III
[1] [2] [3]Сталин удовлетворенно кивнул:
— Хорошая новость. С хорошим политическим багажом полетит в Америку артист Михоэлс.
Берия позволил себе усмехнуться:
— Только этим новость и хороша?
Сталин внимательно посмотрел на него и покачал головой:
— Умный ты человек, Лаврентий. Но дурак.
Берия не стал уточнять, что он имел в виду. Лишь напомнил:
— Михоэлса нужно проинструктировать. Сделать это мне?
— Тебе? Нет. Будет лучше всего, если это сделает Молотов. А товарища Молотова я проинструктирую сам.
Разговор был окончен. Берия встал.
Сталин остановил его:
— Ты сказал, что информация о нашем намерении создать в Крыму еврейскую республику воспринята с недоверием?
— Да, это так.
— Это нехорошо. Нужно, чтобы она была воспринята с полным доверием. А в каком случае человек воспринимает информацию с доверием? Когда она ему досталась легко?
«Господи, да когда же это кончится?!» — мелькнула в голове Берии мысль, тоскливая, как вой гиены в морозной лунной степи.
— Нет, когда она достается ему с трудом, — продолжал Сталин. — И чем больше усилий он приложит для получения этой информации, тем с большим доверием он ее воспримет. Вот и нужно создать очень большие трудности для лиц, которым адресована наша информация.
Берия кивнул:
— Будет сделано, товарищ Сталин.
Он вышел из кабинета, молча миновал огромную приемную и только в коридоре, лишь хмурым взглядом ответив на приветствие дежурного офицера, разрешил себе подумать о том, о чем так хотелось подумать минуту назад: «Все равно я тебя, сука, переживу!»
[1] [2] [3]