(Вендровский Давид Ефимович). Наша улица (сборник) (7)
[1] [2] [3] [4]отец клал Нерону на нос куски сахару, а Нерон, сделав движение головой снизу вверх, подбрасывал их в воздух и глотал.
- Э-ге-ге! - благодушно рассмеялся исправник, как смеялся бы отец над милой проделкой ребенка. - Новый фокус, честное слово! Ах ты, мошенник! Ах ты, бестия!
К кому относились последние слова - к нему или к собаке, - отец не знал, но так или иначе он решил поддержать хорошее расположение духа исправника.
- Таких умных собак и не встретишь в наше время, ваше высокоблагородие!
И он начал расписывать забавные выходки Нерона, рассказывать чудеса, которые заготовил заранее, и те, которые тут же придумал.
- Первый раз в жизни вижу, чтоб еврей так любил собак, - удивился исправник. - Обычно ваши бегут от собаки за версту.
- Собака собаке рознь, ваше высокоблагородие, - пояснил отец это сверхъестественное явление. - Ведь Нерон только что разговаривать не умеет...
- И то правда! - охотно согласился исправник.
Отец осмелел.
- Ваше высокоблагородие! Разрешите обратиться к вам с нижайшей просьбой...
- Знаю, знаю, - перебил его исправник, - о твоем парнишке. Так я же его пока не трогаю. Мы еще это дело расследуем.
- Нет, ваше высокоблагородие, я не о парнишке.
Я знаю, что у вас доброе сердце и вы не обидите понапрасну бедного ребенка. Хочу только попросить вашего разрешения поднести Нерону маленький подарок.
- Подарок? Что за подарок? Мы подарков не берем! - ответил исправник как бы за себя и за собаку вместе.
- Ошейник, ваше благородие! Сделан по специальному заказу. Антик, красота, как подобает такой собаке. Окажите милость, ваше высокоблагородие!
Собаколюбивое сердце исправника было тронуто.
- Как правило, мы подарков не берем, - заявил он строго. - Но я вижу, что Нерон к тебе привязан, а это лучшее доказательство твоей честности, поэтому я для тебя сделаю исключение: хорошо, можешь подарить Нерону ошейник, если тебе этого так хочется.
- Не знаю, как и благодарить вашу милость...
- Ну ладно, ступай!
Как только отец вернулся домой, соседи пришли узнать, чем кончилось его дело.
- Кончилось дело, можно сказать, благополучно, - успокоил их отец. - Но подумайте только, милые люди, кто над нами властвует... О, горе нам! Вы знаете, чем я покорил этого сумасброда? Я, видите ли, понравился его сокровищу, его любимой собаке. Во всяком случае, нам теперь уже худо не будет. Мы нашли себе покровителя, защитника от всех бед и напастей, - с горечью улыбнулся отец. - Теперь, если снова нужно будет, не приведи господь, обратиться к его благородию по частному делу или по общественному, посылайте меня: я теперь уже, слава богу, искушен в подходе к собакам...
1940
КУЗНЕЧНАЯ УЛИЦА
1
Мне пришлось выдержать долгую и упорную борьбу с отцом за право выбирать себе товарищей. Отец считал, что хорошие товарищи - это дети "приличных родителей", смирные, степенные, прилежные, дети одного со мною "ранга" и выше, дети, у которых можно "научиться чемунибудь полезному".
А на мой взгляд хорошими товарищами были: Фишка - Слепая кишка, Шлоймке-Цапля, Мотл-Зайчик, Гесл-Бочка, Файтл-Байтл, ШайкаАйзка, Нотка все это ребята не моего "ранга", но зато крепкая и теплая компания, умеющая нанести и принять удар, ребята, которым все нипочем.
[1] [2] [3] [4]