Глава 5
[1] [2] [3]В 6.32 солнце зашло за Форт-Эстер.
В 6.40 Ари созвал всех взрослых на совещание перед детским убежищем.
- Слушайте внимательно, - строго сказал он. - Через несколько минут мы начинаем эвакуацию детей. Вас вызовут каждого по имени и каждый получит соответствующее задание. Все должно идти строго по утвержденному графику. Помните, что малейшее отступление от графика подвергнет опасности жизнь детей, жизнь бойцов, а также вашу собственную. Никаких вопросов или споров. Против каждого, кто не выполнит точно порученного ему задания, будут приняты самые строгие меры.
В 6.45 Иордана Бен Канаан выставила вокруг Ган-Дафны караул из детей старших возрастов. Караул был вчетверо больше обычного, чтобы исключить проникновение лазутчика и раскрытие операции. Зеев Гильбоа и его двадцать пальмахников двинулись в горы, чтобы прикрыть Ган-Дафну сверху.
Как только поступило донесение, что караул расставлен, двадцать пять жителей селения спустились в убежище, чтобы тепло одеть спящих детей. Китти обошла всех детей, чтобы удостовериться, что снотворное подействовало. На губы каждого ребенка наложили пластырь, чтобы они не заплакали во сне. В 7.30 все дети были готовы к отправке. Только тогда Ари вызвал отряд из леса.
Тут же расставили цепь и передавали детей из рук в руки. Детей сажали в специально сшитые из ремней седла, укрепляли их на спине у бойцов, чтобы обе руки были свободны для спуска и обороны.
В 8.30 двести пятьдесят бойцов и их сонный груз подвергли окончательной проверке. Затем они двинулись к воротам селения, где их уже ждал охранный отряд в полтораста бойцов, вооруженных автоматами. С Ари во главе они перешагнули через край обрыва. Один за другим люди исчезали в ночи, пока не скрылся последний.
Оставшиеся молча стояли у ворот. Делать было больше нечего. Оставалось только ждать. Они отправились в убежища, чтобы провести там бессонную ночь и дрожать за судьбу детей и конвоя.
Китти Фрэмонт осталась у ворот. Больше часа она смотрела вперед, в темноту.
- Да, ночь нам предстоит длинная, - раздался голос у нее за спиной. - Не лучше ли вам вернуться, а то ведь холодно.
Китти обернулась. Рядом с ней стояла Иордана. Впервые с тех пор, как они познакомились, Китти была искренне рада этой рыжой сабре. После того как она решила остаться, она все больше и больше проникалась уважением к Иордане. Именно благодаря ее усилиям в Ган-Дафне царил такой образцовый порядок. Она сумела внушить юношам и девушкам из отрядов "Гадны" какое-то заразительное спокойствие, и они вели себя как видавшие виды вояки. Несмотря на все трудности, обрушившиеся на Ган-Дафну в дни осады, Иордана оставалась спокойной и энергичной. На ее плечах лежала немалая ответственность, а ей еще двадцати лет не было. Зато она обладала теми неуловимыми качествами вождя, которые вселяют в окружающих уверенность и спокойствие.
- Да, нам предстоит очень длинная ночь, - в тон ей ответила Китти.
- Давайте проведем ее вместе, - предложила Иордана. - Я выдам вам маленький секрет: у меня в штабном бункере припрятана бутылка коньяка. Мне кажется, что сегодняшняя ночь - наиболее подходящий случай, чтобы распить ее. Подождите меня в бункере. Мне надо только снять кое-кого с поста. Через полчаса я вернусь.
Китти не двигалась с места. Иордана взяла ее за руку.
- Пошли, - тихо сказала она. - Делать все равно больше нечего.
Китти сидела в бункере и нервно курила одну сигарету за другой. Наконец вернулась и Иордана. Она сняла коричневый шлем и длинные рыжие локоны упали ей на плечи. Она потирала то щеки, то руки, чтобы согреться, затем достала бутылку коньяка, которая была припрятана в стене бункера и слегка присыпана землей. Она сначала вытерла бутылку, затем налила Китти и себе по рюмке.
- Лехаим, - сказала Иордана, отпив глоток. - Вот это хорошо.
- Сколько им потребуется, чтобы миновать Абу-Йешу?
- Не раньше полуночи, - ответила Иордана.
- Я все время стараюсь уверить себя, что все будет хорошо. Но тут же начинаю думать о том, что может случиться то одно, то другое...
- Как же можно не думать об этом! - ответила Иордана. - Все это теперь в божьих руках.
- В божьих? Да, в этой стране Бог действительно творит особые дела.
- Если вы в Палестине не уверуете в Бога, - сказала Иордана, - то вряд ли вообще уверуете. Я не помню, когда мы могли обходиться без веры. Опереться-то нам больше не на что.
В устах Иорданы Бен Канаан эти слова одновременно звучали и странно - и нисколько не странно. Судя по внешности Иорданы, нельзя было сказать, что она верующая женщина... но что же, если не вера, давало ей силы выдержать все трудности и напряжение?
- Китти, - сказала вдруг Иордана. - Я вам должна в чем-то признаться. Мне ужасно хочется, чтобы мы стали друзьями.
- Почему?
- Потому что вы меня научили кое-чему... чему-то такому, в чем я ошибалась. Я смотрела, как вы работаете с детьми, и, кроме того, я знаю, что вы сделали для Ари. Когда вы решили остаться здесь, я что-то поняла... я поняла, что такая женщина, как вы, может не уступать в мужестве... любой из нас. Раньше я думала, что женственность - признак слабости.
- Спасибо, Иордана, - слабо улыбнулась Китти, - но боюсь, что мне бы сейчас пригодилась капля вашей веры, или мужества, или как это правильнее назвать. У меня такое чувство, что я вот-вот развалюсь на части.
Китти закурила еще одну сигарету, а Иордана налила ей еще рюмку коньяка.
- Я все время думаю... - сказала Иордана, - вы очень подходите к Ари.
Китти покачала головой.
- Нет, Иордана. Мы с ним, как у нас говорят, хоть и хорошая пара, но не созданы друг для друга.
- Это очень жаль, Китти.
Китти взглянула на часы. Она знала еще с совещания, что примерно в это время колонна должна добраться до первого почти отвесного обрыва. Им придется спускаться с детьми на спине по веревкам, один за другим. Спускаться нужно было по меньшей мере метров десять. Оттуда они должны будут ползти вниз по мягкому грунту.
- Расскажите мне лучше о себе и о Давиде, - быстро сказала Китти.
Иордана вся просияла.
- О, мой Давид, мой милый, чудесный Давид.
- Где вы с ним познакомились?
- В Иерусалиме, в университете. Я только поступила туда и уже назавтра я с ним познакомилась. Мы только увидели друг друга и с первого взгляда полюбили. И никогда не переставали любить.
- У меня с мужем все было точно так же, - сказала Китти.
- Мне, конечно, понадобился весь первый семестр, чтобы хорошенько дать ему понять, что он меня любит.
- Мне понадобилось больше, - улыбнулась Китти.
- Да, мужчины бывают порой удивительно недогадливы. Но когда наступило лето, он уже ясно сознавал, что без меня он жить не может. Мы с ним отправились тогда в археологическую экспедицию в Негев. Мы пытались установить точный маршрут Моисея и десяти колен по пустыням Син и Паран.
- Я слышала, те месте - не ахти какие обжитые.
- Ну, уж нет. Там находятся развалины сотен древних набатейских городов. В цистернах до сих пор есть вода. Если повезет, можно наткнуться на интереснейшие находки.
- Это интересно.
- Это и впрямь интересно, хоть работа очень тяжелая. Давид любит раскапывать развалины. Он очень живо чувствует древнюю славу нашего народа. Впрочем, не он один... От этого-то и нельзя оторвать евреев от этой земли. У Давида великие планы. Как только война кончится, мы с ним вернемся в университет.
[1] [2] [3]