Ифтах и его дочь (1)

Авиам поднял плечи, вздохнул, выражая на живом лице огорчение, отрешенность, недовольство. Бог приказал ему назначить наследника Гилеада, но посмеялся над ним и оставил без вдохновения.

III

Позже, уже вечером, Авиам нанес визит семье покойного. Простой низкий дом был полон людей. Здесь были дочери Гилеада со своими мужьями, а также жены его сыновей и многочисленные внуки. Они сидели согнувшись или ходили кругами, мрачные и вялые, одни - в переднем дворе, другие - в теплых, душных внутренних помещениях дома. Они были голодны, потому что должны были поститься до поминок, а ожидание того, что принесут ближайшие дни, беспокоило их.

Зилпы и eё сыновей здесь не было. Священник нашел их на плоской крыше дома, в вечерней прохладе. Он хотел посоветоваться с ними, когда должны состояться поминки - вопрос по некоторым причинам очень щекотливый. Тем не менее, он сначала заговорил о другом, ожидая, что кто-то из четверых первым перейдет к делу. Сделавший это мог бы претендовать на то, чтобы стать представителем и главой семьи. Никто из сыновей не лелеял подобных честолюбивых надежд. Старший, Гадиель, как и отец, имел сильное и крепкое телосложение, широкое, открытое лицо и шумный характер. Но ему не доставало яркости, пылкого прямодушия, чем отличались мужчины и женщины Гилеад. Гадиель на деле доказал, что он - воин. У него не было страха перед опасностью и борьбой. Однако ему легче было следовать приказам других, чем командовать самому, и мысль о том, что он имеет некоторые шансы на замещение должности судьи, вызывала у него неприятное чувство; он не хотел нести ответственность перед строгим, трудно постижимым Господом. Мало привлекала должность судьи и среднего сына, Елека. Он тоже унаследовал от отца широкую кость и крепкое телосложение, но отличался большей дородностью. С мясистого лица смотрели спокойные, взвешивающие, немного сонные глаза. Он с ранних лет заботился о богатых владениях семьи, - к удовлетворению матери, предоставлявшей ему все более заметную роль в хозяйстве. Он заботился о домах и пашнях, которыми повсюду в стране владел род Гилеад, о виноградниках и масляных плантациях, о стадах, слугах и служанках. Владения преуспевали благодаря его попечению. Он радовался тому, что теперь сможет eщё больше отдаться этим делам, однако другие обязанности принимать на себя не хотел. А Шамгар, самый младший, - задумчивый, медлительный, этот мечтатель - и вовсе не желал становиться представителем рода Гилеад.

Зилпа неодобрительно смотрела на своих сыновей. Никто из них не открывал рта. Не без иронии наблюдала она за священником. И, наконец, взяла дело в свои руки.

- Я думаю, - сказала она гортанным, решительным голосом, - мы устроим поминки завтра, на вечерней прохладе.

Разумеется, справедливее и разумнее было бы не заставлять скорбящих долго поститься. Однако существовало также и нечто другое, на что откровенно хотели закрыть глаза в этом доме - младший сын и наследник, живший вдалеке от Мицпе.

- Ты подумала о том, - спросил Авиам, - что из Маханаима сюда долгий путь? Ифтах вряд ли успеет приехать к этому времени...

Второй сын, Елек хотел согласиться, но с оговоркой. Он страстно желал присоединить жирные земли Маханаима к владениям Зилпы и eё сыновей, но это можно было сделать, не возбуждая злословия, лишь предоставив Ифтаху возможность участвовать в поминках. Но прежде чем он подготовил разумный ответ, Зилпа уже говорила Авиаму:

- Было бы несправедливо, - сказала она, - из-за бастарда аммонитки ждать трапезы дольше, чем принято. И покойнику пришлось бы долго ждать даров...

Братья напряженно смотрели на Авиама. Он же хладнокровно, чуть ли не развеселившись, заметил:

- Я думаю, что покойный охотно подождет. Он очень любил своего сына Ифтаха.
[1] [2] [3] [4]