Прорыв (27)

Давным-давно, когда мой сын был мал и его, как всех детей, еще тянуло к танкам и пушкам, я отправлялся с ним, в дни октябрьских парадов в Москве, к Москворецкому или Крымскому мостам, по которым возвращалась, после военного парада на Красной площади, военная техника. Если по Красной площади она двигалась, чаще всего, колонной по три, здесь, после парада, она тянулась гуськом, задерживаясь во время заторов, и мальчишки могли даже потрогать танки, пушки, ракеты.

И вдруг я увидел знакомое зрелище. Как в Москве -- точь-в-точь. Один за другим тащились, рыча и воняя, советские танки Т217"-54. 218""Зилы" на высоких рессорах тянули серебристые ракеты "Земля-воздух219"". Протрещала танкетка-амфибия. И снова -- ракеты с надписями по-русски: "Внимание! Приводя в готовность..." и т.д.-- полная техническая инструкция. На какое-то мгновение мне это показалось миражом. Обычным миражом в пустыне.

Пустыня, действительно, была. А миража... нет, миража не было. Шла и шла по желтым пескам Синая, шла часами, громоздясь в заторах, новейшая советская техника, которая, как неизменно пишут в тех газетах, вызывает законную гордость советского народа. Только водители были черноголовыми и нестрижеными. И я подумал с чувством острой 220"всезаглушающей горечи: зачем все это здесь? В России хлеба нет.

-- Русская это война, -- вдруг произнес Наум. -- Народ спас страну, вопреки своим правителям... Только этого Израилю не хватало. Слушай, ты бы спросил в информационном центре: почему 221"коррам не дают фамилии ребят, которые захватили, скажем, эту технику... Студент 222"техногона 223"Моше Вакс, капитан, который 224"Дова подобрал, сжег всю сирийскую громаду. По сути, спас Израиль. А в газетах -- портрет 225"Голды. -- Он затряс руками. -Да ведь вопреки, вопреки! Вопреки старухе победили. Вопреки 226"Даяну!.. Вопреки их просчету. Небрежности...

Наш автобус медленно втягивается в поток переправы. Десятиметровые доски настилов на понтонах растереблены, искрошены, а кое-где изломаны танковыми гусеницами. Рядом еще один понтонный мост, пустой, видно, перекрытый, резервный, и еще один, за которым проглядывают, на Горьком озере, большие, застрявшие на много лет морские пароходы. Трещат кинокамеры, щелкают фотоаппараты. Снимают огромные навалы песка, -- линию Бар-Лева, которая, мягко выражаясь, не стала линией 227"Маннергейма: советские гидромониторы размыли проходы для египетских танков в считанные минуты...

Я опускаю фотоаппарат. Горько!.. Израиль не слыхал о существовании в СССР гидромониторов, что ли? Да их уже лет пятнадцать показывают в московских короткометражках - как бешеная струя отламывает угольные пласты. А уж песочек?! Гид с профессиональным вдохновением рассказывает, какая здесь была грандиозная операция. Корреспонденты подносят свои портативные магнитофоны поближе к нему. Наум слушает, кривя толстые, чуть вывороченные, как у отца, губы.

-- Врет? -- шепчу я.

-- Нет, почему... Он же рассказывает не о том, как сдавали. А как брали назад... Факт -- переправились. Первые тридцать шесть танков на плотах, без мостов. Косыгина насмерть перепугали. 228"Победохом!.. В академиях будут изучать, как генерал 229"Шарон спас Израиль.

В голосе Наума звучала незлая ирония, и я попросил объяснить мне, почему он скривил рот. Ведь это победа. Честная победа! Почему же он о ней так?.. Он умоляюще смотрит на меня: 230"-- Старик, спроси меня что-нибудь полегче!.. Я не настаиваю, жду. Наума, главное, подтолкнуть, "завести", как говорит 231"Дов. Он начнет думать в этом направлении; постепенно его станет распирать от воспоминаний, мыслей, наконец, он схватит собеседника за пуговицу...

-- Старик, дай мне слово, что ты не упомянешь об этом, по крайней мере, пять лет! -- Наум дышит мне в ухо. Я киваю, улыбаясь ему. Даже ждать не пришлось. Болит душа у Наума, 232"ох, болит!..
[1] [2] [3] [4]