Нюрнбергский процесс, Преступления против человечности (том 5) (49)

Я должен сказать, что гетто немцы сделали только потому, чтобы легче было уничтожать население. Начальником гетто был референт по еврейским делам Мурер. Он давал всякие дикие распоряжения. Например, евреям нельзя было носить часы. Евреям нельзя молиться в гетто. Когда заходит немец в гетто, нужно снять шапку, но нельзя смотреть на него.

Смирнов: Это было официальное распоряжение?

Суцкевер: Да, от Мурера.

Смирнов: Эти распоряжения были расклеены?

Суцкевер: Да, в гетто.

Тот же Мурер, когда заходил в гетто, туда, где работали для него, давал распоряжение, чтобы все работники падали на землю и лаяли, как собаки.

В судный день в 1941 году Швейхенберг и та же зондеркоманда ворвались во второе гетто и выхватили всех стариков, которые были в синагогах, и увезли в Понары.

Я помню один день, когда Швейхенберг пришел в это второе гетто и ловцы хватали евреев.

Смирнов: Что значит "ловцы", свидетель?

Суцкевер: Это те из зондеркоманды, которые хватали евреев. Их называли ловцами.

Смирнов: Значит, это солдаты зондеркоманды, которых население называло ловцами?

Суцкевер: Да, правильно. Эти ловцы вытаскивали евреев из подвалов и хотели их увести. Но евреи уже знали, что никто не придет обратно, и не хотели идти. Тогда Швейхенберг начал стрелять в население гетто. Около него, помню точно, стояла большая собака. И когда эта собака услышала эту стрельбу, она наскочила на Швейхенберга и начала грызть ему горло, как будто бы она всбесилась. Тогда Швейхенберг убил эту собаку и сказал, чтобы евреи похоронили эту собаку и плакали над гробом. Да, действительно, мы тогда плакали, что в земле лежит не Швейхенберг, а эта собака.

В конце декабря 1941 года в гетто стало известно распоряжение, что женщинам-еврейкам нельзя рожать.

Смирнов: Я прошу Вас сообщить, свидетель, в какой форме было сделано немецко-фашистскими властями это распоряжение.

Суцкевер: в госпиталь пришел Мурер и сказал, что пришло распоряжение из Берлина, что еврейским женщинам нельзя рожать, и если они узнают, что еврейская женщина родила ребенка, то этот ребенок будет уничтожен.

В конце декабря моя жена родила мальчика. Я тогда в гетто не был, а убежал во время одной резни, или, как их называют, акции. Когда я пришел, я узнал, что в госпитале в гетто моя жена родила ребенка. Но я увидел, что этот госпиталь окружен немцами и стоит черная машина. Около машины стоит Швейхенберг, и эти самые ловцы несут из госпиталя стариков и больных и бросают их, как дрова, в автомобиль. Между ними я увидел еврейского писателя и редактора Гроднинского, которого бросили в автомобиль.

Когда вечером немцы ушли, я зашел в госпиталь и увидел мою жену заплаканной. Оказалось, что когда она родила ребенка, то еврейские врачи из этого госпиталя уже имели распоряжение, что еврейским женщинам нельзя рожать. Врачи этого ребенка вместе с другими спрятали в одну комнату. Но когда зашла эта комиссия с Мурером, они услышали, что там плачут дети. Они вырвали дверь, и зашли в эту комнату. Когда моя жена услышала, что вырвали дверь, то она сразу вскочила, чтобы увидеть, что с ребенком. И она увидела, что один немец держит ребенка и кладет ему что-то под нос, а потом бросил его на кровать и смеется. Когда моя жена взяла ребенка, под носом у него было черное. И когда я зашел в госпиталь, то увидел моего ребенка мертвым. Он был немного еще теплым.

На второй день я пришел к матери в гетто и увидел, что комната пуста.. На столе - открытый молитвенник и недопитый стакан чая. Я узнал, что ночью немцы окружили этот двор и всех взяли и направили в Понары.

В последние дни декабря в 1941 году Мурер сделал "подарок" для гетто. В гетто приехала подвода с обувью с мертвых евреев, расстрелянных в Помарах. Эту старую обувь он отослал из Понар в подарок в гетто, и тогда среди этой обуви я узнал туфли моей матери.

Скоро было совсем уничтожено второе гетто, и в немецких газетах в Вильно было написано, что евреи из этого района вымерли от эпидемии.

23 декабря ночью приехал Мурер и раздал населению 3 тысячи желтых билетов, так называемых "генауаусвайс". Владельцы этих 3 тысяч желтых билетов имели право прописать у себя родных, приблизительно 9 тысяч человек, а в гетто было тогда приблизительно от 18 до 20 тысяч. Те, которые имели эти желтые бумажки, утром вышли на работу, а в отношении остальных, которые были в гетто и не имели этих бумажек, началась резня в самом гетто. Убивали тех, кто не хотел идти на смерть. Остальных увезли в Понары. У меня даже есть документ о еврейских одеждах в Понарах, который я нашел у Вингста после освобождения города Вильно. Если этот документ интересен, я могу его показать.

Председатель: У Вас имеется этот документ?

Суцкевер: Да, я прочту несколько строчек (читает по-немецки):

"Телефон 19-36. Вильно, 3 ноября 1941 г. Господину гебитскомиссару Вильно. По Вашему приказу наше заведение в настоящее время дезинфицирует все старые еврейские платья из Понар и передает их управлению Вильно".
[1] [2] [3] [4]