Прорыв (39)

Я вскочил с кресла, мы расцеловались с Наумом, и он присел на корточках рядом с Яшей, который уж вовсе сполз на пол, к хрипящему приемничку. Машинально выпил стакан холодного сока, поданного Региной. Затем плеснул в рот коньяку, не разобрав, что он королевский. И только после этого, придя в себя, Наум стал осмысливать хрипящий звук.

Он тут же полистал телефонную книгу и, набрав номер государственной радиостанции, начал что-то быстро говорить на иврите; бросил Яше по-русски:

-- Это у них китайский уклон: "Пусть расцветают все цветы..." Яша, поскольку ты у Гуров цветик - ты, бери трубку и жарь. До спора не унижайся. Тут словами не поможешь...

Яша взял трубку и, встав с корточек, отправился, вместе с телефоном на длинном шнуре, в соседнюю комнатку.

Сосед прислушался к голосу Яши и вдруг забубнил: -- Чо он несет-молотит? Доктор Гур -- уважаемый человек... "Израиль должен быть духовным центром мирового еврейства... Это -- единственный шанс Израиля выжить". Ха! Я человек рабочий, слесарь по металлу. Мне мировое еврейство до фени. Меня интересуют цены на курей и чтоб границы не у самого курятника, да еще буду я собачиться под ружьем кажный год или нет? А мировое еврейство... духовитый центр... это мне, извините, как рыбке зонтик. -- И он двинулся к выходу, размахивая в раздражении огромными кулачищами. -- У дверей оглянулся: -- Позовите меня, я доктору запоры поставлю, как на банковском сейфе. С музыкой. По-соседски, за полцены. Стальные запоры -- это дело при двоих детишках, а не, извините, это мировое... ХА-ХА!

Регина, все еще багровая от тревог, поставила на стол тарелку украинского борща с накрошенным зеленым луком, присела за стол, и мы заговорили о Канаде, о Полине. Подсел, наконец, Яша, еще не остывший после разговора по телефону. Губы поджаты. И тут снова звонок. Звонил Дов, из Бершевы, просил дать мне трубку.

-- Гриш-ш! -- донесся его сипатый бас. -- Я по дороге в Сдом к Вероничке заезжал. В офис. Ее партия у власти, ну, и она там в верхах плавает. Сказала, что сегодня в Сохнут звонили четверо, сообщили, что приехал Свирский Григорий писать об Израиле, и чтоб отговорили... Ну?! Чтоб ты их, сук, распотрошил аж до селезенки! Партийные унитазы. Привыкли шу-шу-шу по телефону, а ты уж висишь -- язык синий... Еще потолкуем, лады?!

Я положил трубку, сказал Гурам, о чем была речь, и тут Наум вдруг отложил ложку и сказал, вытирая губы тыльной стороной ладони:

-- Вы будете ржать, но я прикатил по той же причине. Гриша, ты у меня запланирован на завтра и на субботу, как договорились, а тут вызывает меня самый, самый и сообщает точь-в-точь, что информаторы Сохнута: "Приехал... отговорите..." Я так понимаю, ему звонил Могила, с которым они вместе загибались в Синае. Дружок! Теперь сам Шауль к Гурам ни-ни, только через дружков. Такова метода... Я так понимаю, Могила, как социалист, опасается, как бы ты не вышел за рамки социалистического реализма...

Регина расхохоталась -- закашлялась, спросила, что я собираюсь писать?.. О шпионах? Чего вдруг?! Наум сразу сообразил, о чем речь:

-- Григорий, давай потолкуем об этом серьезно. Алеф! Поедут ли после твоей книги в Израиль? И без того девять десятых эмигрантов из СССР мчит мимо нас, не оглядываясь. При нынешнем положении, нужно ли выносить сор из избы?

-- А-а, "сор из избы"? -- язвительно заметил Яша. -- Добавь еще, на чью мельницу льем воду? Будто в Москву вернулся... Там с начальством не поладил, тебе лепят "антисоветские настроения". А, Боже упаси, напечатался за границей -- все! Вражеская вылазка... И тут хочешь так же?! Я тебе, Наум, вот что скажу. Социалисты у власти были, считай, полвека. Еще до образования Израиля имели свою армию, свой Гистадрут. Ты разве не видишь -- социалисты успели связать себя, в головах многих, даже с самой идеей еврейской государственности. "Государство -- это я!" Ну, просто не евреи, а Людовики... Не так? Ругаешь Могилу - ругаешь Израиль. Да что Могилу, любого фиксю тронешь -ругаешь Израиль. А уж Голду покритиковал -- поднял руку на весь еврейский народ... Нема, дорогой, не на этом ли держится коррупция? Без ветра мы сгнием...

-Не-эт! Ты меня не так понял! -- нервно вырвалось у Наума. -- Ругайся, критикуй! Хоть криком кричи! Но - здесь! В самом Израиле!

Яша улыбнулся грустно.

-- Наум, ты что, в самом деле хочешь видеть Израиль зеркальным отражением Союза?!. Кого привлечет тоталитарный Израиль. Забыл, кто нас спасал? И тебя, возможно, более, чем других. Все радиостанции мира. Теперь ты спасен и ухожен, и не прочь метнуться... к кому?

-- Понимае-эшь, Яша, сионизм и так держится на кислородных подушках...

-- Может быть, хватит об "измах"! - воскликнула Регина, напряженно внимавшая разговору. -- Миллиард людей уже погиб из-за "измов"... Люди должны знать, что их ждет! "Кол Исраэль" искричалось до хрипу, какой тут рай. Для всех! И молодых, и старых! О Яше они обмолвились? Об Иосифе они обмолвились?.. Не врали бы так оголтело, было бы легче... Приедут те, кого не испугает правда... Другие тут нужны?!

Яша долго прислушивался к препирательствам жены и Наума, который по-прежнему опасался, следует ли потенциального иммигранта огорошивать всей правдой-маткой? Наконец, произнес своим мягким голосом, с едва сдерживаемым гневом:

-- Может быть, я снова ошибаюсь, Наум, но в эту треклятую минуту ты мыслишь, как убийцы нашего отца... Вот кто страшится правды! До холода в желудке! Их не проучила даже война Судного дня. Оставим монополию вранья Могиле и героям Сохнута, которым платят с доставленной головы, как опричникам Ивана Грозного... К книге еще не приступили, а уж Могила поднял на ноги своих дружков. И, думаю, не только в Израиле. Все безмозглые им подвоют, все рептилии: "Зачем ворошить старое?" "Кто помнит Бершевский съезд?"...Мы! Мы его помним, Наум! Я, ты, Дов, Лия... И не забудем! До конца жизни не забудем!.. А что будут голосить рептилии... На-пле-вать!

Там, в России, должны знать в с ю правду. Женщины мудрее нас: хватит суетиться вокруг "измов". Мы перестали видеть за ними людей. Было время, даже собственных отцов... -- Он стал задыхаться, выпил сока, поданного ему Наумом; продолжал с тоскливым беспокойством: -- Моя боль -- прямики. Если Израиля не будет, и им жизни не будет...

-- А я о чем говорю! -- перебил Наум. -- Если бы нас было здесь полмиллиона-миллион, думаешь, мы не справились бы с окаменелым чиновничьим дерьмом?

-- Для этого идти в ногу с Могилой? -- непримиримо сказал Яша. - Врать на всех волнах? Заманивать? Ты помнишь, что говорил отец: "Нас не убьют арабы, нас не прикончат дезертиры; если нас что-то убьет, так это наш собственный аморализм. "

Наум не ответил, посидел молча, в раздумье, взял ложку, зачерпнул борщ, взглянув на часы, втянул в себявоздух, точно обжегся горячим. Похлебал стоя и сказал, что он меня забирает. Они созвонились с Вероничкой, гостю надо проветрить мозги...

-- Правда-то нашим патриотам, как попу гармонь!.. -- Мы сбежали с лестницы под хохот.

Новый "форд-континенталь" Наума рванулся, как со старта. -- Слышал глас народа -- глас Божий? -- спросил Наум, когда мы пробивались по провонявшим бензиновой гарью улочкам Тель-Авива. Я думал, он снова вернется к пресловутому разговору -- "брать зонтик -- не брать зонтик", но нет, более ни о "прямиках", ни о литературных делах и слова не вымолвили... Заговорил о соседе в длинных "семейных трусах", прибегавшем к Яше включить радио.

Мировое еврейство ему до фени... Индеец чертов! А ведь парень-то с биографией. Аушвиц, "Маки", говорит на пяти языках -- лагерная школа. Учиться, правда, не стал - пятеро по лавкам. Словом, "простой" советско-антисоветский рабочий. Душа-парень. - Наум повернул ко мне свой опухший от хамсина нос, сморкнулся; в хамсин нос Наума всегда припухал. -- А ведь он -- враг! Заклятый! Тут, Гриша, смысл философии всей: победим мы -Израиль станет научным и культурным маяком -- к нему потянется и русское, и европейское, и американское еврейство. Только тогда он наполнится молодой кровью и -- выживет!.. Победит наш индеец -- конец! У Израиля нет "серединного решения"... Или-или... "Запад есть Запад, Восток есть. Восток, и с места они не сойдут..."

Наконец машина вырвалась из Тель-Авива. Куда мчим? "Прикатим, -ответил Наум, чихнув, -- увидишь... Понимаешь, колесо совершило полный оборот. Когда мы приехали, дома стояли пустыми. Работы не было. Сейчас наоборот. Спасибо Бегину - домов нет... За то технари на вес золота... Не веришь?

-- Чудес на свете не бывает.

-- Израиль без чудес -- не Израиль. Сто или двести москвичей, ленинградцев, киевлян достигли примерно таких же позиций, как я... Нанимаем мы! Скажем, в Бершеве Фима Файнблюм, бородач. Местные "господа бершевцы" окрестили его "руководителем русской мафии". Берет русских с ходу-- как же не руководитель мафии? Каждую новую фамилию вводит в компьютер. Компьютер "женит..." Мы устроили уже тысячи людей. Без нервотрепки, семейных драм.

-- Слишком сладко ты поешь... А если прибыл такой ученый, как ты, и ходит по Израилю, как ты. В одном тапочке. Из-под всех заборов лает местечковое кодло, что тогда?

-- "Эзра!".

-- Какая еще, к лешему, Эзра?

-- "Эзра" на иврите значит -- помощь. Когда мы организовали "Эзра" пять лет назад, нас было трое: я, Дов и Яша... Мы отчисляем от своей зарплаты три процента. Теперь в обществе более пятисот душ. На сундук с деньгами посадили Яшу. Регина не понимает, бранится, а для него это спасение. Живая вода. Только потому и вышел из депрессии... Мы не одалживаем деньги, а просто даем. "Эзра!" Мы раскидали, наверное, сотни безвозвратных ссуд, и не было случая, чтоб человек, устроившись на работу, не вернул деньги... Нет, никаких расписок не берем. Ученый или инженер приходит, рассказывает и -получает деньги.
[1] [2] [3] [4]