2
[1] [2] [3] [4]— Читай, — сказал Матвей, наклоняясь вперед.
— «Выхожу на деритринитацию. Следующая связь через сорок часов. Все благополучно. А нт он» . Связь неважная, Матвей Сергеевич: магнитная буря…
— Спасибо, — сказал Матвей. Он озабоченно обернулся к Горбовскому. — Между прочим, Леонид, что ты знаешь о Камилле?
— Что он никогда не снимает шлема, — сказал Горбовский. — Я его однажды прямо об этом спросил, когда мы купались. И он мне прямо ответил.
— И что ты думаешь о нем?
Горбовский подумал.
— Я думаю, что это его право.
Горбовский не хотел говорить на эту тему. Некоторое время он слушал тамтам, затем сказал:
— Понимаешь, Матюша, как-то так получилось, что меня считают чуть ли не другом Камилла. И все меня спрашивают, что да как. А я этой темы не люблю. Если у тебя есть какие-нибудь конкретные вопросы, пожалуйста.
— Есть, — сказал Матвей. — Камилл не сумасшедший?
— Не-ет, ну что ты! Он просто обыкновенный гений.
— Ты понимаешь, я все время думаю: ну что он все предсказывает и предсказывает? Какая-то у него мания — предсказывать…
— И что же он предсказывает?
— Да так, пустяки, — сказал Матвей. — Конец света. Вся беда в том, что его, беднягу, никто-никто не может понять… Впрочем, не будем об этом. О чем это мы с тобой говорили?..
Экран снова осветился. Появился Канэко. Галстук у него съехал набок.
— Матвей Сергеевич, — сказал он, чуть задыхаясь. — Разрешите уточнить список. У вас должна быть копия.
— О, как мне все это надоело! — сказал Матвей. — Леонид, прости меня, пожалуйста. Мне придется уйти.
— Конечно, иди, — сказал Горбовский. — А я пока прогуляюсь обратно на космодром. Как там мой «Тариэль»…
— К двум часам ко мне обедать, — сказал Матвей.
Горбовский допил стакан, поднялся и с удовольствием увеличил громкость тамтама до предела.
[1] [2] [3] [4]