как Ганимеда, несли ненастья, сны несли. – Потом попытался перевести пастернаковскую строчку для Норы. Потом наполнил бокалы. – Ты, конечно, знаешь, что Ганимед был виночерпием. Выпьем до дна, чтобы дождь не испортил «Клико»!

Она улыбнулась с облегчением:

– Вы, русские, набиты своими стихами, как рождественские гуси начинкой.

Он ударил кулаком по столу, прямо в лужи, образованные складками скатерти.

– Откуда ты знаешь, чем набиты русские? Почему твой юный муж назвал меня твоим новым бой-другом? У тебя, стало быть, были еще другие бой-друзья до меня? Ты, грешная дочь моего четвероюродного кузена, ты, львица, принудила меня к бесстыдному кровосмешению! Уверен, что среди твоих прежних бой-друзей были и русские, набитые своей поэзией, как рождественские гуси своей начинкой! Признайся добровольно, или я приступлю к безжалостному наказанию!

Она хохотала как безумная:

– Ты, ревнивое чудовище, горластый русский шут! Ты даже не заметил, что я пожертвовала для тебя своей невинностью! Ты, старый похотливый пятиюродный дядя, ты растлил свою пятиюродную племянницу, девочку, у которой никогда не было никаких бой-френдов, не говоря уже о русских, набитых своей поэзией! Ты опоганил символ невыразимой чистоты!

Мокрые, как утопленники, они хохотали и угрожали друг другу. Потом она внезапно повернулась и бросилась в спальню, добрая часть которой была залита мощным косым дождем. Он устремился вслед и поймал ее так, как фавны ловят нимф в аттических дубравах. Поймав, затащил ее в ванную, стянул с нее мокрый халат, согнул ее тело в идеальную коленно-локтевую позицию и начал ее трахать таким образом, как будто это и в самом деле было суровым наказанием для гадкой девчонки. Она хныкала и вскрикивала, лживая сучка, вернее, классная секс-актриса. Вдруг предательская мысль пробуравила его. Эта похотливая театральщина может стать началом конца. Ревность может стать необходимой частью нашей любви, и все захлестнет мучительная похоть, и весь наш «новый сладостный стиль» испарится жалким облачком.

– Что случилось, дядюшка Алекс? – невинным мелодичным голоском спросила она. Сучья мордашка смотрела на него из разных зеркал ванной комнаты. Предательская мысль исчезла, и все восстановилось как выражение полной и обоюдной игровой откровенности. Они тянули свою забаву так долго, как могли, пока не упали в полном изнеможении.

Только после этого пришли истинные невинность и нежность. Они сидели вместе в горячей ванне среди пенных гор, как будто на вершине райского облака.

«Ну, расскажи мне о себе, моя любовь», – попросил он. «Что бы ты хотел узнать, медок?» – поинтересовалась она. «Медок» (так мы осмеливаемся перевести вездесущее американское honey) признался: «Все!»

Она начала с времен допотопных, то есть предшествующих ее рождению. 123 …Ди-Си… (от англ . District Columbia) – округ Колумбия, в котором расположен Вашингтон. 124 …в тренчкотах (от англ . trenchcoat – шинель). 125 …Vita Nuоva – роман Данте «Новая Жизнь» в прозе и стихах. 126 Май Гуднесс! (от англ . My Goodness!) – Боже мой! Господи!
[1] [2] [3]