Глава 3

Хокс не стал допытываться, что у Ари на уме. Он в точности выполнил его указания, взял с собой пятьдесят грузовиков и под охраной бронемашин подался в Ган-Дафну. Растянувшись чуть ли не на километр, автоколонна выехала из форта Тагарта, минула шесть арабских деревень и повернула в сторону Хулы. Затем она свернула в гору, проехала по Абу-Йеше на виду у диверсантов, завладевших фортом Эстер. Автоколонна добралась до Ган-Дафны в полдень. Майор Хокс предложил доктору Либерману эвакуировать село; доктор Либерман, по совету Ари, ответил официальным отказом. После обеда автоколонна покинула Ган-Дафну и вернулась на свою базу в Сафед.

Тем временем Ари "доверительно" сообщил кое-каким своим арабским друзьям из Абу-Йеши, что майор Хокс оставил тонны оружия и боеприпасов - от пулеметов до мортир - в Ган-Дафне.

- В конце концов, - под большим секретом сказал Ари, - Хокс давно известен своим дружеским отношением к евреям; должен же он был искупить сдачу Форт-Эстер арабам.

Поползли слухи. Не прошло и нескольких часов, как все в районе были глубоко убеждены, что Ган-Дафну взять теперь уже нельзя. Дети, дескать, вооружены до зубов. То обстоятельство, что детей не эвакуировали, придавало слухам лишний вес: арабы знали, что евреи непременно вывезли бы детей, если бы им угрожала опасность.

Когда в районе утвердилось мнение, что Ган-Дафной завладеть нельзя, Ари отправился в Абу-Йешу.

Он вошел в каменный дом у реки, где жил Taxa, его старый друг и мухтар села. Какими бы напряженными взаимоотношения ни были, араб обязан оказать гостеприимство каждому, кто бы ни вошел в дом. Это был очень древний обычай, но хотя Taxa исполнил его тщательнейшим образом, Ари чувствовал какую-то неприязнь, которой он никогда в этом доме не чувствовал раньше.

Они вместе пообедали, болтая о пустяках. Когда Ари показалось, что приличия соблюдены в достаточной мере, он приступил к цели своего визита.

- Не кажется ли тебе, - начал Ари, - что нам с тобой пора поговорить открыто о твоих симпатиях?

- Мои симпатии не играют сегодня никакой роли.

- В таком случае я боюсь, что мне придется поговорить с тобой в качестве командира Хаганы в этом районе.

- Я заверил тебя под честное слово, что Абу-Йеша останется нейтральной.

Ари встал и посмотрел Taxe прямо в глаза. Затем он произнес слова, оскорбительные для арабского уха.

- Правильно, ты дал мне честное слово, но ты же его и нарушил.

Taxa бросил на Ари гневный взгляд.

- Нам известно, - продолжал Ари, - что люди Кавуки пробираются через Абу-Йешу целыми шайками.

- А что я, по-твоему, должен делать? - зло ответил Taxa. - Что мне запретить им приходить сюда? Я их во всяком случае не звал.

- Я их тоже не звал. Послушай, мой друг... когда-то мы с тобой разговаривали не так.

- Времена меняются, Ари.

Ари подошел к окну и посмотрел на мечеть по ту сторону реки.

- Ты знаешь, Taxa, как я всегда любил это место. Мы с тобой прожили немало счастливых дней в этом доме и на берегу этой реки. Помнишь, как мы отправлялись туда с ночевкой?

- Это было давно.

- Может быть, у меня и впрямь слишком цепкая память. В дни погромов и беспорядков мы с тобой, бывало, говорили о том, до чего это все глупо. Мы с тобой кровью поклялись остаться навеки друзьями. Перед тем, как прийти сюда, я всю ночь не сомкнул глаз, все думал и вспоминал то, что мы с тобой пережили вместе.

- Тебе, Ари, не к лицу ударяться в сентиментальность.

- Еще меньше мне к лицу угрожать тебе. Мухаммед Каси и его головорезы, окопавшиеся в Форт-Эстер, - ничуть не лучше тех, кто убил твоего отца, когда он стоял на коленях и молился. Как только англичане выведут отсюда свои войска, он немедленно закроет дорогу в Ган-Дафну. Если ты это допустишь, он сунет твоим людям винтовки в руки и прикажет им напасть на Яд-Эль.

- Что же мне, по-твоему, делать?

- А мне ты что прикажешь делать? - ответил Ари вопросом на вопрос.

Воцарилось тяжелое молчание.

- Ты - мухтар Абу-Йеши. Ты можешь распоряжаться своими людьми, как распоряжался, бывало, твой отец. Ты должен прекратить эти шашни с диверсантами.

- А если нет?

- Если нет, то придется нам отнестись к тебе, как к врагу.

- И тогда что, Ари ?

Тогда это может привести к гибели Абу-Йеши.

Ни Taxa, ни сам Ари не верили этим словам. Ари очень устал. Он подошел к своему другу и положил ему руки на плечи.

- Пожалуйста, Taxa, - сказал он, - помоги мне.

- Я араб, - ответил Taxa.

- Ты в первую очередь человек. Ты умеешь отличать хорошее от дурного.

- Я грязный араб.

- Это ты сам о себе думаешь.

- Ты еще скажешь, чего доброго, что я - твой брат?

- Ты им всегда был.

- Если я действительно твой брат, тогда дай мне Иордану. Да, ты не ослышался... дай ее мне в жены, пусть она станет матерью моих детей.

Ари размахнулся и ударил Таху в челюсть. Араб упал на четвереньки. Он тут же вскочил на ноги, инстинктивно вырвал кинжал из пояса и стал подбираться к Ари.

Ари стоял неподвижно, даже не пытаясь защищаться. Taxa поднял нож, застыл, отвернулся и бросил кинжал прочь. Он со звоном упал на каменный пол.

- Что я наделал! - прошептал Ари. Он подошел к Taxe, всем своим видом умоляя о прощении.

- Ты мне все сказал, что мне нужно было знать. Вон из моего дома, жид!
[1] [2] [3]