Сионистское движение в России (13)

Среди павших был также русский студент Николай Блинов, принимавший участие в еврейской самообороне. Студент-эсер Николай Блинов из-за преследования властей эмигрировал в Женеву, где продолжил учебу в университете. Незадолго до Житомирского погрома он вернулся в Россию, в Киев; оттуда отправился навестить родителей в Житомир - и, защищая евреев, погиб, оставив жену и двоих детей.

Участники самообороны сражались самоотверженно и геройски. Однако еврейское население города было предоставлено своей судьбе - городские власти и местная русская общественность и пальцем не пошевелили, чтобы прекратить погром.

28 апреля в Житомире состоялись похороны погибших участников самообороны. На могилы были возложены венки - от имени сионистов. Поалей Цион, студентов. В субботу 7 мая в Большой хоральной синагоге в Петербурге по просьбе молящихся была прочитана заупокойная молитва по жертвам Житомирского погрома. После молитвы выступили ораторы, в том числе и сионисты. Выступавшие говорили о причинах погрома и указывали на разницу между событиями в Житомире и Кишиневе. Евреи уже не отсиживаются по погребам, они мужественно сражаются и гибнут с оружием в руках, защищая честь своего народа.

{208} Читая заупокойную молитву, кантор включил в нее, наряду с именами жертв-евреев, имя христианина Николая Блинова.

Глава тринадцатая

ЦИОНЕЙ ЦИОН ПРОДОЛЖАЮТ БОРЬБУ

1. Разброд в движении после смерти Герцля

Со смертью Герцля сионистское движение уподобилось кораблю, оставшемуся в гибельном штормовом море без капитана. Среди членов венского руководства не нашлось никого, кто был бы способен заменить покойного президента, верховный авторитет которого являлся незыблемым даже в глазах его критиков. В движении наблюдалось замешательство, и внутренний раскол, последовавший за полемикой вокруг Уганды, еще более углубился и расширился. Самую резкую и крайнюю форму этот раскол принял в России.

Значительная часть "угандистов", выступавших сначала под лозунгом: "В Сион через Уганду!", пошла дальше и превратилась просто в "территориалистов", иначе говоря - в сторонников любой территории, которую можно заполучить, и открытых противников Эрец-Исраэль. В спорах с Ционей Цион они бросали фразы типа: "Долой Палестину, пустыню и запустение!", "Палестина - мертвая страна" и т. п.

Невыносимо тяжко было слышать это из уст людей, которые только вчера торжественно присягали на верность Сиону и Иерусалиму (Уйдя позднее с Седьмого конгресса (1905 г.), они основали партию сионистов-социалистов (она же социал-территориалистическая партия) во главе с д-ром Нахманом Сыркиным. Как упоминалось, в 1909 г. Сыркин вернулся к "классическому сионизму" и вместе с единомышленниками объединился на Чикагской конференции с Поалей Цион, верными Эрец-Исраэль. В России, однако, партия сионистов-социалистов просуществовала до 1917 года. Некоторые ее участники после Октябрьского переворота примкнули к большевикам и работали в так называемой Евсекции.).

{209} Во время полемики вокруг Уганды подавляющее большинство российских делегатов выступило против угандийского предложения. Таким образом, можно было полагать, что сионистское движение в России, не колеблясь, поддержит Ционей Цион. Однако после конгресса картина изменилась: из-за острого столкновения между Ционей Цион, с одной стороны, и угандистами и территориалистами - с другой, движение оказалось на распутье, и распри проникли почти во все отделения и округа. Пытаясь подорвать престиж Ционей Цион в глазах участников движения, их противники говорили, что те против политического сионизма вообще и представляют собой не что иное, как Ховевей Цион старого образца; себя же они называли политическими сионистами.

Поэтому Ционей Цион старались доказать, что поддерживают политический сионизм, но только такой, который ориентируется исключительно на Палестину, а не на Уганду или какую-нибудь другую территорию. Эту концепцию палестинофильского политического сионизма изложил сионистский еженедельник "Хроника еврейской жизни" в редакционном обзоре первых семи лет существования Сионистской организации. В статье говорилось:

"Мы, конечно, не отрицаем существования кризиса, напротив, мы признаем, что кризис - тяжелый и очень важный. Но он именно потому тяжел и важен, что в его лихорадке вырабатывается новый и богатый фазис сионизма. Наше движение вышло из своего детства и переживает разгар отроческого перелома. Подросток не может не пройти через период острого, часто мучительного брожения, и чем глубже переживает он этот период, тем более крепок, устойчив и плодороден будет его {210}

дух в пору молодости и зрелости. Вглядываясь во всю эту бурлящую суматоху вопросов и споров, мы совершенно ясно видим в ней повсюду одну и ту же яркую и определенную идею: принцип национальной самодеятельности, который был и будет основою всякого национального освобождения.

Первоначально этот принцип охватил только наше будущее; теперь он стремится, шаг за шагом, обнять и настоящее, взять в свое ведение все стороны еврейской жизни. Он растет, и мы осторожно, заботливо, но спокойно и уверенно следим за его ростом.

Не присоединяясь к оплакивателям будущего, не присоединимся мы и к порицателям прошлого. Опять-таки не потому, чтобы мы считали официальную тактику первых семи лет политического сионизма хоть сколько-нибудь безошибочною. Напротив: мы признаем все ее недостатки.

Но мы в то же время понимаем ее историческую необходимость, - скажем больше: ее историческую мудрость. Задача истекшего семилетнего периода состояла не в том, чтобы "выхлопотать" Палестину, а в том, чтобы положить начало политической организации, ибо только политическая организация может взять на себя столь трудную и длительную политическую работу, как создание нового государства.

Но для того, чтобы созвать и сплотить этот зародыш организации, нужен был какой-нибудь конкретный стимул, какая-нибудь достаточно яркая и не особенно сложная формула. Было бы ошибкою поставить перед юным движением нашу задачу во всем ее сложном объеме, требующем колоссальных трудов и долголетнего активного терпения. Изумительное чутье Герцля подсказало ему именно ту элементарную схему сионизма, вокруг которой только и можно было на первых порах сплотить столь разрозненную и взбалмошную массу, как наша. Подсказало и заставило самого поверить в эту схему. И если теперь мы выросли из нее и готовимся ее расширить, то это не ошибка Герцля, а его заслуга.

Схема сионизма стремится к расширению и, несомненно, расширится, как бы мы ни противились и ни {211} упирались. Может быть, вернее даже было бы сказать, что до сих пор мы только строили ту динамо-машину, без которой невозможна была бы вообще никакая работа, а теперь машина готова, и мы стремимся дать ее силе конкретное применение - установить содержание сионизма.

Мы не берем на себя здесь теоретического ответа. Жизнь сама создаст реальный ответ. Что будет заключаться в этом ответе - ясно уже теперь.
[1] [2] [3] [4]