Звезда «Нарвских ворот» (1)
[1] [2] [3] [4]Ник Олада дышал Наташе в ухо: «Я бешеный с тобой.» Дыхание у него было неправильное для князя. Дотанцевались до каюты поговорить по душам. Гёрл, мы дисайдед делать трип, смотрет для наш мечта, гот ит?
«Ты правильно сделал, чертов граф!»— вскричала не полностью трезвая девушка и потащила джиновскую башку себе под юбку.
Ник тем временем, неправильно дыша, целовал ее шею.
На следующий день, когда собрались на причале, обнаружилось, что «Ренессанс» вместе с двумя аристократами испарился, словно «Летучий голландец», и весь Наташин «первый бал» вслед за ним пропал, как эти гады говорят, «в тонком воздухе».
«У тебя, Какашка, нет тормозов! — корила нашу героиню с высоты своего опыта Ольга Кольцатая. Вся в сигаретном дыму, она расхаживала по кабинету в райкоме комсомола. — Ну что ты, рехнулась, сразу с двумя? И зачем ты принуждала провинциалов к оралу? Кто на тебе женится после этого?»
«К сожалению, я очень испорченная, — отвечала Какаша и рыдала, рыдала. В слезах ее, в буре чувств, в апофеозе излияний товарищ Кольцатая с удивлением услышала имя ставшего уже легендой передовой молодежи города Ленина Славки Горелика. — Только Славка — мой вечный принц! — рыдала девушка. — За графа — пожалуйста! За князя — пожалуйста! А Славка — вечный, Ольга, моя родная, понимаешь? За него на все готова! Даже на штурм КГБ пойду, честное комсомольское! А вот теперь все они пропали — и Славки нет — в тюрьме загорает, и Жека-граф свалил, и Колян, князь Олада, испарился! Что же я такая, изначально фатальная получаюсь, скажи, пожалуйста, Ольга Шамильевна?!»
И Ольга утешала нежное создание как могла.
«Подожди, крошка моя, скоро рухнет прогнивший режима и выйдет твой Славка из застенка триумфатором молодежи. И аристократы твои, увидишь, приползут на коленях. Ведь ты же у нас, Какашечка, сущий магнитик, от тебя ведь оторваться невозможно!»
Она была права. Все, кто до Наташи дорывался, хранили память о ней в течение всей жизни, часто довольно бессмысленной. Так и оба американских алкоголика не могли ее забыть после памятной ночи в питерском порту. Проснувшись посреди Балтийского моря на борту несущегося к Копенгагену «Ренессанса», они рыдали, рыдали. Дул норд-ост сорок девять миль в час прямо в правую ягодицу корабля, отчего даже это чудо морской техники временами диковато сотрясалось.
«Ты лучше о ней забудь. Ник», — говорил Воронцофф Оладе, пока оба заново надирались в баре среди дребезжащей посуды.
«Она моя невеста!»
«Нет, моя, ей со мной лучше будет!» — грубовато резал правду-матку князь.
И оба рыдали, рыдали: не осталось у них от волшебного созданья ни клочка, ни адреса, ни телефона.
А у девушки в кармане вдруг обнаружилась улика — визитная карточка Джина — менеджер, инструктор, даже с адресом: 14 Спрус-Лэйн, Миддлбрук… Дальше, правда, следовал сигаретный прижог — сама виновата, тыкала свою вонючку куда попало, — но все-таки, извольте, госпожа удача, и номер дома есть, и улица еловая, и город, пусть небольшой, но конечно же всему миру известный аристократический курорт, где каждый буфет дышит изяществом.
Забегая вперед, уведомим читателя, что найти адресата по такому адресу было совершенно невозможно, поскольку имя штата и почтовый индекс как раз и были прожжены, а Миддлбруков и улиц Спрус в Штатах не меньше, чем в СССР колхозов имени Ильича с Советской улицей. Впрочем, одно письмо, от которого почему-то сильно пахло клеем БФ, каким-то чудом доехало до Джина. На конверте там значилось:
Шоедпненные Статы Маерики. Графу Жеке, гаду Ворон-Цоффскому. Текст послания был лаконичен: «Саше Виятельство, фы вудак! Каша Вакаша». Каким образом почтари великой страны расшифровали адрес, остается тайной этого романа.
Джин вместе с Ником — по одиночке они не могли — стали метаться: как найти их грёзу без обратного адреса? Окончательно чокнувшись, они оба прогнали своих супружниц и, получив по закладным за свои дома приличные деньги, полетели обратно на историческую родину, чтобы вернуть столь безрассудно утраченное счастье. Увы, разминулись: счастье уже само находилось в далеком странствии.
Помогла ей в этом, конечно, Кольцатая, заявившая однажды со всем большевистским абсолютом: «Как честная девушка Страны Советов эпохи НТР, ты должна этих грёбаных князей найти и заставить на себе жениться! Это стоит всего три тыщи. Тебе дадут паспорт с визой и переправят в Америку. Там ты, надеюсь, не растеряешься».
[1] [2] [3] [4]