Почти смешная история (2)

- Ты стала похожа на моего начальника. Он тоже слушает только самого себя!

- С этим прохиндеем Мешковым я поговорю! - прежде чем Иллария успела опомниться, сестра уже выскочила за дверь, и было слышно, как в замке повернулся ключ.

Иллария дернула дверь: заперто. И в бешенстве забарабанила по ней кулаками.

Таисия Павловна шла по коридору крупными мужскими шагами, и когда ей повстречался солидный дядя, тянувший килограммов под сто, Таисия Павловна, не замедляя шага, выкинула вперед руку и отодвинула дядю в сторону, как манекен.

Мужчина, которого оттолкнули, удивленно обернулся и сказал:

- Ну и ну!

- А вы уступайте дорогу женщине! - Таисия Павловна уже стучала в номер 308.

Едва прозвучало "Войдите", как она ворвалась внутрь и сразу начала на высокой ноте: - Оставьте в покое мою сестру! Вам нужна гостиничная интрижка, приключение в командировке! Ищите другой объект!

Мешков весь будто ощетинился:

- Ишь, как вы о себе заботитесь! Очень вы себя уважаете, себя и свои удобства.

- Что вы несете? - вспыхнула Таисия Павловна.

- Думаете, я не помню, как Иллария волокла чемодан, а вы налегке шли? Здесь ваши шмотки таскает, а дома ваших детей стережет. Боитесь лишиться домашней работницы?!

- Да вы негодяй!

Таисия Павловна подскочила к Мешкову, явно намереваясь влепить ему пощечину, но Мешков ловко схватил ее за руки, завел руки за спину, под локотки поднял художницу в воздух, вынес в коридор, ногой открыв дверь, и сразу наткнулся на солидную пару пенсионного возраста. Оба замерли от удивления.

- Эта дамочка, - сказал Мешков, - ошиблась номером!

Он поставил Таисию Павловну на пол и быстро вернулся к себе, не забыв запереть дверь.

- Я всегда говорила, - сказала жена пенсионера, - что гостиница - это гнездо разврата. Вова, пойдем, и не смотри на нее!

И пара чинно проследовала к соседнему номеру, оставив Таисию Павловну, задыхающуюся от ярости и от бессилия. Она сделала было шаг к двери Мешкова, потом передумала, направилась обратно к себе в номер, потом снова передумала и направила свои стопы в буфет.

Здесь у стойки стояло всего три человека, но Таисия Павловна полезла без очереди.

- Моя очередь давно прошла, я забыла в номере деньги и ходила за ними. Вы мне не верите? - она с вызовом повернулась к военному, который стоял первым

- Верю, - ответил военный. - Только вы здесь не стояли! Но Таисия Павловна уже делала заказ:

- Стакан чаю!

- Сахар класть? - спросила буфетчица.

- Нет. Нет, положите ложечку, нет, две ложечки... Нет, не кладите сахару!

- Так класть вам сахар в чай или не класть? - устало спросила буфетчица.

- Я вам не говорила чай, я вам сказала кофе! Я никогда не пью чай!

- Извините, но вы сказали - чай! - мягко вставил военный.

- Я не могла этого сказать, я сказала - кофе! - гневно повторила Таисия Павловна.

Иллария металась по номеру. Потом пришла к какому-то решению, потому что достала целлофановый пакет и начала складывать в него всяческую еду.

Затем Иллария открыла дверь на балкон и вышла на него, держа пакет в руках. Балкон сплошняком тянулся вдоль здания гостиницы, но, чтобы из одного номера нельзя было забраться в другой, соседний, балкончики разделялись кирпичным барьером.

Иллария поглядела на кирпичное препятствие, подтянулась на руках, села на узкий конек этой стенки, перекинула ноги на другую сторону и спрыгнула на соседний балкон. Затем, чтобы ее не заметили из номера, согнувшись в три погибели, чуть ли не коленках, пересекла этот балкон и взобралась на следующую стенку. Эту сложную операцию она проделала несколько раз.

- Триста шестнадцать, - считала Иллария, - триста четырнадцать, триста двенадцать, триста десять...

Спрыгнув на балкон номера триста восемь, Иллария выпрямилась и заглянула в окно. Но отсюда, с залитого солнцем двора, в окне неосвещенного номера ничего нельзя было разглядеть.

Иллария постучала в стекло балконной двери.

И сразу возле окна возникли две вопросительные фигуры - пенсионер и его жена.

- Что вы делаете в чужом номере? - возмутилась Иллария.

- Это я вас хочу спросить, - голос у женщины был визгливый, - зачем вы влезли на чужой балкон?

- Это триста восьмой? - спросила Иллария.

- Нет, триста десятый! - ответил пенсионер.

- Извините, - сказала Иллария, - значит, я ошиблась при подсчете! - и снова полезла через барьер.

- Опять к нему! - заметил пенсионер не без ехидства.

- Это потому, - заверещала жена, - что теперь все разрешается! Сначала женщинам разрешили ходить в мужских брюках, потом разрешили без брюк и почти без юбок, потом разрешили длинные юбки, а мужчинам - длинные волосы, как у девиц! Потом...

- Что будет потом?

- Потом я не знаю, но опять что-нибудь разрешат...

Тем временем Мешков в номере 308 уже складывал в портфель бритву, мыло, запасную рубашку, как вдруг... постучали в окно.

Мешков озадаченно обернулся и увидел Илларию. Подбежал, распахнул балконную дверь.

- НУ, знаете, с вами не соскучишься!

- Сестра меня заперла, поэтому я с этой стороны. Тут легко, успокоила Иллария, - между балконами барьерчики невысокие, - и прыснула, только я сначала в чужой номер угодила... Вот я принесла: здесь сыр "Виола", два яйца, крутых, конечно, кусок кекса. В поезде всегда есть хочется.

- А если сестра хватится? - улыбнулся Мешков.

- Скажу, сама все слопала.

- Тогда большое спасибо, - Мешков, не колеблясь, положил пакет в портфель.

- И еще, - набралась храбрости Иллария, - я хочу вас проводить! - И испытующе поглядела на Мешкова.

Тот храбро выдержал ее взгляд.

- Значит, давайте сразу смываться, а то Таисия Павловна вас разыщет и опять арестует!

- Правильно, - поддержала Иллария. - Уходим сразу!

Мешков взял портфель, и оба направились к двери.

- Я навязчивая, да? - спросила Иллария.

- Вы выдумщица, вы все про себя выдумываете!

Мешков отворил дверь и... увидел Таисию Павловну, которая сердито выпалила:

- Я жду, чем это все закончится!

- Она совершеннолетняя! - напомнил Мешков.

- Я вполне совершеннолетняя, - повторила Иллария. - Я еду на вокзал, провожать.

- Ах, вы уезжаете, - Таисия Павловна подарила Мешкову обворожительную улыбку - Я так рада была с вами познакомиться. Счастливого пути. Смотрите, не опоздайте на поезд!

Иллария и Мешков шли по улице.

- Вы к Таисии несправедливы, - говорила Иллария, - у нее дарование, она заслуженный деятель. Ее выставляют во всем мире. Я служу таланту, это лучше, чем служить министерству.

- Я не в министерстве, я в тресте. Был бы умный, не сидел бы на ста восьмидесяти, а давно ушел в НИИ и сделал диссертацию. - Мешков сам себе удивился и вспылил: - Слушайте, что это я с вами начинаю разговоры разговаривать?

- Вы ко мне привыкаете, - объяснила Иллария.

- Вот что, - Мешков поглядел на часы, - до поезда еще... тридцать шесть минут, мы можем дойти до вокзала пешком, а там, к вопросу о привыкании, пожмем руки и - никаких телефонов, адресов...

- Вы правы, - согласилась Иллария, - баб, которые на шею вешаются, их никто не любит!

- Лично я, - рассердился Мешков, - люблю пельмени, с уксусом и перцем, поговорили, повыясняли, дальше идем молча...

Здесь им повстречался Лазаренко.

- Уезжаешь? - спросил он Мешкова.

- Уезжаю.

- Провожаете? - спросил он Илларию.

- Провожаю.

- Новая прическа вам идет. Общий привет, - и Лазаренко ушел.

Тут Мешков против собственной воли поглядел на прическу Илларии.

- Ну, что? - спросила Иллария.

- Прическа идет, и мы идем, а то поезд уйдет без меня...

Потом Иллария стояла у вагона, и Мешков топтался возле него и откровенно ждал, чтобы она ушла. Вся эта история тяготила его, и он, смутно, сам не зная почему, чувствовал свою вину и еще больше раздражался.

- Отъезжающие, пройдите в вагон! - объявила проводница.

- Ну все, счастливо! - Мешков взял руку Илларии, потряс, быстро выпустил руку и поднялся по ступеньке вагона.

Вдруг Иллария тоже начала подниматься в вагон.

- Пожалуй, я поеду с вами до ближайшей станции.

- Не надо! - испугался Мешков и стал легонько подталкивать Илларию. Зачем? Это бред!

- Вы что, спихиваете меня со ступенек? - спросила Иллария.

- Отправляемся! - крикнула проводница. - Товарищи, отойдите от выхода, пройдите внутрь вагона! Вы что стоите на ступеньках? - спросила она у Илларии. - Вы едете или нет?

- Нет! - поспешно сказал Мешков.

- Я бы поехала, - Иллария улыбнулась проводнице, - только, слышите, он не хочет! - Она спрыгнула на платформу и пошла к вокзалу не оборачиваясь.

Мимо нее задвигались, застучали вагоны, она шла по бетонной платформе, не смотрела на уходящий поезд и не глядела ни на кого.

Мешков стоял в коридоре, напротив своего купе, и курил, глядя в окно. Он оперся локтем о металлический прут, на котором висели скомканные белые занавески, прут выскочил из гнезда. Мешков покачал головой и стал устанавливать прут на место.

Подошла проводница.

- Ваш билет! И не трогайте вы занавески, вечно все их дергают, вот они и залапанные!
[1] [2] [3] [4]