***
[1] [2] [3]И произнеся эти загадочные слова, он устремился, слегка пошатываясь, к ближайшему окну и поднял штору. Стало ослепительно светло, и мы зажмурились, а Горбовский повернулся и уставился на Тойво, замершего у торшера по стойке «смирно». Я поглядел на Комова. Комов откровенно сиял, сверкая сахарными зубами, довольный, как кот, слопавший золотую рыбку. У него был вид компанейского парня, только что отмочившего славную штуку. Да так оно и было на самом деле.
— Неплохо, неплохо! — Приговаривал Горбовский. — Даже отлично!
Склонив голову набок, он придвигался к Тойво, оглядывая его откровенно с головы до ног, придвинулся вплотную, положил руку на его плечо.
— Ну, я думаю, ты простишь меня за резкость, мой мальчик, — сказал он. — Но ведь я тоже был прав… А резкость — это от раздражительности. Умирать, скажу я тебе, — препоганое занятие. Не обращай внимания.
Тойво молчал. Он, конечно, ничего не понимал. Комов все это задумал и устроил. Горбовский знал ровно столько, сколько Комов счел нужным ему сообщить. Я хорошо представлял себе, какой разговор произошел сейчас у них в спальне. А Тойво Глумов не понимал ничего.
Я взял его за локоть и сказал Горбовскому:
— Леонид Андреевич, мы уходим.
Горбовский покивал.
— Идите, конечно. Спасибо. Вы мне очень помогли. Мы еще увидимся, и не раз.
Когда мы вышли на крыльцо, Тойво сказал:
— Может быть, вы объясните мне, что все это значит?
— Ты же видишь: он раздумал умирать, — сказал я. — Дурацкий вопрос, Тойво, извини меня, пожалуйста…
Тойво помолчал и сказал:
— А я и есть дурак. То есть никогда в жизни я еще не чувствовал себя таким дураком… Спасибо вам за вашу заботу, Биг-Баг.
Я только хмыкнул. Мы молча спускались по лестнице к посадочной площадке. Какой-то человек неспешно поднимался нам навстречу.
— Ладно, — сказал Тойво. — Но работу по теме мне продолжать?
— Конечно.
— Но ведь меня высмеяли!
— Напротив. Ты очень понравился.
Тойво пробормотал что-то себе под нос. На площадке в конце первого пролета мы оказались одновременно с человеком, поднимавшимся навстречу. Это был заместитель директора харьковского филиала ИМИ Даниил Александрович Логовенко, румяный и очень озабоченный.
— Приветствую тебя, — сказал он мне. — Я не слишком опоздал?
— Не слишком, ответил я. — Он тебя ждет.
И тут Д. А. Логовенко с самым заговорщицким видом подмигнул Тойво Глумову, после чего устремился дальше вверх по лестнице, теперь уже явно спеша. Тойво, недобро прищурившись, посмотрел ему вслед.
[1] [2] [3]